Смерть Охотника - рождение Вампира.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

Бонус. Обращение к читателям.

Я пытался поставить плюс в названии части, чтобы никто не думал, что тут только обращение. Но КФ сказало мне идти… удовлетворять потребности бренного тела с кем-нибудь, скажем так.

Подумать только, я прокорпел над этой работой два года с копейками, а мне еще столько нужно сказать…

В ней, в общей сумме, 43 части, десять ночей, сто страниц, больше 150 отзывов.

Да, можно и больше, но я слишком ленивый, и не слишком спешу.

Она в 76 сборниках, и я не знаю, в скольких из закрытых она лежит.

В ней, по моей задумке, было шесть сюжетных линий как минимум, и я еще столько всего не сделал, черт возьми.

Я уже начал продумывать вторую часть, но понял, что кое-что надо будет переделать, да-да.

Превратить 43 куска в десять или около того.

Не получить люлей от беты, когда он придет и это обнаружит *мысленно помолился, пересчитал бусинки на своих четках*

Здесь осталась не пристроенная Юки.

И не отпетый за упокой Ридо, где-то за кадром.

Не убитый Совет вампиров и не распущенная Гильдия.

Не переспавшая с Ичиру Шизука.

Не слишком сильно засветились Ночники.

Я люблю эту работу.

И не собираюсь прятать ее в черновики, как некоторые другие.

По моим подозрениям, некоторые читатели пошли на второй заход по перечитыванию.

Или на третий. Возможно, на десятый.

Или я слишком самонадеян, ха-ха. *Пнул под стол комплексы*

Сейчас, когда я взялся за подготовку к экзаменам, писать просто некогда.
Переделывать тоже.

Поэтому сейчас, я оставлю здесь это обращение, и буду надеяться, что вы не оставите меня за то время, что я буду занят.

Мне слишком многое надо изменить — не только в фанфике, в своей жизни.

Но все-таки — объявляю работу завершенной.

Прода, быть может, когда-нибудь будет. (нет)

Пусть и выглядит все чертовски логично, будто я уже закруглился. (да)

Благодарить еще слишком рано. (или поздно?)

В моей голове плещется жажда показать вам все кроваво-сладкие проделки этой, и не только этой парочки.

Так что — просьба не расходиться.

Занавес опущен.

Актеры наносят грим.

И самая сладость, самая вкуснота начнется, как только закончится этот томительный для всех антракт.

А теперь — лирическое отступление.

Я написал эту штуку за каких-то час полтора.

И она опять такая вдумчивая.

Расту, наверное.

Жуть.

Вообще-то, я не люблю эту весну, она пришла слишком резко и выбила меня из колеи.

Но весну любит Зеро, и я позволяю ему занять сейчас мое место.

Пусть говорит.

Зеро любит каникулы за их терпкий и свежий, как запах весны, вкус свободы.

Теперь, когда он имеет право не скрываясь держать за руку того, кого любит, он получил и право провести каникулярную недельку вдали от Академии, от Юки, взволнованно глядящей на любимого ею президента и старшего «брата», недоуменной, как вышло, что, вроде бы два парня, каждый из которых трепетно ее оберегал, нашли нежность и любовь в объятиях друг друга.

Зеро тогда не смог ответить на требовательный взгляд шоколадно-карих глаз, только виновато уставился в сторонку — совесть немного грызла за украденную любовь, за то, что он оказался для Курана более интересной целью, ради которой тот перекроил все свои далеко идущие планы.

Это было всего пару дней назад — сейчас он был далеко, но все еще думал об этом.

Куран, утомленно прикрывающий глаза за темными стеклами солнцезащитных очков, сжал их сплетенные пальцы и потянул в тень дома, намеренный завершить прогулку и немного отдохнуть — он все еще перестраивался с ночного расписания на человеческое время измерение, пусть и считал его весьма утомительным для себя.

В узком коридорчике, где два тела все время сталкивались и терлись друг о друга, они сбросили обувь, и Чистокровный тут же решительно расстегнул несколько пуговиц на рубашке любовника, нетерпеливо прижимая к стене и кусая покорно подставленное горло с взволнованно бьющейся жилкой.

Кровь у Зеро была густая и сладкая, запах щекотал нос не пролившимся пока еще дождем.

Ухо опалило горячее дыхание и едва слышный мурлыкающий стон, тонкие пальцы сжали плечи, скрытые рубашкой и ветровкой, скользнули до локтей и легли на ребра, дрогнув и сжавшись.

— Х-хватит, — выдохнул юноша, прикрывая бледно-фиалковые глаза и прикусывая губу. Он ради этого пил сегодня человеческую кровь, и теперь кормил Канаме, который не мог пить напрямую из чьей-нибудь тонкой шейки. Но, кажется, горла Кирию ему пока хватало, и Зеро в душе выдыхал с облегчением — он не знал, как отнесется, если любимый вдруг предпочтет кого-нибудь еще.

А еще он начал осваивать вампироведение, и теперь знал, что тот, у кого берут кровь, влюбляется в того, кто ее берет — стало стыдно перед Юки и страшно за себя.
Любить Канаме больше, чем есть, казалось, просто невозможно.

Но был и свой плюс в этом, и Зеро радостно воспользовался предложением Чистокровного, как можно аккуратнее впиваясь клыками в плечо, судорожно сглатывая ударившую в рот кровь Первородного.

Они обменивались кровью каждый день, и не отказывали себе в потреблении чужой, пусть и из донорских пакетов.

Идеальный вампирский медовый месяц, пусть и не в родовой резиденции Куран.

Устроившись на кожаном диване в коридоре, парни лежали и облизывались, время от времени скользя жадным взглядом по телам друг друга.

Они, правда, пытались не скатиться в исключительно плотские желания. Но всякий раз, когда смотрели на алебастровую кожу друг друга, усилия летели в Тартара.

Так было и в этот раз — севший на бедрах шатена, Зеро первым скинул рубашку, и потянулся к любимому, который тут же потянул его выше, вынуждая нависнуть, начиная ласкать бледные соски, принуждая Зеро опереться на дрожащие руки и терпеть сладкую муку — этакое наказание за невоздержанность.

— «И черт бы с ним, — подумал Зеро, сладко прогнувшись до хруста в пояснице и откинув голову назад. — Какая кому разница, если это так хорошо?»

Он знал, знал черт возьми, что тонкие ободки колец уже готовы, уже просятся на палец, извлечь их из тесной бархатной коробки, которую Канаме «тайно» и «тщательно» прятал в глубине шкафа.

Знал, но еще знал, что ласки и нежности хочет не меньше, чем давно не случавшего у них соития.

Может, стоит прекратить упорствовать?

Пожалуй, нет. Он будет терпеть, если это значит испытывать на прочность их отношения.

Он должен быть уверен.

Но в паху тянуло так сладко…

Зеро чуть нахмурился и тут же застонал — ладонь с длинными пальцами нырнула в пространство между краешком штанов и кожей, проскользнула довольно далеко и уверенно стала массировать набухшую плоть, а Зеро, подрагивая, раздвинул ноги, прикусывая губу.

Ладно, он позволит дойти хотя бы до оральных ласк. Может быть, даст потрогать свою задницу — Канаме вообще любил его трогать.

Он никак не предполагал, что в итоге, как только он вытряхнет Чистокровного из одежды, тот уложит их в совершенно развратную и грязную позу, и сделать нечто такое, от чего Зеро будет краснеть еще очень долго.

В конце концов, никто и никогда ему не говорил, что Канаме не захочет, пока ему отказывают в соитие, как следует опробовать позу «69».

Оказалось волнительно и смущающе. Нет, брать в рот и не выпускать клыки тоже было целым искусством, хотя, когда он оставил две тонкие линии, налившиеся кровью, прямо на члене, вампир под ним глухо застонал и принялся вылизывать его просто возмутительно тщательно, одним уже этим фактом вгоняя в краску.

Но как же было хорошо…

Зеро старался не сбиться и доставить удовольствие, пусть его и стесняла необходимость заниматься подобным в таком положении — когда его самого сзади ласкают совершенно особым, никак не безобидным образом.

А когда Канаме принялся сминать его ягодицы, мять и грубовато сжимать, проталкивая влажный и горячий язык…

Зеро кончил самым несдержанным образом, проталкивая член глубже в горло, и горячая сперма плеснула где-то внутри, вынудив судорожно сглатывать и воевать с рвотным рефлексом с непривычки.

Сплести влажные тела, небрежно укрыться рубашками, и возиться, возиться в тепле друг друга, наслаждаясь ощущениями — вот чем они занимались, как только жажда ласки отступала и приходила трепетная нежность.

Просто касаться друг друга, смотреть и целоваться, до опухших губ. И Зеро любил это, искренне наслаждаясь неспешностью, начиная верить в вампирскую вечность.

Они застынут молодыми, возраст доберется до них только через нескольких тысяч лет.

Зеро начинал верить, что это истинная правда.

Они встретят вместе вечность, рука об руку.

Ему не было грустно или тоскливо, что мир изменится у него на глазах, что дорогие и любимые люди будут умирать, что придется смотреть на их смерти — такое происходило и тогда, когда он был человеком.

Ему просто нужно было принять это сейчас, пока еще не поздно.

Он доучится во всех сферах, будет узнавать человечество с новой стороны, смотреть на все глазами вампира.

Возможно, что даже согласится перевестись в Ночной Класс, и тогда Канаме не придется, как мальчишке, бегать к нему. Они сменят спартанскую обстановку комнаты Зеро на уютные покои Короля.

Главное, чтобы Канаме вел себя не как зарвавшийся мальчишка и продолжал свои серьезные ухаживания.

Зеро боялся новой боли и разочарования, и как ребенок прижимался к широкой груди, надеясь, что чужое сердце выдаст недобрые мысли, пока еще не будет поздно.

И сердце в груди Канаме билось мерно и верно, только для него, кровь шумела искусительно и пахла сладко, как и должна пахнуть кровь Первородного.
Зеро глубоко вдохнул и прикрыл глаза.

Весна пропитала собой все — дом, людей, чувства. Весна была поздняя и яркая, ранее лето широким шагом вступало в свои права, и там, где были нежно-зеленые клейкие листочки все темнело до изумрудно зеленого, жаркие пряные смолы бежали чуть менее быстро, но все еще пьянили и часто капали на землю, стекали по коре.

Зеро видел и слышал шум толпы, дыхание жизни, и понимал — теперь он немного не с этим миром.

Канаме гладил его по волосам, будто зная, о чем он думает, и в его глазах застыла мудрость, которая всегда будет чуть больше, чем сможет постичь юноша.

Они были влюблены, и вдумчивый Куран впервые ощущал, что не хочет делиться правдой о своем рождении. Не хочет портить собственную заладившуюся жизнь.
Не хочет думать о долге.

Все, чего он хотел, уже лежало на нем и мирно посапывало, проваливаясь в теплую полуденную дрему.

И по крови, по всему его естеству разносилась не то молитва, не то уверенность, не то чей-то убедительный шепот:

«Все будет хорошо…»

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей Ночью…

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ ДЕСЯТАЯ. ОДИН НА ОДИН.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ ДЕСЯТАЯ. ОДИН НА ОДИН.

Наверное, за последние лет десять, Зеро ни разу не выглядел настолько хорошо.

У него было свидание. Первое свидание, которое было названо свиданием в открытую. И сейчас, причесав упорно лезущие во все стороны волосы и добавив немного лака для фиксации, вампир прыгнул в окно, ловко приземляясь.

Белоснежная рубашка, сверху расстегнута пуговица или две. Сережки из титана начищены до блеска, прямо можно свое отражение различить. Зеро усмехается немного агрессивно, но образ ему идет. Приталенный пиджак подчеркивает фигуру, и легкая выпуклость у левого бока — кобура с Розой, и именно с этой целью заткнуты тонкие тканевые перчатки за пояс брюк.

На первом этаже гостинной перед ним расступаются остальные вампиры, взбешенный Ичиру злобно рычит из своего угла, блестя глазами и стискивая побелевшими пальцами края стола, когда одевшаяся более тщательно, чем обычно, Шизука Хио в теле Марии Куренай выбегает вперед, и тонкая ручка проскальзывает под приготовленный с этой целью локоть.

Теперь ни одна собака не может сказать, что они не пара.

Куран следит за ними с площадки второго этажа, за усмехающимся Зеро и хихикающей Марией-Шизукой. Он знает правду, и Ичиру ее знает.

