Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Owari no Seraph
Основные персонажи: Гурен Ичиносе (Глен Ичиносе), Микаэла Хакуя (Микаэла Шиндо, Мика), Ферид Батори (седьмой основатель) , Юичиро Хакуя (Юичиро Аманэ, Юи)
Пэйринг: Фелид/Мика; Глен/Юи; Мика/Юи.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, PWP, Hurt/comfort, Мифические существа, Эксперимент
Предупреждения: BDSM, OOC, Изнасилование, Нецензурная лексика, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Мини, 13 страниц, 3 части
Статус: закончен
Описание:Судьба Мики, судьба Юи, люди и нелюди, которые толкают их к тому, чтобы измениться. Все было предрешено уже очень давно, все сплеталось в единую ниточку по прихоти мироздания, или судьбы, или высших сил. Кто знает. Но люди уверены, что они сами вершат свои судьбы, у можно только удивляться, как гладко их решения совпадают с пророчествами. И братья, разделенные волею судьбы, в конце концов все равно оказываются правы, вопреки всему и всем.
Публикация на других ресурсах:Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:Паблос:
vk.com/cloude_guardian___________________________________________________
Лед и пламя. 1-3.
Мика крутанулся перед зеркалом, вздохнул. Одетый в золото и парчу, он был ненавистен сам себе. Без золота и парчи он все еще был ненавистен сам себе, и даже голый, он ненавидел себя самого.
Вампира. Кровососа, не способного обходиться без крови Куруру, этой маленькой интриганки и садистки, объявившей войну людям.
Где-то там, люди использовали Юи в своих целях. Возможно, мучили. Или даже убили. Но лучше верить, что он дошел и выжил, иначе бы вампиры не вели себя так рядом с ним.
Как он там, его Юи, его единственный лучик солнца? Образ в голове с каждым годом становился все расплывчатее, Микаэла не мог сказать, на что стал похож его подросший брат. У него не было даже портрета Юи. У него забрали все в тот день, когда забрали его человечность и жизни его семьи. И Юичиро, последний Серафим, находящийся где-то в Японии, стал его единственным смыслом продолжать жить и бороться, надеяться на встречу. Хоть на что-нибудь надеяться вообще.
Очередная миссия наверху вместе с Фелидом. От высокомерного вампира тошнило, и даже не верилось — он отдал свою девственность этому ублюдку из страха или желания сделать их жизнь чуть лучше. И что он получил за свою жертвенность? Он застрял в чистилище без шансов на возвращение к нормальной жизни под лучами солнца вместе со своей семьей.
Однако, прямо на поле боя перед ним, защищая жизнь того, кого и Мике, и Юи, — если правда те рассказы об опытах над ним — стоит называть врагом, появился его братец. И внутри у Микаэлы что-то перевернулось. Затертый образ получил детали, как человека по имени Юичиро Хакуя, так и пробудившегося в нем Серафима, пока что носящего аналогичное имя. И если первый был желанным для него, то второй наводил определенные опасения на весь род людской и вампирский. И на Мику в том числе.
Следующая их встреча произошла не так скоро, как хотелось бы. Но Мика не жалел, потому что это свидание у них вышло тет-а-тет. Они наконец-то могли ощутить тепло, запах друг друга, потрогать, помять, чтобы если придется расстаться, иметь при себе хоть что-то, что позволит верить — они еще встретили друг друга в этом мире, перед тем, как расстаться, они были живы. Они даже свои вещи отдали друг другу. Но вскоре, это стало не нужно. Мике дали шанс занять место рядом с братом. И он его не упустил. Во всех смыслах.
Как часто он приходил пожелать брату спокойной ночи под недоверчивые взгляды его конвоиров? Прошло меньше месяца, а они уже прекратили выполнять все глупые формальности. Бледный вампир, живущий только за счет консервированной донорской крови, перестал быть такой диковинкой.
И это было хорошо. Сегодня Мика был намерен остаться и попросить у брата прощения за все, что наделал в прошлом.
Пустая комната, предельно мало мебели, тонкое одеяло наверняка не греет. Юи что-то читал, сосредоточенно скользя глазами по строчкам, так, что мягкое скольжение пальцев по спине, заставило его дрогнуть, напрячься и тут же расслабиться, ластясь к ладони, прогибаясь под ней.
— Что читаешь? — мягко выдохнул вампир в ухо любимому брату, с удивлением получая ответ:
— Шекспир.
— И как тебе?
— Определенно не так хорошо, как рассказываемые тобой сказки, — Юичиро всегда улыбался ему, хотя с другими такое было реже. Но с Микой и для Мики — всегда.
— Вот как. Тогда, можно сегодня я лягу с тобой? — прижимать к лицу теплые ладони было бесценным для него. Мика готов был умереть еще пару раз, лишь бы Юи вот так нежно трогал его. Лишь бы вообще касался. Хоть как-нибудь. Потому что вопреки всему, себя Мика все еще ненавидел.
— Разумеется, — он даже получил возможность сходить за своим одеялом и предупредить стражей, что сегодня он ночует у брата. Так, уже через десяток минут лежали вместе. Юи говорил, что Мика теплый, а Микаэла понимал — он никогда не сравнится с жарким телом брата. Они были противоположностями в приюте, еще когда оба были людьми. Теперь даже сравнивать бессмысленно.
И как так вышло, что милые поцелуи в щечку прекратились с настоящий страстный ураган? Юи целовал его так жадно, будто изголодался, и Мика старался ответить ему тем же, хотя дело осложнялось его клыками, о которые резались то Юи, то он сам. Но именно так безопасные поцелуи вызвали жажду крови. И тогда Мика решил попробовать ласки, которыми его научил Фелид, еще когда он был ребенком.
Гладя обнаженные бедра брата, Мика с удивлением и гордостью смотрел на стыдливый румянец, который, наверное, не должен был быть у парня с таким телом. С таким красивым телом и сильным духом.
Мягкими поцелуями лаская бедра, Мика не сразу нашел, куда безопасно можно вонзить зубы. Зато, обнаружив, он не пожалел. Пить кровь и ласкать брата, цепляющегося за подушки… Близко к идеалу распределения ценностей. По крайней мере, к идеалу Мики.
А потом снова — поцелуи, много поцелуев, до опухших губ и заплетающихся языков. Жадные руки их обоих. За несколько часов они успели огладить все, потрогать и приласкать даже самые сокровенные уголочки. Даже стоять на колене, а другим мягко ласкать пах Юи, дрожащего и жалобно стонущего, особенно когда Мика все же начинал ласкать его рукой — это было идеально. Мика бы променял свою вечность, чтобы иметь возможность ласкать брата всегда, отдал бы все имеющееся у него время обычной жизни, чтобы это длилось вечно.
Пальцы скользили в жарком теле, растяжка обещала быть короткой. Они оба знали, что нашли уже тех взрослых, которые научили их всему и помогли сделать первый шаг навстречу сознательности. Мика встретил такого взрослого очень рано, Юи — очень поздно, но это не меняло того, что даже учились и запоминали они, чтобы в конце все равно принадлежать друг другу.
Сплетаясь в безудержном удовольствии, лед и пламя без жалости расставались с лишними мыслями, сжигая друг друга в страсти. Постель была грязной, мокрой и смятой, но лучше заливать ее спермой и потом, чем кровью друг друга. Они предпочли мир — вражде, любовь — ненависти. Они не ошиблись в своем выборе ни разу. И, в конце концов, каждый из них все равно смог так и сказать:
— Мой Мика. Я люблю тебя.
— А я тебя, мой милый Юи. Сладких снов.