Это открытый союз беспощадного Охотника и Чистокровной, как у них, только с одной разницей: нет лучшего союзника, чем бывший враг, и худшего противника, чем разгневанный любовник. И Куран точно может сказать — не спать ему спокойно в ближайшие две-три ночи. Ичиру вынесет ему мозг и разнесет в пух и прах исполнение плана. А Шизука, если захочет получить кровь Курана, вполне может взять ее у Зеро, который теперь официально представитель его рода, что подтверждено всеми вампирами, что собрались тут сегодня.

Это Шах. После первого же хода его загоняют в угол.

Ичиру тут бесполезен — Шизука в гневе не подпустит к себе его. А если и подпустит, то обратно вернется нечто изломанное и униженное, вернется не скоро и с одной только целью — убить Курана за позор разгневанной на них Принцессы, а потом убить себя, чтобы кровью омыть доброе имя Хио. Вот же ж черт.

Куран тихо бесится и кусает губы, даже не замечая направленных на него взглядов — Чистокровный неосознанно создает трещины на витражных стеклах, которые на пике вылетают все разом, осыпая стоящих внизу осколками. Кто-то взвизгнул, все закрывают друг друга одеждой и руками.

Ему нужен Зеро. Ему нужен его Зеро, черт его возьми!

У Курана губы белеют и вылезают клыки от гнева, и он бы с радостью потерял самоконтроль, но руки Такумы разминают ему плечи и шею, губы шепчут что-то на ухо.

Точно. У него есть Ночной Класс. Он еще может что-нибудь изменить в соотношении сил. С тактикой он ошибся еще летом, когда позволил Зеро ускользнуть и принял Ичиру, надеясь, что тот будет лучше своего брата.

Но не будет Ичиру никогда лучше Зеро, а Куран всю жизнь будет корить себя, что эта рыбка выскользнула из его сетей.

Он что, идиот этакий, правда думал, что заполучил Зеро в свои руки? Правда думал, что приручил, подчинил, получил в свои руки идеального любовника и партнера? А что, он правда позволил ему тогда сказать, что они расстаются, а себе потом завести интригу за его спиной?

Какой же он идиот!!!

Отмахнувшись от заботливого заместителя, Куран вихрем влетел в свою комнату, хлопнул дверью.

Зрелище улыбающихся друг другу Зеро и Хио стоит перед глазами и выводит его из себя со стабильностью бьющегося сердца. Каждый удар в груди будто освежает застывшее в голове воспоминание, и драконит его лишь сильнее.

Разлетаются в стороны хрупкая мебель и вещи, тяжелый шкаф падает с грохотом. Пробравшийся в комнату Ичиру стонет от боли, когда его хватают за волосы и бросают на пол, раздирают в стороны застегнутую рубашку, и…

И все затихает. Куран пожирает глазами его тело, но Кирию-младший видит, как быстро охватывает Чистокровного безразличие.

— Я думал, ты как твой брат. А оказалось, что ты куда хуже, — безжалостно выдает Куран после молчания, и Ичиру холодеет. — Убирайся. Возвращайся к Шизуке Хио, и передай, что я хочу, чтобы она вернула мне моего Зеро, — жестко обрезает он, встает и поворачивается спиной, не жалея ни о своих словах, ни о том, что фактически разрушил чужую жизнь, а теперь бросает.

Ичиру плохо, Ичиру больно.

Куран украл у него все, кроме чести, но и честь запятнана, и кому он теперь нужен такой, заклейменный предателем и перебежчиком?

Это были слезы стыда и раскаяния, Ичиру сбежал через разбитое окно, чтобы его никто не видел, пробрался в комнату Хозяйки, чтобы понять, что его вещей тут больше нет, а комната пуста — Хио уже перетащила свои вещи в другое место.

Это Шах и Мат персонально для него, для Ичиру.

Где-то в курановских покоях рассыпается белый ферзь, сменивший цвет, выбывая из игры, а на доску выставляются пешки. Группа черных фигур, но Канаме терзается мыслью, что ему очень повезет, если старая Принцесса позволит ему окончить игру хотя бы в ничью…

***

— Хм… — девушка кусает губы, затем хитро улыбается и одна из карт ложится на стол.
Зеро тихо чертыхается и переводит взгляд на Юки.

Пока Куран бесился и бил мебель, да изнывал от желания повернуть время вспять, Зеро и Хио, сговорившись с Юки, играли в карты.

Сейчас, когда вампирша постановила, что хочет именно Канаме, а не кого-то еще, и прекратила угрожать собственному «детищу» и девушке, общаться с ней стало совсем просто. Шизука скатилась в детство и теперь вот они с Юки единым фронтом добивались полной капитуляции Зеро, и, как итога ведущейся войны, его обнажения.

Ох уж эта женская солидарность, черт бы ее побрал!

Пока что им удалось снять с Зеро только часы, в то время как с Хио уже снята была кофта и обувь, Юки вообще сидела в майке и юбке, но скоро и это обещало измениться.

И тогда Юки выбывает из игры, и он остается один на один с Шизукой.

Вот вам и свидание, вот вам и первое официально свиданием названное. И никакого тебе там ужина и прогулок за руку под луной.

Даже с Кураном и то время проводили романтичнее — в темных переулках, спина к спине, в крови и прахе мертвецов. Ммм… Романтика!

Пока две дамы стабильно выкладывают карты против него, Зеро яростно отбивается. Что в итоге приводит к тому, что он же и вылетает из игры первым, и все его карты ложатся в отбой, закрывая шесть карт, которыми против него пошли.

Зеро с хмыком откидывает на спинку стула и ждет хлеба и зрелищ.

В итоге, Юки выходит из положения, и проигрывает все же Шизука. Повезло так повезло.

Зато не везет уже в следующей партии, откуда Юки вылетает, проиграв Зеро. После чего девушка откланяется и, попрощавшись, уходит дальше нести дежурство — начало нового учебного года, и хотя первоклашки пока что только вынюхивают про красивых мальчиков-ночников, это точно не мешает самим ночникам ходить в гости, пока Куран-семпай занят невесть чем у себя в комнате.

Зеро и Хио переглядываются и откладывают карты. Им много о чем надо поговорить теперь.

— Как там Куран? — негромко интересуется парень, поднимаясь и начиная шарить по кухне в поиске кружек.

— Ты же его видел, когда пришел, и слышал, когда мы уходили. Я буду удивлена, если когда вернусь, найду общежитие более-менее целым, — Хио посмеивается, кончиками пальцев передвигая карты на столе, потом собирает колоду и начинает с дикой скоростью тасовать. — И у меня ощущение, что что-то не то между Ичиру и Канаме сейчас. Они перестали сидеть по углам и играть парочку. А на шахматной доске, вместо королевы и сменившего цвет ладьи, стоит поместить, пожалуй, пару карт. Может, до него дойдет быстрее, что не так с его расчетами пошло еще летом, — Шизука хватает пирожное и облизывает пальцы от крема, прежде чем укусить. — Он так и не понял, что я больше люблю крыть его ходы картами, а не двигать тяжелые фигуры на позиции.

— Может быть, это и минус, что вы не в одной плоскости, — хмыкает Зеро, думая о чем-то совсем другом. Чашки ставятся одна к одной, парень садится, подбирает ноги по-турецки прямо на стуле, устало вздыхая.

Зеро немного утомлен играемой им ролью, но пока противник не задерет перед ним лапы, стоя на коленях, отказываться не готов.

Шизука хочет, чтобы Ичиру вернулся к ней сам — это самое простое, пожалуй. Раскол они внесли в тот момент, когда появились рука об руку у всех на глазах. С той поры, во взаимоотношениях между его близнецом и Чистокровным появилось напряжение. Тем более, что Хио успела сменить апартаменты, вышвырнув все вещи в другую комнату и закрыв их там — Зеро слушал ее шипение после.

Их следующая цель — заставить Курана искать попытку встретиться с Зеро, начать бегать за ним — в остальное время Кирию вполне хватит сил швырять незваного гостя в окно, тем более, что Зеро и сам горел жаждой мести.

Куран не имел права так просто от него отказываться. Не после того, сколько он ему выносил мозги, преследовал, зажимал. После того, как затащил в постель и ночи тратил на секс, боль и питье крови.

Зеро мог сколько угодно думать, любят ли его, хотеть услышать три главных слова. Но в итоге, все сводилось к тому, что он хотел быть с Кураном, принадлежать ему, и знать, что вампир только его. И ради этого и тела было не жалко. Какой тела — он этой твари шанс оставаться человеком отдал и девственность. По-идее, этого должно было быть более, чем достаточно, чтобы Куран его любил, заботился, и дальше по списку его претензий к Чистокровному.

Но этого не хватало. Этого все еще отвратительно не хватало.

Зеро понимал, что они оба как дети — пытаются сделать друг другу больнее своим поведением.

Говорят вещи, которые говорить нельзя, и делают то, что не делают влюбленные друг в друга люди.

Но Зеро не хотел идти первым. И не пойдет первым мириться. Ни за что.

В конце концов, Инициатором должен быть тот, кому эти отношения были нужны в самом начале, и из-за кого все шло и идет не так.

Куран то ревновал его к столбам (вроде Икари), то сам шел налево, и причем не самым лучшим образом это (не)скрывал.

И Зеро свою роль сыграет лишь тогда, когда согласится сделать вид, что они не потеряли лето, согласится засчитать их, как время, когда у них были отношения.

А ведь между тем… Между тем, уже ведь год прошел, не так ли? Год таких вот метаний? Год уходов, год, когда они то строили по этапам, как в книжке по психологии. Потом срывались, расходились, и Куран заливал бешенство и боль по-своему, а Зеро — по-своему.

Целый год любви и счастья, а еще одиночества и боли.

Сколько еще нужно будет это терпеть? Сколько придется плакать ночами и ощущать себя виноватым, когда не виноват?

Зеро устало выдохнув на кофе, понимая — это еще не конец. Не конец их отношений и не конец мучений.

Но если бы… Если бы можно было обойтись без всей той боли, которую они друг другу причиняли!

Если отношения строились так просто с самого начала, если бы не приходилось терпеть боль и разочарование, опустошение, видеть друг в друге то любовь всей жизни, то самого главного мучителя.

Если бы.

Если бы…

Если бы только было бы можно…

Если бы можно было начать с самого начала и обойтись без боли и испытаний.

А была бы это тогда та любовь? Та самая любовь, которую так хотел ощущать Зеро, которую он так хотел получить? Та любовь, которую от хотел услышать из уст Курана Канаме, его, будь он проклят, Хозяина, Первородного вампира, который был куда сильнее его, над ним…

Немного подумав и зажмурившись, Зеро смог признаться в этом самому себе.
Нет.

Не будь у них этого года метаний, боли, слез, разрывов и возращений в объятия друг друга — ничего бы не было. Совершенно ни-че-го не было бы так. Он бы не понимал, чего хочет, не понимал, что любит эту боль в заднице не за что-то.

Просто любит. За все косяки, за мучения, за испытания. За улыбки, за завтраки, за драки спина к спине. За объятия, когда Куран возвращался, или когда у нему приходил Зеро — мириться, зализывать раны и дыры в сердцах друг друга. Лечить ушибы на гордости и самолюбии, резко упавшую самооценку. Появившиеся комплексы.

Комплексов был целый список, и большую часть получил именно Зеро.

«Меня нельзя любить.»

«Я невыносим.»

«Во мне что-то не то, раз от меня так просто отказываются.»

«Я не желанен по настоящему, это — лишь минутная прихоть.»

«Я никому не нужен.»

Временами, подобные мысли не давали ему спать, или приходили с кошмарами после тяжелого дня. Зеро иногда и сам понимал — то, что было, просто не могло быть ложью. Но засыпая в холодной кровати в одиночестве, поверить в такое было на удивление просто.

Он действительно был сложным человеком, и это было не изменить. Это следовало принять, как он для себя принял тот факт, что как дурак влюбился в Курана. В Курана, известного манипулятора и кукловода-марионеточника.

Зеро открыл глаза. Шизука доедала печенье и с интересом поглядывала на чашку самого Кирию, собираясь совершить налет. Со смешком Охотник уступил ей свою порцию, а сам глянул в окно, ощущая, как в мгновение ока расширяются его значки, а голову прошибает Зов, и запах сладостей, густого шоколада оседает на языке.

Зов, который только для него одного.

На миг вампир позволяет себе улыбнуться неожиданно замершей Шизуке, опускает веки, что равносильно понимающему кивку.

Его зовет Куран Канаме. А значит, что-то, да сдвинулось с мертвой точке.

Только зря Король думает, что Зеро придет.

В конце концов, Кирию теперь и сам по меньшей мере Принц.

Нечистокровный Принц рода Куран, со всеми вытекающими из этого имени способностями, связанными с кровью и характерным ароматом.

Тонкие пальцы поглаживают сталь Кровавой Розы, которая от касаний будто нагревается, и Зеро отворачивается от окна, чуть улыбаясь.

Шизука смотрит на него с усмешкой и доедает очередное пирожное, после чего вылезает из-за стола и кланяется. Теперь Зеро проводит ее в Лунное общежитие, а там…

А там придется ей — разбираться со своим вероломным пажом, а ему очень быстро бегать от Главы его рода…

Веселая будет ночка, ничего не скажешь.

***

Канаме Куран не улыбается.

Его покои приведены в негодность им же самим.

По зданию ползут трещины, и стоило только объяснить ситуацию ректору, тот согласился провести полный ремонт здания, укрепить все стены и заменить стекла в рамах.

Ночной Класс сегодня ночью тише, чем обычно.

На самом деле, сегодня в Лунном полная тишина, все затаились, будто ожидая какого-то переломного события.

Или же человека, который все изменит.

Скрип парадной двери заставляет всех обратиться в слух и стать еще тише, чем прежде.

Звук маленьких каблуков заставляет впасть в малопонятное нетерпеливое ожидание, будто гончим, которых вот-вот спустят в поводка.

Канаме Куран не улыбается — только хмурит брови, крутит ножку некогда изящного, но теперь уже разбитого бокала, и зябко передергивает плечами — через крупную трещину в стене веет прохладой.

Итак, он не пришел. Вернее пришел — но не к нему.

Запах ослабевает с каждой секундой, а гордый Король впадает в гнев и мало понятное ему самому уныние.

Он не пришел, хотя Канаме использовал Зов.

Его потомок его игнорирует? Или показывает зубы, считая себя оскорбленным и желая оскорбить и своего Хозяина?

Так или иначе, но Курану придется разобраться с брошенным его вызовом.

Вампир встает со своего места и набрасывает черное пальто из драпа себе на плечи, рука отыскивает в кармане давно забытые сигареты и зажигалку Ректора.

Как там было? «Как чувствовал, что пригодится.»?

Знали бы вы только, Ректор…

***

Зеро по натуре своей был совой. Но памятуя еще о том, каково это — быть человеком и жить в мире подсолнечном, чем многие иные вампиры пренебрегали, ко сну готовился по-человечески рано.

В частности, около полуночи, если не надо было на обход, он уже шел в душ, где смывал в сток события и тяжесть прошедшего дня.

И сегодняшний день исключением не был. Он порядком взмок, подавляя инстинкты, которые зовут к Перворожденному его детищ. Учитывая, что Канаме основательно сосредоточился на том, чтобы Зеро пришел — пепельноволосому не сладко было, и только природное упрямство Охотника позволило ему выстоять в этой ситуации. И даже придти и уйти, побывать так близко к Чистокровному, чтобы он почувствовал его аромат и позлился, когда тот угас.

Следовало, вероятно, ожидать, что что-нибудь теперь точно произойдет.

Но Зеро не думал, что Чистокровный объявится так близко и так быстро.

Уже вечером, еще не дойдя до своей двери, парень ощутил запах шоколада, сладкий и в какой-то мере родной, от которого сжалось все в груди. Раньше им была пропитана вся комната, простыни и вещи, и даже сам Зеро. Теперь только так и можно было его вдыхать — на почтительном расстоянии, а то не дай бог все вернется как было и его будут перманентно заваливать на кровать, чего не было уже давно.

На миг Зеро даже засомневался, что сможет сделать то, что было задумано им. Отказать любовнику? Измучить так, чтобы сам упал к ногам? Соблазнить и отдать Шизуке?

Шизука. Имя бывшей создательницы напомнило, на чьей он сейчас стороне играет.
Он не должен стоять и думать, надо уже взять себя в руки и зайти в свою комнату, где нагло засел Чистокровный.

Зеро толкает дверь и остается стоять на пороге, невольно напрягаясь и жалея, что оставил по своей глупости свою Розу.

Канаме на засел. Предпочел ждать его стоя, лениво водя пальцами по лакированной столешнице, но было что-то пугающее в том, как он держался. Что-то такое, от чего Зеро и захотелось иметь в руке любимый пистолет, чтобы тыкать им в вампира, проверяя, бросится он, или нет.

Однако Охотник взял себя в руки, даже решился войти и закрыть дверь, с самым невозмутимым видом набрасывая халат на плечи, довольно прохладно отмечая:

— Я предполагал, что воспитанные люди и вампиры предупреждают, прежде чем являются с визитом, — Кирию натянул тонкие перчатки и принялся разбирать пистолет, выкладывая части на столик, а пули выставляя в ряд. Возня с оружием успокаивала в противовес к молчанию Чистокровного, который будто язык откусил.

Оружейное масло приятно пощекотало привычный к этому запаху нос. Зеро успокоился достаточно, чтобы не обращать внимания на молчаливого Короля, который, кажется, хотел взять его измором своим молчанием, но просчитался.

— А больше ты мне ничего не скажешь? — Канаме оказался слишком близко, и Зеро пропустил момент, когда тот сел рядом, наблюдая за быстрой работой тонких пальцев, которые опытными жестами ласкали серебро чертовски опасного для вампиров оружия. Изящная кисть легла поверх халата на бедро, и Кирию только позлорадствовал, когда нейтральная мордашка Чистокровного скукожилась, будто тот лимон раскусил: у Зеро на бедрах так и осталось плотное полотенце, в котором тот вышел из душа.

— Убери руку, у тебя больше нет права выкладывать на меня свои конечности, — рассеянно напомнил Зеро, приступивший в этот момент к выскабливанию грязи из изящных узоров на рукояти. Для удобства пришлось прижать к груди одно ногу, щеголяя приличным куском бедра, под кожей зазмеились мышцы и сосуды, на которые глаза Курана скосились особенно красноречиво. Зеро даже смешно стало на мгновение — Куран следил за ним жадно, но как-то уже не пугал. Будто аура сдулась под тяжестью откровенного желания.

Канаме был как ребенок, перед носом которого захлопнулся шкафчик с желанным лакомством, и который он теперь будет всеми силами пытаться открыть, пока родители не смотрят.

Зеро закончил свое дело, собрал пистолет, с щелчком загнал обойму и поставил пистолет на предохранитель. Волосы уже подсохли и Кирию растрепал их рукой, уложил, чтобы утром не быть неряхой, проверил, что форма в порядке.

Взгляд вампира следовал за ним по пятам, впитывал каждое движение.

Но в конце концов, и ему молчать надоело.

— Хорошо, сдаюсь. Тебе, кажется, все равно, что я соскучился, плевать на то, что я сотворил с твоим братом, ты предпочел мне Марию. Но скажи мне правду. Неужели ты ничего не испытывал, когда рвал со мной, когда уехал, когда вы, будто сговорившись, начали травить мне душу? Скажи мне правду, Зеро! — Канаме вскочил и заходил по комнатке из угла в угол, от стены до стены, будто загнанный зверь.

То, как он себе воображал эту встречу было не похоже на то, что происходило в реальности.

На худой конец, Зеро мог быть радушнее.

Но вампир тут же дал себе по голове — даже последний слепец видел, как Канаме зажимает по углам младшего близнеца, пару раз их ловили в укромном уголке чуть ли в одном белье — Чистокровный очень старался забыться и отвязаться от воспоминаний тела Зеро. Но в итоге понял, что с одной стороны, близнецовая идентичность ему мешает это сделать, а с другой, тело Ичиру было все равно другим, со своими эрогенными зонами и особенностями.

Например у Зеро были адски чувствительны ушки. Куран случайно это обнаружил и все время забывал их приласкать как следует — на его взгляд, было полно других аппетитных местечек, таких, как бедра или ягодицы.

У Ичиру на уши была странная реакция — как правило, парню просто было щекотно, и попытка приласкать ту же часть сводилась на нет.

Зато чувствительными оказали запястья, нежную кожу которых было так приятно кусать.

У Зеро же наоборот, именно кисти и пальцы, будто он был опытным пианистом, чьи пальцы, по слухам, являются очень чувствительными к ласкам, особенно подушечки.

В общем, это было только начало обширного списка различий, а Курана уже слегка подташнивало, насколько они одинаковые и одновременно разные.

А еще однояйцевые близнецы, называется.

Пока Канаме ждал ответа, Зеро плавно закипал, не зная, что бы такого сказать, чтобы до вампира дошло, насколько мучился он сам. Пару раз бывший Охотник прохрустел всеми суставами на руках, крутил пальцы вбок, пытаясь от подобного саморазрушения получить хотя бы капельку успокоения, но успокоение не шло, и даже напротив. Сердце билось тяжело и часто, и будто бы неохотно проталкивало вдруг загустевшую кровь по сосудам.

В голове крутились мысли, злые, горькие, и Зеро гадал — не сорвется ли он на крик, не схватит ли вампира за грудки, встряхивая, пытаясь каждым своим движением донести ту простую истину, которая в какой-то момент открылась ему, тогда, в начале летних каникул.

Истину, что на самом деле, для Курана, все, что не делается и делается — просто сложная игра, зарядка для мозга, совершенно не затрагивающая самых главных вещей — сердце и душу.

Наконец, парень высказал все, что мог высказать не уходя слишком далеко от поставленных ему вопросов, хотя под конец и он сорвался:

— Мне не плевать на то, что ты соскучился — хотя бы потому, что я видел, как ты соскучился, Куран, — щелчок — и какой-то особенно тугой состав хрустнул, сдаваясь под набором давящего груза остальных пальцев. Зеро на миг сморщился, ибо от невинного вроде бы действа, боль прострелила половину кисти.

— Не плевать на то, что ты сотворил с моим братом — я знаю, что вы были также близки, как и мы с тобой, — дыхание тяжелеет, сердце будто пронзает молнией — очень больно понимать, что тебе быстро нашли замену, дыхание на миг перехватывает, и Зеро вынужден на минутку сосредоточиться на том, чтобы не захрипеть, потому что горло сдавило, будто путами связало голосовые связки.

— Мария? Ты сам вынудил меня найти того, кто будет меня понимать, и так уж вышло, что это оказалась она, — ложь, пусть и небольшая. Однако Зеро опускает голову, трет щеки, пальцами массирует виски, пытаясь взять себя в руки и прекратить, остановить волну за волной накатывающие эмоции. Что бы с ужасом понять — он уже не может просто взять и остановиться.

— Ничего не испытывал, когда рвал с тобой? Ошибаешься, чертов эгоист! Мне было больно понимать, что я — просто игрушка для тебя. Ты хоть раз сказал мне, что любишь меня?! Хоть раз пытался вести себя так, как полагается вести себя человеку или вампиру, который встречается с кем-то?! Ты можешь хоть вспомнить, что ты повел меня на свидание?! Нет, нет и еще раз нет! — Голос у Зеро был твердый и злой. Чуть хриплый. Неожиданная злость жгла глаза слезами, которые парень скорее по привычке удержал в себе, пусть голос и сорвался в итоге в хрип, потом в злой шепот. — Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу! Ненавижу за то, что ты так быстро нашел мне замену, ненавижу за то, что никогда не держал, за то, что никогда не был заинтересован в том, чтобы любить и ухаживать за мной. Думал, что если ты меня трахаешь — тебе все прощается, потому что Король соизволил видите ли обратить внимание на скатывающегося в класс Е Охотника? Ха! Черта с два!

Зеро встал, вернее вскочил и открыл окно, оперся руками о деревянную раму, жадно ловя губами воздух. Он злился. Очень злился. Вообще, поговаривали, что подобные выкрутасы, когда ты любишь — это истерика.

Ведь когда любишь — прощаешь же, да?

Но парень просто не мог иначе дать понять Чистокровному, научить его тому, что с любимыми подобным образом не обходятся. Просто столько уже накипело за все это время, столько всяких вещей острыми когтями впивались в сердце и рвали его ошметками, что когда все это снова и снова обрушивалось на парня, он мечтал вырвать себе сердце, забыться.

Особенно тяжело было ночами, когда он был наедине с собой в той квартире. Каждая, будь она проклята, вещь, напоминала о первом их разе, о том, как все начиналось. О стонах и звуках соударяющейся плоти, об украденных поцелуях, о жизни, которая, возможно, ни с кем другим так бы не шла. Так и мирно, и опасно, и одновременно — так счастливо. Просыпаться с кем-то в одной постели, отдаваться ему без остатка, позволять целовать свое нагое тело и без стыда избавляться от одежды, самому водить руками по идеальному телу Короля.

Без ссор и интриг, когда он видел Курана спящим, слабым и беззащитным, укрывал его под утро, когда вампир, как ребенок, скидывал одеяло, потом мерз и лез к Зеро греться.

Парень потряс головой, смахивая злые слезы.

Он заслужил хотя бы немного той новизны и того счастья, заслужил простых отношений, с подарками и свиданиями. Он был простым, простым человеком с вампирскими способностями, и не был готов к «браку по рассчету», в который его втянул вампир.

Браку, где у Зеро прав было на уровне любовника или собаки.

— Уходи, — выдохнул парень, сжимая деревянную раму до боли в побелевших пальцах, потом — до разлетевшихся в стороны щепок. — Уходи я сказал!

Дверь хлопнула. Тишина, которой вроде бы полагалось быть звенящей, разбилась на осколке — первый всхлип, слезы — горькие, но привычно терзающие глаза и что-то глубже, возможно, не положенную вампирам душу.

Зеро зажал рот с каким-то испугом и отчаянием. Куран еще не так далеко ушел, нельзя, нельзя пока что расслабляться.

Никто не должен увидеть и услышать, с каким стуком Кирию опустился на колени, не в силах сдержать ту крупную дрожь, которая стала хозяйкой его тела теперь, когда он остался один, и совершенно точно указал на дверь тому, кого все еще хотелось целовать, чье тело так хотелось найти рядом со своим утром, потрогать, проверить, что прошлая ночь — не сон.

Пусть задница после их забав неизменно ныла, пусть он ходил пятнистый и искусанный, но даже подобное проявление желания как-то грело душу, и Зеро подолгу витал в облаках, проигрывая в голове такие драгоценные воспоминания каждой прошедшей ночи, каждую ласку и жестокость.

Прижаться лбом к стене под подоконником в непростительной слабости, жалея, что нельзя просто слиться со стеной, стать такой же безразличной, всеведающей до чужих секретов, но совершенно не заинтересованной в том, чтобы что-то с ними делать, кому-то выдавать.

Пальцы заскребли по краске, когда Зеро позволил себе наконец-то рассыпаться, расплакаться, едва сдерживая рвущиеся крики и плач, начать рычать, глухо и яростно, кусая собственные пальцы до крови, потом неожиданно замирая и затихая от странного звука за своей спиной.

Звука, которому в совершенно тихой комнате не было места.

Страх. Липкий, окутывающий.

Стыд и ужас.

Его кто-то видел. Слышал.

Кто-то узнал, насколько непозволительно он стал слаб.

За спиной зашуршало, и Зеро, мигов оказавшийся в холодом поту, мысленно взмолился о том, чтобы это был кто-то безобидный, вроде Икари, а не Канаме, который обвел его вокруг пальца, затаился, ждал, смотрел и наблюдал за ним тогда, когда он так непозволительно распахнул свою душу, чтобы выпустить в ночь все то, что вновь жгло ее, как кислота, попавшая в рану.

Наверное, он просто слишком сильно нагрешил за свои восемнадцать лет, потому что тело, опустившееся позади него на колени, совершенно точно не могло быть телом Икари.

Высокое. Теплое. Вопреки всему — родное. И пахнет шоколадом, вернее — смесью зерен кофе и какао-порошком. Скорее черный шоколад с примесью, нежели молочный.

В общем, просто до обидного знакомый ему запах, который мигом оплел его привычным коконом, расслабляя непроизвольно напрягшиеся мышцы.

Кончики темно-русых волос, слишком уж отросших за лето, защекотали Зеро лицо. Сильные, но одновременно по-аристократически тонкие, чужие руки обхватили его, обняли, будто собрали в кучу все, каждый отпавший кусочек.

Бедра у бедер, полное слияние тел — будто кусочки паззла на место встали, сцепились так, что не расцепишь.

И дыхание. Знакомые до боли, до новой порции слез и дрожи вдохи и выдохи, ритмичные и на удивление не спокойные.

Зеро закрыл глаза, досчитал до десяти. Конечно, ничего не изменилось, когда он открыл глаза.

Ничего, кроме того, что теперь Чистокровный терся щекой о его волосы, дышал жадно и шумно, будто тоже испытывал что-то большее, нежели простой уют.

Так жмутся и трогают что-то тебе совсем не чужое, а наоборот.

— Может быть, когда-нибудь я должен был этому научиться, — тихо вздохнул Куран.

— Что?

— Ничего, прости. Зеро, я тебя люблю. Давай встречаться? — Вопросительно-просяще, с жалобной ноткой спросили над ухом, и у Кирию все перед глазами поплыло.

— Можешь… Можешь повторить? — Нервно облизав враз пересохшие губы, Зеро затих так, что услышал в ушах собственное сердцебиение и даже шум крови.

— Давай встречаться?

— Нет, я не об этом, — нетерпеливо шевельнувшись, Зеро откинулся вампиру на грудь, потрогал пальцами его теплое пальто, потом закинул голову, встречая немигающий взгляд уставившегося на него вампира, который тут же не выдержал и взгляд отвел, но экс-Охотник заметил румянец на его щеках. Крошечная, едва заметная капелька цвета на холодной бледности аристократа.

— А… Это… Я люблю тебя. Люблю тебя, Зеро, — теперь Куран краснел уже серьезно, и Зеро на миг испытал искушение попросить его сказать это снова. Возможно написать, расписать и заверить нотариально.

Но как послушный мальчик, что бывало крайне редко, парень тихонько вздохнул, помялся и спросил:

— Обещаешь больше никогда меня не бросать?

— Обещаю, — Куран был серьезен как никогда, все смотрел на кусающего припухшую губу Зеро, на его покрасневшие глаза и покраснения в уголках губ — натер, когда рот зажимал.

— Обещаешь, что никогда и ни с кем мне больше не изменишь? — Зеро требовательно дернул одну из прядок, глядя твердо и заставляя смотреть себе в глаза. Куран различил в нежно-фиолетовых, таких любимых глазах упрямство и прямоту ребенка, который без всяких уверток требует однозначный ответ. Проникся.

— Обещаю.

— Обещаешь водить меня на свидания, держать за руку и целовать даже при твоих… компаньонах? — был вариант обозвать остальной Ночной класс еще как погрубее, но Зеро не хотел портить момент.

— Обещаю, — Куран сдавался. Сдавал позицию за позицией, понимая, что игра закончилась его проигрышем.

К черту Шизуку и желание получить хотя бы ничью. И его игру. Их противостояние.

Это было первое поражение, которое он был готов принять чуть ли не с восторгом.

— Обещаешь исполнять некоторые мои просьбы без споров? Просто выполнять, — Зеро опустил глаза, уставился на их невесть когда оказавшиеся сплетенными пальцами. Автоматом погладил один из пальцев партнера, — да, наконец-то, снова партнера, — получил ответную ласку.

— Обещаю, хотя в пределах разумного, — не сразу, но Куран согласился.

— А… А говорить, что любишь? — Совсем тихо спросил парень, ощущая, что у него глаза на мокром месте. Пожалуй, ответ «нет» на подобный вопрос его пугал больше всего.

— Обещаю, конечно. Вообще, кажется, я вхожу во вкус — соглашаться с каждым твоим условием, — последовал мягкий поцелуй в макушку, Канаме вздохнул и вновь устроился, как было.

— Вот как? Тогда, пожалуй, я согласен. Но у меня есть еще одно условие, — неожиданно серьезно заявил парень.

— И какое же? — Куран глаза закрыл, перебирая в уме, чего еще может попросить его любимый. На ум как на зло шли мысли в основном связанные с материальной частью, но с Зеро они никакой взаимосвязи точно иметь не могли.

— Во-первых, мы начнем все заново. Поэтапно. Как настоящие влюбленные. А во-вторых… С тебя кольца, — Зеро прямо-таки услышал, с каким скрежетом Куран начал это обдумывать.

Канаме же подумал, что, наконец-то, и склонность к материальным доказательствам у Зеро нашлась. Стало жить чуть проще, а то он уже забеспокоился, что придется обойтись без материальной части отношений, связанной, в основном, с тратами на любимое чудо. Но нет, Зеро дал ему лишний простор, пусть и в весьма ограниченном масштабе.

— То есть, постельные отношения мы возобновим только после того, как я докажу, что намерения у меня серьезные? — Заключил вампир после минутного молчания. — И помогут мне в этом кольца?

— Ну, план примерно таков, — Зеро кивнул, затем поспешил добавить: — Только постельные отношения тоже нежные. Хочу нежности и ласки.

— Вот же стервец, — ласково, но как-то не слишком радостно выдохнул Куран. Обреченно так выдохнул. — Ладно, будут тебе и подарки, и ухаживания, и кольца тоже будут. На месяц, согласен? Или на полгода. Что символичнее?

— Ты знал, на что подписываешься, я тебя за язык не тянул, — Зеро был дьявольски собой доволен. В его понимании, он провернул просто сделку века, совершенно не напрягаясь и не оказывая давления на другую сторону.

Ну просто адвокат дьявола.

— Знаю, — они оба затихли, оба уставились на стену прямо перед носом.

Наверное, зайди кто — зрелище было бы просто неописуемое.

— Кстати, хочешь услышать первую мою просьбу? — Тихонько подал голос пепельноволосый.

— Жажду, — отозвался Чистокровный, сжимая парня покрепче, боясь, что тот попробует сбежать от него куда-нибудь — страх повторения накатил неожиданно и неприятно.

— Ты должен встретиться с Шизукой. И дать свою кровь. Уж не знаю, на кой-она ей сдалась, но… Я, вроде как, обещал ей помочь. А еще она взяла на себя роль строгого родителя. Тебя… Ммм… Обещали наказать за плохое обращение с ее любимыми близнецами, — Зеро подавил смешок — вампир напрягся, будто уже сейчас был готов бежать на другой континент.

— Видимо, от этого никуда не деться, — уже в который раз за вечер проявляя чудеса самообладания, Канаме со вздохом, но пообещал сделать и это.

На том они и порешили.

Минуя долгие разговоры, стоит сказать, что еще через два часа, Зеро уже вовсю посапывал, уткнувшись в теплую грудь своего вампира, прижатый к стене и укрытый теплым одеялом, и, пожалуй, уже давно не видел такие счастливые сны и не спал так спокойно.

Наконец-то они, кажется, пришли к верному решению проблемы. И дальше все должно быть хорошо — хотя бы в масштабе взаимоотношений двух влюбленных сердец.

***

Как известно, там, где двое находят решение, кто-то еще может приобрести почву для вещей несколько иных.

Ичиру сдвинул люк и прыгнул в шахту — у него остался только один вариант, как поймать свою коварную госпожу, не растратив зря время на бессмысленные поиски.

Взрослое, прекрасное, полное силы — тело Шизуки Хио все еще хранилось под Академией, и именно к нему младший близнец пришел, чтобы рано или поздно, но все же встретиться со своей госпожой.

Он злился на Курана, хотя это было бессмысленно.

Тот был прав, когда предпочел Зеро.

Верность всегда награждается, вроде бы, так говорят?

А вероломный, предавший, изменивший единожды, сделает это снова. Так уж устроены люди.

Ичиру свернулся комочком у сияющей паутины, в которой находилась его госпожа. Коснулся холодной руки, жалобно прижал ладонь к своей щеке.

Он любил ее. Любил так сильно и отчаянно, что готов был броситься в омут, не получая отклика.

В этом была его беда. Решения же проблемы в такой ситуации просто не существовало.

Он так и заснул, а проснулся уже в других объятиях — объятиях юной девушки.

Стоит ли говорить, что держала его в теле Марии именно та, которую он так желал, с которой ушел когда-то, когда совершил первое свое предательство, погубившее его семью?

— Ичиру… — губы и руки были теплые, и парень неожиданно понял, что будет любить свою госпожу в любом теле, не жалея сил на то, чтобы ей угодить, загладить свою вину, исправить ошибку своего предательства.

— Гос… — это не вписывалось в его расчеты.

Он думал, что ему придется целовать изящные стопы госпожи, чтобы получить прощение.

Так почему же она так бездумно и яростно, жадно целует его самого, проникая в рот с упорством изящного танка?

— Все хорошо, Ичиру, все хорошо, — и мягкие касания к щекам, и руки — любимые, которые позволено так бездумно прижать к губам и начать осыпать поцелуями, не контролируя слезы, бегущие по щекам.

Молчание, полное неизведанного тепла. Объятия — такие незнакомые, но приятные.

— А знаешь, пожалуй, я побуду еще в этом теле, — девушка улыбалась мудрой улыбкой вечно молодой Принцессы Цветущей Сакуры, и Ичиру неожиданно понял — вот он, тот шанс, для его любви, которого он столько ждал.

Без своей души, тело Шизуки Хио прекратит испытывать малейшие намеки на течение времени, застынет, и вновь пробудится лишь тогда, когда Ичиру станет достаточно взрослым, чтобы они выглядели как надо.

Гармония.

— Да, моя госпожа. Так и должно быть, — выдохнул парень, прикрывая глаза и вновь позволяя себе окунуться в негу той нежной ласки, чтобы была ему позволена отныне.

И у этой ласки был вкус поцелуев и любимых губ…

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью…

БОНУС.

cloude-guardian.diary.ru/p213366727.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ ДЕВЯТАЯ. ДОГОВОР.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ ДЕВЯТАЯ. ДОГОВОР.

Навеяно: Starset — My Demons
Dark Moor — The Emperor
Highland — Veni Vidi Vici (латинский язык)
Моя сессия все еще в процессе. Клепать главы, как псих, буду летом. А вот когда они появятся на КФ — хороший вопрос. Но я буду стараться, честна.
Канаме/Ичиру убран по просьбам трудящихся, но мельком кое-что… кхм… Читайте короче.

В комнате Чистокровного, как мог оценить Ичиру еще в прошлый раз, был хронический творческий хаос. На столе стояла шахматная доска. Пара фигур были сняты и отставлены за края доски. Еще одна была стерта в белую крошку, судя по тому, что многих фигур не доставало — это была частая участь, и уже множество не самых сильных фигур точно также были стерты в пыль.

Канаме огляделся и предложил ему сесть в одно из кресел возле стола, а сам грациозно опустился на краешек стола, задумчиво оглядывая комнату. Будто вспоминал, как положено принимать гостей. Предложить ему было нечего, кроме воды, но вряд ли Ичиру хочет пить.

Предложение присесть Кирию принял. Даже спасибо сказал. Затем, на несколько минут воцарилось молчание. Канаме не знал, как начать. Но начать с чего-то надо было.

— Как давно ты со своей хозяйкой? — взяв графин, вампир подошел к шкафчику с посудой, доставая два бокала. Один он наполнил почти до краев, второй только наполовину. Кровяные таблетки с шипением упали в заполненный бокал, придавая воде характерный цвет.

Как давно он не пил эту гадость? С ухода Зеро?

Кровяные таблетки неприятно защипали язык. Омерзительный кисловатый привкус. Очень сильно чувствуется вкус воды. Голод отходит на задний план, но его живот все еще пуст. Ненавистное ощущение, когда ты привык, что у тебя есть донор. И он сейчас совсем не о Луке, с ума по нему сходящей.

— Всего несколько месяцев, — немного запнувшись, парень продолжал сверлить вампира вопросительно-недоверчивым взглядом.

— А с Шизукой Хио? — вкрадчивый голос Чистокровного завораживал, проникал под кожу и играл на нервах, вынуждая потенциальную жертву забеспокоиться. Для вампира, страх — это лучшая приправа из существующих.

— Президент Куран, давайте на чистоту: я ничего не скажу вам про то, где, когда и сколько я находился с Шизукой-самой. Я не скажу вам, где она сейчас. И почему я здесь, да еще и в качестве компаньона, Куренай-самы, — выделив как следует слово «компаньон», Ичиру зыркнул на вампира, взглядом слегка раздраженным и настороженным, проверяя, что его слова оказали должный эффект. — Я люблю свою госпожу, и для меня предать ее — хуже, чем умереть.

— Ну, это я тебе и прямо сейчас могу обеспечить, — сморщившись, вампир допил заменитель, тряхнул головой. — В таком случае, не знаешь ли ты, где твой прекрасный брат? — лениво и будто случайно поинтересовался вампир, отставляя бокал и скользя за спинку кресла, где устроился недоохотник.

— Я не сторож своему брату, и никогда им не был, — резко ответил Ичиру, начиная злиться, задирая голову и глядя на задумчивого Чистокровного.

— Ойя… А тебе в голову не приходило, что твоя драгоценная хозяйка может побежать за твоим братцем? — уже немножко усмехаясь, Канаме смотрел, как меняется лицо Ичиру на откровенно гневное, как проступает в глазах ревность, как рука сама собой сжимает что-то во внутреннем кармане — может быть, нож. — А с чего я это взял? Ну, например, с того, что Зеро — единственный представитель моей линии, с довольно чистой кровью, со способностями Куран, который еще неопытен, чтобы ими пользоваться. Меня трогать слишком опасно, а еще один представитель моего рода, еще не пробужден, и его кровь, до пробуждения, не даст Шизуке, то есть Марии, никакой силы. Видишь, как все просто? — Канаме уже почти шептал, прижимаясь губами к уху дрожащего от гнева и ревности Охотника.

— Ты… Ты лжешь!

— Я? Лгу? Может быть, — не стал отрицать вампир. — Но подумай сам, где же она тогда пропадает уже вторые сутки? Ты ведь потому и пришел — спросить, не сошлись ли мы с ней где-нибудь в темной гостинной темной ночью, нэ… — кончиком языка скользя по краю ушной раковины, Канаме облизался и улыбнулся. Да, этот представитель рода Кирию, влюблен в свою Шизуку и верен, как последний пес…

Но дразнить его чертовски весело.

— Мы… можем заключить сделку. Наказать твою госпожу за ее невнимательность, наказать Зеро за то, что он не сказал своему непосредственному главе, — мне — куда он направился, и где осел на это время, — о, Канаме умел быть змеем искусителем.
Ичиру задумался. Мысль, что он сможет наказать возлюбленную за ее безответность при всей просвещенности о его чувствах, грела ему сердце.

— Что ж, может быть, — уклончивое, но согласие. Канаме улыбнулся. — А что я должен делать?

— О, все просто, мой дорогой друг, — безмятежная улыбка превратила вампира в человека крайне приятного и «невампирского» типа. — Мы просто будем изображать возлюбленных.

***

Первая же ночь не дала ему ничего, кроме расстройства и испачканной рубашки. Вампиры, будто учуяв его, сбегались как ненормальные, и он устал перезаряжать. Пришлось даже пару стратегических отступлений сделать.

Однако под утро, классу Е это надоело, да и «завтрак» спешил на работу, и стрелял он уже преимущественно в спину — чтобы где бежали, там и остались.

Душ и спать — две мысли, ставшие центром его сознания.

Вот черт, он даже когда с Кураном тут был — не было этой гадости столько. Какая же тварь плодит безумных ублюдков? Не почкованием же они делятся?

Однако идея сделать запрос на наличие кровососов класса А в данном регионе, парень отверг. Они провалились между слоями цивилизации, и их разве что лично и можно встретить. Но это будет чистой случайностью. А специально пускать собак по следу, Зеро не собирался.

С каждым днем, квартира походила на все более обжитую, Зеро перенес вещи, закупил продукты и… Донорскую кровь. Ему удалось освоить фокус с убеждением собеседника и стирание памяти, хотя за качество он не ручался, совсем.

Еще он оплачивал счета, и невольно был удивлен, когда занявшись документацией, обнаружил прописку. Как говорится — мелочь, а приятно.

Однако, когда он ложился спать, ему все время мешали не то сны, не то видения. И почему-то много в них было Канаме Курана и его брата. Непонятные, в общем, сны. Что-то про замену одного другим. Его фантазии убеждали, что Ичиро может краснеть от комплиментов и есть из рук Чистокровного.

И не сказать, что Зеро потом просыпался довольным. Как правило, это были дикие вспышки необъяснимой ревности и многочасовые убеждения, что нет, все-таки Куран ему не нужен. А с другой стороны…

Он тосковал. Вечера без вредного вампира были скучными, а ночи — слишком холодными.

Однако, ему еще столько нужно сделать… Например, снять наконец перчатки с рук, и хотя бы разок выстрелить из Розы, ощущая ее кожей… Потому что — ну не может он ощущать свой пистолет, как раньше, когда между ними слой ткани.

И Зеро день за днем бился над этой загадкой, гадая, какого элемента ему не хватает для полного счастья.

***

Треск. Провал. Еще попытка. И еще.

Зеро бился над загадкой пистолета весь день под сочувствующие взгляды Ягари и Икари. Рука была в ожогах, которые уже даже заживать не успевали, так измотался Кирию за день.

Пережимая израненную руку другой, Зеро глядел на растрескавшуюся ладонь, где между трещин обожженной кожи текла кровь и межклеточная жидкость. Продолжит — и будет можно руку отрезать, как при обморожении или ожоге.

Стоит передохнуть.

Пакет с кровью, на миг полыхнувшие багрянцем глаза. Зеро выдохнул, и, набросив тряпку на рукоять, убрал пистолет в кобуру, которую ему подобрал добрый отчего-то Ягари.

До возвращения в Академию осталось буквально пара дней. Пара дней — и назад, к непонятным отношениям с Кураном. Хотя, если сны правдивы — то там все ясно, и вампир нашел ему замену.

Зеро сжал челюсти, осознавая, что неосознанно бесится с этой мысли.

Может быть, дело было еще в том, что это Ичиру. Его брат-близнец, которого он знает от корки, хотя по сути, они еще даже не виделись толком. Но Зеро был уверен, что ничего в его брате не изменилось. Ни капли. Тот все такой же, с однообразным стилем мышления, где Зеро может все, а Ичиру «плетется» позади, как младший близнец.

Зеро всегда был уверен, что брат преувеличивает его способности. Но их разлука позволила ему привыкнуть к мысли, что младший — идиот. Конкретный такой идиот, который ведется на глупости, и если что-то между ним и Кураном и есть, то это почти наверняка сухая сделка, якобы выгодная обоим.

А уж о способности Канаме подминать под себя, Зеро был извещен как никто, во всех смыслах.

Кое-как перебинтовав руку, Зеро вздохнул поглядывая на здоровую ладонь.

Что не так, если его собственная Роза не видит в нем больше человека? Да, он теперь вампир, а не просто покусанный класс Е со сдвигом мозга в сторону безумия, с кошмарами, где он убивает свою новую семью и лакает кровь Юки из ран.

Зеро передернуло.

Хватит. Пора домой.

Попрощавшись с учителем и ученицей, Кирию поспешил вернуться домой и принять ванну.

Единственного, чего он не ожидал, так это того, что за столиком в кухне будет сидеть Мария Куренай, дружелюбно улыбаясь и распивая чай с ромашкой, как самая простая школьница.

***

Родная Академия была такой же шумной, какой ее Зеро помнил всю жизнь. Стайки девушек на каждом шагу, из уст в уста, как молитва, передается имя желанного ночника. В этом году, стало больше парней, и Зеро чуть спокойнее вздохнул, что девушки найдут, с кем встречаться, даже в своих собственных классах.

Он прибыл достаточно рано, чтобы понять — Курана в Академии нет вовсе. Скорее всего, он уехал с визитом в дом кого-нибудь из своих «подопечных» — тот же Такума принимал Короля почти на всех каникулах, пока Совет клепал для него бумажки на выезд из пансиона.

С одной стороны, он вздохнул свободнее. Он уже решил, что просто забьет на их недоотношения, и будет жить как раньше. Где найти кровь он уже разузнал, и с каждым днем, проблем с получением необходимых пакетиков, становилось все меньше — Зеро совершенствовался в своих навыках по всем параметрам.

Лили с стойле негодующе заржала, и Кирию ощутил себя виноватым. Он слишком редко сюда заходил, и теперь его спасительница прекратила узнавать его, обоняя лишь вампирскую натуру. Однако потребовалось меньше часа, чтобы он получил право улечься на сене около стойла, изредка гладя теплую морду, пока кобыла то и дело прихватывала его за волосы, будто ворча, что он забросил заботу о ней.

Чтобы отвлечься, Зеро взял старую чесалку, и принялся чесать шкуру, пока Лили довольно мотала головой и била копытом в восторге. Следующей стала непослушная грива, и тут Зеро пришлось попрактиковаться в плетении кос.

Так же парень проверил подковы, поставив галочку в уме, что надо привести в порядок копыта.

Оседлав красавицу, Зеро вывел счастливую кобылицу, и дал ей немного побегать. Минут двадцать она резвилась и пощипывала траву, потом вернулась, взмокшая, но явно довольная, звеня и кусая узду. Зеро невольно улыбнулся — если бы он мог быть таким же свободным!

Чтобы забраться в седло, пришлось помучаться. Зеро давно не ездил верхом в седле, предпочитая вообще расседланную спину, пусть это и отражалось на его штанах, где оставался конский волос и грязь, а лошадиный запах невыносимо въедался в ткань.

Но это всегда окупалось.

Вот и сейчас — вцепившись в поводья, Зеро со скрытым восторгом ощущал тряску, бьющий в лицо ветер, жар лошадиной шкуры, запах взрытой копытами влажной земли.

Лили пронеслась по кирпичным дорожкам, заставив всех взвизнуть, кого-то — ахнуть от восторга.

Однако, и она в конце концов устала, и, пофыркивая, пошла более спокойным галопом к родным конюшням, доверяя Зеро завести ее на место и позаботиться о седле и мокрой шкуре.

В процессе ухода, Зеро скорее почувствовал, чем увидел, как кто-то встал в проходе.
Резко обернувшись, парень по привычке полез за Розой, но рука предательски дрогнула, и он с опозданием вспомнил, что голой кожей он касания к оружию не имеет.

— Значит, и правда теперь овампирился, братец? — у Зеро предательски дернулся глаз, когда он различил на бледной коже шеи огроменный засос темно-лилового цвета. Больше того — сладкий запах лип к коже близнеца, и у Зеро неосознанно дернулись губы — захотелось рычать, потому что Канаме Куран и правда очень тесно сошелся с его братом. Настолько, что тот провонял запахом Чистокровного…

Поймав себя на взбешенной мысли, Зеро ощутил себя жалко. Он столкнулся с тем, что бывший и правда нашел ему замену, и теперь ревнует, будто не он тогда сказал роковые слова.

Зеро выпрямился и подавил гнев. Он не будет вести себя, как обиженный ревнивец, который накосячил, а теперь пытается прибиться обратно.

В голове прозвучал насмешливый голос Марии-Шизуки: «Наш милый Ичиро и Канаме завели интрижку у нас за спинами, и признаться, я недовольна, что так складывается. Поэтому, я хочу предложить тебе сделку…»

Зеро позволил себе легкую улыбку.

— Если и так — какая тебе разница? В конце концов, тебе никогда не познать, каково это — быть настоящим вампиром.

О, любо-дорого было видеть, как сводит лицевые мышцы у его брат!

— К тому же, ты даже укус себе позволить не можешь, — подлил масла в огонь парень, откинул голову, и… засмеялся.

Сбруя была отправлена на место, и Зеро вышел, оттерев плечом взбешенного младшего.

Канаме хочет поиграть? Что ж, Зеро на новеньких…

***

Новый раунд начался. На доске — черный король, черная ладья, сменившая цвет, белая королева и белый ферзь, сменивший цвет. Несколько пешек теснятся в центре, и Канаме с отвращением убирает их с доски.

Они играют лично, глядя друг другу в лицо.

Омерзительно признавать, но в паху было тесно, и вовсе не потому, что Ичиру так уж хорошо справлялся с игрой.

Просто стоило Зеро войти, как его аромат удушающей волной прокатился по всей территории.

Сильный, свежий, сладкий, запах грозы, металла, угрозы, и Канаме ощутил новую нотку — сладость малины смешалась со всем этим, давая понять, что скоро, этот прекрасный цветок зацветет в полную силу.

Все же, он зря так просто отказался от своего Зеро.

Хотя бы потому, что запах его близнеца, рядом с ароматом старшего, был жалкой вуалью, призрачным подражанием, ничтожным отголоском…

Чистокровный яростно стиснул зубы, почти ощущая, как малина набирает силу, липнет в коже, ластится, и его рука с идеально наманикюренными ноготками ползет вниз, под белье, поглаживая изнывающею плоть.

— Будь ты проклят, Зеро, но если уж так складывается, что выбросить тебя из головы шансов нет — я тебя заполучу снова, чего бы мне это не стоило! — шепчет озлобленный вампир, откидываясь на подушки и начиная с остервенением ласкать самого себя.

***

*Флэшбек*

… Мария улыбалась, и Зеро замер, ключи выпали из ослабевших пальцев.
Эта улыбка, взгляд. Будь тело более взрослым — Зеро мог бы поклясться, что душа Шизуки нашла себе вполне уютный оплот в чужом теле.

Но ведь… Это ведь не возможно, скакать из тела в тело? Или Чистокровные и такое могут?

— Я прямо на вкус ощущаю твое недоумение и панику, — голос стал ниже, из детского переходя в грудной, более женский, с мурчащими нотками, пока Зеро задыхался, понимая — это не ошибка, и родство тут играет относительно небольшую роль.

— Шизука Хио?.. — неуверенно позвал юноша, будто провалившись в детство. Когда-то, он таким голосом звал маму и папу, увидев на полу их растерзанные тела. Будто ждал, что те встанут, улыбнуться ему, скажут, что это просто шутка такая, что монстра, растерзавшего из шеи, переломавшего все кости, на самом деле не существовало.

— Да-да, мамочка тебя слушает, — на несколько секунд голос стал другим, и Зеро дрогнул — голос матери звучал в ушах, вплоть до характерных интонаций. — Конечно это я, глупый мальчик. А ты кого-то еще ждал? Где вопросы, типа: «что ты тут делаешь?» или «чего расселась, как у себя дома?» — Хио откинула голову, посмеиваясь. — А ведь были и такие… индивидуумы. Жаль, что прожили они куда меньше, чем ты, — поделилась Принцесса, трогая какую-то загибающуюся фиалку посреди стола, что живенько позеленела и выпустила бутоны, которые раскрылись прямо на глазах. — Цветы — как ночное небо, — вздохнула вампирша, с тоской делая новый глоток.

Зеро ощущал себя неуютно, что было странно, учитывая, что квартира, на данный момент, фактически полностью его.

— Как ты делаешь это? — тихо спросил юноша, несмело, но все же приближаясь к Первородной, с такой осторожностью, будто она вот-вот перевоплотится в дракона и сожрет его.

— Делаю что? — в упор глядя переспросила девушка с душой женщины, делая новый глоток.

— Другое тело, — Зеро немного расслабился, взял чашку и достал кофе. Он слишком устал, но завалиться спать ему точно не дадут. Так что дополнительный заряд бодрости будет не лишним.

Варить кофе Зеро мог и умел довольно недурно, но сейчас решил не заморачиваться и засыпал растворимый.

— Мы не настолько близки, чтобы я тебе такие вещи рассказывала, — томно выдала девушка, характерным движением кисти отбросив за спину волнистую, аки макаронина, прядь.

— Все вы так говорите, — отчего-то Зеро ощутил досаду. Он что, и правда решил, что Шизука настолько спятила, что сейчас расскажет ему все?

Но попытка не пытка.

— Хорошо, а за что ты убила моих родителей? — прихлебывая кофе, Зеро смотрел в темно-коричневую жидкость, разглядывая там отражение своих же глаз.

— Забавно, что ты даже элементарных вещей не знаешь, — Хио вздохнула, с какой-то жалостью глянула на парня поверх чашки. — Ну, слушай.

В свое время Совет по чьему-то приказу решил взять под контроль всех чистокровных и их отпрысков. Прямо скажем — я не ожидала, что меня посадят на сухой паек, — девушка сморщилась, будто раскусила что-то горькое. — Моей пищей был приводимый время от времени мужчина. И так суждено было случиться, что я обратила его, а когда мне наскучило сидеть взаперти — мы ушли.

Мы любили друг друга, и я в кой-то веки была счастлива с тем, кто некогда был смертным. Однако у меня, как и у любого Чистокровного, с самого детства был кто-то, за кого я должна буду выйти замуж по прошествии какого-то возраста. А тут, я сбежала с кем-то более простокровным, не ровней мне ни по крови, ни по заслугам.

Совету это, разумеется, не пришлось по вкусу, и на нас натравили Гильдию. Моего возлюбленного убили именно твои родители, и я до сих по не знаю, какую они придумали причину на его устранение, — послышался странный звук, и Зеро не сразу понял, что это протестующе заскрипело сжатое в маленьких, но весьма сильных ладошках стекло чашки.

Шизука отставила хрупкую тару и сцепила рук замком на столе.

— Я была глубоко опечалена его гибелью, и корила себя — меня не было рядом, когда это произошло. Я лишь ощутила, как он умирает, но ничего не успела сделать.
Потом по запаху я выследила твоих родителей. Цветущая в декабре сакура, — уголки губ вампирши поднялись, потом снова сложились в линию. — Отлично горело, надо сказать. Никогда не ощущала такого удовлетворения от убийств.

Разумеется, самой большой моей местью было укусить тебя, мальчик мой. Твой брат сильно завидовал тебе во всем, потому что во всем отставал. Ох уж это слабое здоровье, — женщина засмеялась, и у Зеро волосы зашевелились. — Оу, не бойся. Я не обращу Ичиру ни за что в жизни. Хватит и тебя одного, второго вампирский мир просто не потянет, — тут Хио начала откровенно хохотать, но смех снова резко смолк. — А вот Канаме Куран явно не гнушается ничем… Ты ведь разделяешь воспоминания брата в своих снах, Зеро. Между проклятыми близнецами такое часто бывает. И ты знаешь, что Ичиру теперь не просто мой паж, не так ли? — пытливый взгляд с ноткой безумия, но Зеро удержал себя на месте, глубоко вдыхая и выдыхая.

— Знаю, — просто сказал он. — Я сначала думал, что это просто сны такие, но даже во снах — их содержание мне не нравится, — Кирию помрачнел и отодвинул пустую чашку. Пришел его через брать себя в руки.

— Знаю, видела, знакома, — Шизука понимающе улыбнулась. — Немного времени — и ты научишься это контролировать, но все же, советую поискать тебе и того, кто сможет научить тебя быть хорошим вампиром — Охотник из тебя и так чудесный, но ты должен переродиться, — Зеро дрогнул — Шизука в мгновение оказалась у него за спиной, прижимая холодные ладони к шее, шепча ярко-алыми, полными крови губами:

— Наш милый Ичиру и Канаме Куран завели интрижку у нас за спинами. Да-да, я знаю, кто вы друг для друга, и меня это не очень беспокоило, пока он не разрушил наши узы. Но ладно, в конце концов, из тебя вышел чудесный класс В, знай я раньше — уже бы дала свою кровь. Но не важно. Канаме и Ичиру… — Хио снова помрачнела. — Я не собираюсь делить моего пажа с кем-то еще. Это просто невежливо и мерзко — уводить моего слугу без разрешения, зажимать в углах. Признаться, я недовольна, что так складывается. Поэтому, я хочу предложить тебе сделку… — длинные ноготки впились в плечи юноши, а Шизука выдохнула:

— Притащи мне Курана, и я сделаю так, что он никогда не сможет больше смотреть на других. Притащи, как скот, а веревочке. Соблазни его, чтобы он не смел больше даже думать о других. Я хочу наказать его, а потом Ичиру за измену — у нас не принято менять любовников с такой легкостью. Куран пометил тебя, объявил свои права, но подкатывает то, что у него между ног, к совсем другому человеку. Я не хочу, чтобы он развратил твоего брата, а потом оставил без моей милости и своей руки, ради новой игрушки, — горячие губы обхватили край ушка, и Зеро дернулся. — Ну же, Зеро, скажи «да», и мы вместе поставим изменников на колени…
Кирию устало прикрыл глаза, вцепился в стол.

У него нет иного выбора. Ему тоже не нравится, что Куран с такой готовностью смирился с разрывом и теперь нашел другого ему на замену.

— Да. Я приведу его. Только ты придумаешь такое наказание, чтобы я мог насладить им позже. Ты поняла, Шизука? Если ты убьешь его — я убью тебя, — бледно-лиловые глаза встретились с голубыми, и Зеро позволил бешенству отразиться во взгляде.

— Ах, какой ты все-таки пылкий, ммм… — Хио засмеялась, повела плечами во внезапной дрожи. — Хорошо. И для начала, мы сделаем тоже, что и они…

— И что же это?..

— Раздраконим Ичиру и Канаме, чтобы разделить их, а потом, каждый получит свое, — облизнувшись, Хио сжала сильное плечо «своего» мальчика, отпустила. — Но я точно знаю, что Канаме не долго будет терпеть истерики твоего брата. Ты… слишком лакомый кусочек для любого. Ты хорошо пахнешь, — многозначительно намекнула девушка, и Зеро неожиданно покраснел.

Точно. Вампиры же отлично обоняют. А значит, его возбуждение будет влиять на запах, и…

— Кажется, ты понял, что делать, чтобы соблазнить нашего дон Жуана — Хио раскатисто расхохоталась, и напоследок махнув рукой, исчезла в одном прыжке в окно.

Зеро молчаливо сидел в опустевшей кухне.

На что он только что подписался?..

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью…

НОЧЬ ДЕСЯТАЯ. ОДИН НА ОДИН.

cloude-guardian.diary.ru/p213366251.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ ВОСЬМАЯ. ПОПЫТКА АНАЛИЗА.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ ВОСЬМАЯ. ПОПЫТКА АНАЛИЗА.

Это утро у ректора академии Кросс, сиречь Кросса Кайена, не задалось. Да и вообще, где это вы видели, чтобы в каникулярный период, директора поднимали в пять утра?!

Да, он, разумеется, тоже сначала негодовал. Потом увидел, на кого негодует и затих.

А как тут не затихнуть, когда прямо у него на глазах Зеро настойчиво что-то ищет в винном шкафчике, бормоча что-то вроде «с этими кровососами — одни проблемы, вечно они какие-нибудь гадости устраивают, а ты страдай из-за них…»

Ну, раз Зеро ворчит на представителей темной половины человечества, можно продолжить спать — определенно, с такими мыслями, вино будет пущено на благое дело, он и сам иногда…

Потом до ректора дошло, что такими темпами вино будет использовано не для подделки пятен крови на кофтах эмоциональных доверчивых учениц-балбесок, «покормивших» маленьких воспитанников Ночного Класса, и даже не для удовлетворения их с Ягари моральных нужд, а скорее на удовлетворение моральных нужд самого Зеро. Но к тому времени, как ректор опомнился и вспомнил, что сына надо предостеречь от распития алкоголя — в конце концов, ему всего-то восемнадцать! — прошло уже полчаса, и Зеро уже и след простыл.

Пожаловавшись одному из висящих на стене портретов, мол, вот так дети и растут, не видясь в родителями и не успевая получить необходимый базис правды о жизни, Кайен поправил ночную рубашку, перевернулся на другой бок и ушел в страну Морфея, досматривать прерванный сон.

Зеро тем временем искал в классе домоводства хоть какой-нибудь мало-мальски приличный стакан. Вино уже полчаса лежало в морозилке, и Зеро честно не спешил его оттуда доставать. Надеялся найти причину передумать. Но отчего-то передумать не получалось и тема «Куран со мной просто играет» не спешила выходить из головы.

Единственным способом сейчас успокоиться и собраться с мыслями было избегать Курана и всячески игнорировать его при встречах, если получится. Они возвращались к своим старым-добрым отношениям, только вот парень уже задумывался — а получится ли?

Сетуя, что нельзя просто пристрелить ублюдка, Зеро немного погоревал, что надежная, как никто, его любимая «Кровавая Роза» ему более недоступна.

Как Зеро вообще дошел до того, что теперь собирался напиться, потому что не мог выкинуть из головы одного вампира большую часть вечера и кусок ночи? Внутренний голос уклончиво намекал, что это дело нехитрое. Напиваться-то по любому поводу можно, а что не мог из головы выбросить… Ну, во всем виновата любовь.

Вытащив за горло бутылку с полки и пинком закрыв морозилку, Кирию поспешил в свою комнату, стараясь ступать как можно тише и не задумываться, правильно ли он поступает.

Сегодня ночью он умыкнул из библиотеки несколько книжек, чтобы точно разобраться — как в своих чувствах и желаниях, так и получить представление о поведении влюбленных по уже описанным моделям.

Со стуком поставив стакан и бутылку на стол, Зеро откупорил бутылку и принялся наливать ярко-красную отраву в граненый стакан.

Наверняка во всем виновато отсутствие опыта. Может быть, будь у него до этого хоть одна девушка, сейчас было бы проще сообразить, что делать. Тогда бы он хотя бы знал, влюблен ли он сам, и правда ли Куран играет, или это у него такой специфический способ выразить симпатию? А еще он смог бы разобраться в своих чувствах и желаниях, а то он то хочет, чтобы Куран его касался и целовал, то готов кричать, что не желает его видеть ближе, чем на расстоянии пять метров от себя.

Прижавшись лбом в холодной поверхности стакана, Зеро вздохнул и открыл первую книгу, желая понять, а что такое, в сущности, любовь? Ведь он вроде бы уверен, что ощущает именно ее, знает, как она ощущается, это приятная, горячая истома в груди, но по факту… По факту он был еще неоперившимся птенцом и его мучения, его попытки разобраться в этом, как в головоломке — все это было лишним доказательством, горьким фактом, который он просто не мог проглотить.

Открыв первую книгу, оказавшуюся какой-то энциклопедией, Зеро принялся листать страницы в поисках нужной ему темы.

***

Любо́вь — чувство, свойственное человеку, глубокая привязанность к другому человеку или объекту, чувство глубокой симпатии.

***

У него точно есть симпатия и привязанность к этому мерзкому типчику, иначе бы он не мучился так от своих же собственных мыслей и не пил бы мерзкую алкогольную отраву.

Как Зеро понял, любовь бывает разная, вернее — нескольких видов. Для себя он отмечал только неразделенную любовь, платоническую любовь. Но здесь описывалось куда больше видов и на еще три Зеро наткнулся практически сразу.

***

Любовь, которая более даёт, чем получает, или нисходящая любовь (лат. amor descendens) — к этому виду любви относится родительская любовь, преимущественно материнская любовь к детям. У человека эта любовь, или попечение старших о младших, защита слабых сильными, создаёт отечество и постепенно организуется в национально-государственный быт;

***

Любовь, которая более получает, чем даёт, или восходящая любовь (лат. amor ascendens) — к этому виду любви относится любовь детей к родителям, а также привязанность животных к своим покровителям, особенно преданность домашних животных человеку. У человека эта любовь может распространяться также на умерших предков, а затем и на более общие и отдалённые причины бытия (до всемирного провидения, единого Отца Небесного), и является корнем всего религиозного развития человечества;

***

Любовь, которая равно даёт и получает, или половая любовь (лат. amor aequalis) — к этому виду любви относится любовь супругов друг к другу, а также устойчивую связь между родителями у других видов животных (птиц, некоторых животных и т. п.). У человека эта любовь может достигать вида совершенной полноты жизненной взаимности и через это становиться высшим символом идеального отношения между личным началом и общественным целым.
***

Первые два вида отпадали сразу, третье было тем, к чему Зеро стремился. Взаимность, устойчивая связь между ними, так, чтобы понимали друга с полуслова, читали по глазам.

Подумав об этом, Зеро смутился. Все-таки он романтик. Хотя, это было очевидно сразу — еще в тот момент, когда он подумал, что хочет от Канаме признания. Не просто трахаться, а утром рычать друг на друга, а начинать с каких-то мягких, приятных слов. Звучало, конечно, идиллически, но Зеро бы хотелось попробовать так. Простое, мягкое счастье. Оно ощущалось так же тепло, как и то, что он обычно испытывал, когда задумывался о чистокровном.

Все-таки он влюблен.

Уткнувшись лицом в книгу, Зеро затих, вдыхая запах книжной пыли. Нет, ему этого мало.

Пролистав историю определений любви от античности до наших дней, мнения различных философов всех периодов, Зеро наткнулся на заметку, которая вызвала в его душе странный отклик.

***

Любовь эта, в которой только и есть жизнь, проявляется в душе человека, как чуть заметный, нежный росток среди похожих на нее грубых ростков сорных трав, различных похотей человека, которые мы называем любовью. Сначала людям и самому человеку кажется, что этот росток, — тот, из которого должно вырастать то дерево, в котором будут укрываться птицы, — и все другие ростки все одно и то же. Люди даже предпочитают сначала ростки сорных трав, которые растут быстрее, и единственный росток жизни глохнет и замирает; но еще хуже то, что еще чаще бывает: люди слышали, что в числе этих ростков есть один настоящий, жизненный, называемый любовью, и они вместо него, топча его, начинают воспитывать другой росток сорной травы, называя его любовью. Но, что еще хуже: люди грубыми руками ухватывают самый росток и кричат: «вот он, мы нашли его, мы теперь знаем его, возрастим его. Любовь! Любовь! высшее чувство, вот оно!», и люди начинают пересаживать его, исправлять его и захватывают, заминают его так, что росток умирает, не расцветши, и те же или другие люди говорят: все это вздор, пустяки, сентиментальность. Росток любви, при проявлении своем нежный, не терпящий прикосновения, могущественен только при своем разросте. Все, что будут делать над ним люди, только хуже для него. Ему нужно одного, — того, чтобы ничто не скрывало от него солнца разума, которое одно возвращает его.

***

Так может ли быть, что вот это его первая «любовь» на самом деле такой же сорняк, а он его взращивает, холит и лелеет?

От этой мысли было тоскливо. Выпив остаток вина из стакана, Зеро, не задумываясь, схватил бутылку за горло, начиная жадно пить. Напиток лился по подбородку и пачкал рубашку, но Кирию было уже плевать.

С этим надо кончать. Зеро не хотел в конце обнаружить, что это и правда только игра, где он был пешкой. Да, Куран ревновал его — но он сам был порядочным пройдохой, Зеро точно знал, что некоторые вампирши в ночном классе подкармливают его собой и, что наказания в Лунном общежитие — далеко не уборка всего корпуса.

Захлопнув пыльные тома, некоторые из которых ему совершенно не пригодились, Зеро пошатывающейся походкой побрел к выходу, по пути избавившись от бутылки. Плевать, что он не допил — поговорить, сейчас ему необходимо было поговорить с Канаме Кураном.

***

Куран был чертовски заинтригован.

Не прошло и пятнадцати минут, как Мария и Ичиро, с которого Куран весь вечер не сводил взгляда, отбыли к себе, как в кабинет к Курану вломился, по другому и не скажешь, опьяневший до безобразия Зеро.

Выглянув в коридор, Канаме оценил подергивающиеся тела на полу. Пусть и не имея особой способности, Зеро простой рукопашной уложил на пол всех его подчиненных.

— Итак, что заставило тебя совершить этот, несомненно, героический путь? — убирая со стола шахматную доску и стараясь не потревожить фигуры, Канаме сложил руки на столе.

Держась рукой за косяк, Зеро качался, как береза, которую сгибает ветер и часто дышал.

— Нам нужно поговорить.

— Это уж точно, — не без сарказма выплюнул чистокровный, снова поднимаясь со своего места и опираясь руками о рабочий стол. — Ты вломился сюда в совершенно непотребном виде и говоришь, что хочешь поговорить? Да тебе проспаться нужно, ты грязный, как свинья! — почти рычал вампир и его недовольство выражалось в ползущих по потолку трещинах. Айдо в коридоре, когда ему на голову свалился кусок штукатурки, поняв, что его идол использует свою силу, едва не забился в оргазме.

Куран бы еще долго бушевал, но короткая, едва слышная фраза, которую выдохнул Зеро, перед тем, как упасть и практически мгновенно заснуть, заставила чистокровного похолодеть и с немым ужасом понять, что он очень многое упустил в их с Зеро отношениях, и тот теперь делает все, чтобы исправить что-то было невозможно. Зеро в прямом смысле сжигал все мосты между ними.

— Мы расстаемся, Канаме.

— Зеро?.. — немеющими губами, Куран позвал спящего любовника. Недоверие, удивление, жгучая боль — все смешалось в карих глазах вампира. На слабеющих ногах приблизившись к пепельноволосому, Канаме осторожно сел на ковер рядом с ним, недоверчиво трогая растрепанные пряди. У Зеро под глазами были синяки, и Чистокровный понял, что его потомок не спал, или спал плохо с тобой момента, как они виделись в последний раз.

Что же произошло за эти сутки, что они не виделись? О чем думал Кирию, что пришел к таким выводам и сейчас говорит ему такие болезненные слова?
Неожиданно, его пробило на смех. Растерянный, горький смех, звучащий как мелодия бросаемых на плиты осколков стекла. Прижав тонкие пальцы ко рту, шатен смеялся, пока слезы на глазах не выступили и тогда он заплакал.

— «Как он может спать, пока я в таком состоянии?!» — билась в голове истеричная мысль. — «Как он смеет расслабляться, когда я даже не знаю, что думать обо всем этом?!»

Когда волнение и первый шок улеглись и Чистокровный взял себя в руки, Канаме, так и не коснувшись больше экс-Охотника, пересел на диван, задумчиво кусая губы и бросая короткие взгляды на спящего.

Он пил, и может быть, этим объясняется все, с чем он сегодня вошел.

Да, изначально Канаме не планировал, что его затянет в эту игру, и что это превратится в подобие отношений. Он совсем не планировал ничего такого, не планировал обращать Зеро. Все слишком сильно и быстро запуталось, и может быть, продолжало бы путаться и дальше, но…

Но Зеро все же оказался умнее его, и первым разрубил этот Гордиев узел.
А ведь только сегодня Куран задумывался, что именно он чувствует по отношению к этому ребенку, думал, почему он так ревнует. Но в конце-концов, Зеро — его детище, они связаны кровью, так что ничего удивительного в этом нет. Это просто узы, самые обычные, как у его отца и матери, как должно быть у них с Юки.

Юки… Да, теперь, когда с Зеро все разрешилось так… горько, но быстро, он должен вновь сосредоточиться на плане. На миссии, оставленной ему родителями. Он должен защитить свою сестру, чего бы ему это не стоило, и…

Горло конвульсивно сжалось. Что-то внутри отказывалось мириться, что они с Зеро теперь больше будут ни врагами, ни любовниками. Все-таки, Канаме правда очень долго хотел его, хотел так, что с ума сходил, даже строил какие-то глупые ловушки, потом пытался разобраться с тем, к чему его ловушки приводили.

С Зеро все с самого начала было не так. Кажется, для отношений нужно было согласие двоих, но Кирию был во всем совершенно пассивен. Флегматичный, грубый, безумный — как же дошло до того, что Канаме так сильно захотел обладать им? Почему именно Зеро, черт возьми? Ведь вокруг него всегда было уйма других людей, тот же Айдо, Лука — они готовы были душу продать, чтобы иметь возможность так сблизиться, как сблизился с Канаме Зеро.

Недоступность?.. Неужели в Зеро самой привлекательной чертой была недоступность, неподступность, неприступность, невинность?..

Цепочка слов сама выстраивалась в голове, и все это напоминало Курану о том, что Зеро, этот глупый мальчишка всегда до него выглядел безумно одиноким и именно этим завораживал. Он напоминал царственного оленя, пастуха, который следил за остальным стадом, защищал от хищников, брал все на себя, уводил погони стаи, и вожаком этой стаи был именно он, Канаме Куран, именно так их судьбы и сплелись — тот, кто созидал и тот, кто хотел заполучить созидателя. Тот, кто нуждался в уничтожителе, чтобы научиться контролировать обратную сторону своего созидания.

Зеро-Зеро, как же так вышло, что после всего что было, он только сейчас понимает, что все это было неизбежно, и рано или поздно, белоснежный царственный олень все равно попал бы в постель к вожаку стаи, если бы, конечно, никто из них не убил друг друга, или если бы Зеро не сошел с ума?

С безумцами та и беда, что с ними все расчеты валятся, как карточный домик в бурю.
Поднявшись со своего места, Канаме поднял юношу на руки, носом зарылся в шею, где запах бегущей крови был сильнее всего.

Неужели, он больше не позволит увидеть своего прекрасное нагое тело, покрытое чудесной росписью синяков, некоторые из которых идеально точно повторяли контуры и размеры ладоней чистокровного?

Все же, если подумать, Канаме вовсе не хотел терять такого любовника, многогранный алмаз, полученный ценой стольких усилий. Он ведь и правда хотел от Зеро любви, обожания, чтобы тот разрушил свою стену именно ради него, и в какой-то момент, это почти удалось, но…

Обретенная почва оказалась не такой крепкой, как он думал. Наверное, виной всему было упрямство этого мальчишки, который после возвращения в Академию снова замкнулся — как и обещал.

А вообще, как часто они вообще говорили о своих чувствах? Канаме не привык спрашивать, чего хочет или не хочет его любовник, а тот в свою очередь, мирился с таким положением дел. Но, видимо, границы есть у всего, и Зеро тоже не выдержал.
Может быть, все же стоит сесть и обсудить?

А не слишком ли поздно уже обсуждать? Есть конечно надежда, что Зеро, когда проснется, ничего не будет помнить, но как долго продолжится эта алкогольная амнезия, и не стоит ли Канаме к тому времени найти себе того, кто сможет смягчить боль утраты?..

Пожалуй, он и самом деле подготовится к такому повороту событий.

Открыв рот и вобрав как можно больше мяса, Чистокровный выдвинул клыки, пронзая кожу и мышцы, добираясь до желанной жилы.

Кажется, сегодня он уже задумывался о схожести, проклятой схожести близнецов-Охотников.

Может, и правда стоит присмотреться к Ичиру Кирию?..

***

Наверное, стоило поговорить, да?..

Какой же он дурак.

После того, как он все обдумал, Канаме отнес «отпрыска» в свою спальню и улегся вместе с ним, крепко прижимая к себе теплого партнера. А вот проснулся уже обнимая подушку, пропахшую запахом несносного мальчишки.

Искать его, Канаме не стал. Он был уверен, что Зеро у себя, либо выполняет какие-то свои дела, и собирался придти к нему ближе к вечеру.

Так что он был неприятно удивлен, узнав, что еще в полдень Ягари забрал ученика с собой на задание и заодно — продолжить прерванное обучение. На большую часть лета забрал — как потом осознал Куран.

Значит ли то, что Зеро ничего ему не сказал и даже клочка записки не оставил, что они и правда разорвали всякую связь, или слова Зеро об их расставании можно оставить висеть в воздухе и не обращать внимание?

Канаме честно не знал, что думать. Охотник со своим учеником будто в воду канули, даже тайком сделанный запрос в Гильдию ничего не дал.

Юки все это время была занята пересдачами — со своей работой префекта, девушка как обычно ничего не успела, и Канаме, даже когда очень хотел, не смел отрывать ее от занятий — скорее, когда мог чем-то помочь — помогал. Сестринско-влюбленное отношение Юки немного умасливало беспокойное сердце, но Канаме чувствовал, что очень волнуется за своего Вампира-Охотника.

Когда Куран спросил, знает ли шатенка, где сейчас Зеро, у нее сразу стало такое лицо, будто она сейчас расплачется, и Чистокровный оставил расспросы до более удачного времени.

Противоположностью Юки была Икари. Вернее, сейчас девчонка была точной копией Зеро — разве что ростом и силой поменьше, но ее поведение и отношение к Королю и его подчиненным было точь-в-точь, как у Кирию в период становления Е классом.

Девчонка обещала в будущем превратиться не просто в проблему — в нестерпимую головную боль вампирского сообщества, и Канаме очень хотелось свернуть тонкую шейку несносной соперницы — она отвлекала Зеро на себя и раньше, она ставила Канаме палки в колеса, и она, судя по всему, знала, где сейчас находится ее новый старший брат и наставник.

Вообще-то было странным, что саму новоиспеченную Кросс не забрали заодно с Зеро. Единственным обоснованием этого, Канаме видел то, что Ягари не хотел оставлять вампиров наедине с одной только Юки — или этого не хотел Зеро.

Однако, примерно через неделю, когда примерно половина всех участников Ночного Класса благополучно собрали вещи и поразъехались по домам, оставляя Канаме наедине с группой избранных, — Айдо, Акацки и Лукой — пропала и сама Икари, и Куран рвал и метал — девчонку умыкнули прямо у него из-под носа! А ведь оставался шанс, что он сможет поймать Зеро, когда тот вернется за ней. Куран ведь и такой вариант просчитал.

Но, может быть и к лучшему. Теперь он может погрузиться в свои дела и расставить паутину получше, и тогда он точно поймает пепельноволосого.

Не менее плачевно дела обстояли с попытками разузнать что-то о втором проклятом близнеце. Вернее — то, что удавалось узнать, Канаме больше расстраивало. Этот щенок был верен Куренай, и лип к ней, будто она медом была обмазана. Что ж не так-то с этими двумя?

В общем, хоть каникулы и шли полным ходом, в личной жизни Короля царица плачевная безысходность. Канаме даже задумался — и почему те, кого хочет он, так легко отказываются от шанса быть с ним?

Ладно Ичиру — он может по уши влюбленный натурал, запавший на родственницу своей госпожи — Чистокровные умеют манипулировать людьми как никто, а уж Шизука, если жива еще, с ее-то сроком жизни в их подлунном мире, наверняка имеет большой опыт, и свести слугу с аристократкой — лучшая награда за верную службу.

Но Зеро точно нравилось то, чем они занимались. Куран иногда по полночи проводил, прокручивая в голове каждый их акт, и, спасибо вампирской памяти, иногда умудрялся погружать сам себя в настолько реалистичную иллюзию, что потом приходилось либо удовлетворять себя самого с помощью руки, либо просто бросать в стирку испачканные штаны.

Не менее трепетными и нежно хранимыми, были воспоминания о том, как они жили вместе, как вместе убивали, как потом Канаме пусть и мимоходом, но стирал с лица любовника капельки крови, размазывающиеся под дождем.

Фантазия иногда уходила и дальше, дорисовывая то, чего не было. Вот он мягко притягивает к себе Зеро за края рубашки, мягко скользит губами по лицу, слизывает ржавые разводы, и Зеро вздрагивает, когда теплые руки Чистокровного скользят по телу вниз, по длинным линиям талии, наслаждаясь ощущением, как играют напряженные мышцы под кожей.

Прерывисто вздохнув, Куран в своей комнате прикусил губу, рука несмело скользнула вниз по животу. Обычно он никогда не занимался мастурбацией, всегда был кто-то, кого требовалось наказать, выпороть, были те, кто желали отдаться ему, но… это было не то. Они были не Зеро, а он хотел именно Зеро, а не его близнеца.

Осознание это было пугающим. Он зависим даже сильнее, чем думает. Но это не страшно, он все равно получит Кирию, даже если ему придется прибегнуть к своему праву крови, а после запереть в фамильном замке, восстановленному по сохранившимся чертежам.

Зеро… Ах да, точно, его фантазии.

Он хочет продолжить.

Вот Зеро трепетно задрожал, когда горячие губы коснулись шеи, призывно откинул голову и умоляюще застонал, с силой вцепившись в плечи Канаме, с готовностью прижавшего его к стене, прямо на улице, пока они оба под этим горячим дождем, испачканные кровью и оба уже возбужденные. Силой вбивая колено между подгибающихся ног, Куран повел ногу вверх, и ноги у Зеро отказывают, когда он начинает настойчиво гладить коленом намекающий бугорок на штанах подчиненного. В ответ он слышит жалобный скулеж, стоны, пепельноволосый начинает тереться о ногу сам, умоляя хотя бы дать возможность расстегнуть тесные штаны, потому что, пока что он не в силах разжать пальцы.

В своей темной комнате, Куран в это время уже забирается тонкими пальцами под пояс брюк, поглаживая возбужденную, но все еще достаточно мягкую плоть, глухо постанывая от возбуждения, когда молнии удовольствия пронзают тело.

И Канаме разрешает, но перед этим, Зеро должен выполнить два условия: первое заключается в том, что прямо сейчас, Канаме исполнит обещание и накажет вредного мальчишку за побег и игры в прятки, второе — когда они доберутся до дома, Кирию удовлетворит Короля орально, пока они оба будут принимать душ.

И пепельноволосый, жмуря глаза, покорно кивает, прикусывая губу. Канаме достает из своей сумки вибратор, и разворачивая Зеро к себе спиной стягивает на бедра тесные штаны, и несколько минут тратит на то, чтобы этим самым вибратором поиграть с растягиваемой дырочкой.

Зеро стонет и выгибается, готовый отдаться и кончить прямо здесь, в темном переулке. Канаме же включает первую скорость и резко вводит как можно глубже, краем уха слушая протяжный стон, после чего натягивает обратно белье и штаны, и приказав Зеро застегнуться и поправить рубашку, ждет, когда он пройдет мимо него вперед. Сейчас они пойдут домой, и он сможет наблюдать за очень сильно возбужденным подчиненным, за его сбивающимся дыханием, дрожащей походкой, будто он пьян. С восторгом Куран понимает, что сколько-то им придется проехать на общественном транспорте, где он непременно уступит Зеро место, а сам будет смотреть, как тот сдерживает возбуждением. Если повезет, он даже сможет увидеть одну-две разрядки, потому что при ходьбе вибратор будет цеплять простату.

Канаме расстегнул штаны и принялся поглаживать член через белье, ощущая, как смазка пропитывает ткань, а чувствительная плоть становится все жестче. В голове замелькали описания того, как они добирались домой, дрожащий Зеро со смущенным румянцем на щеках, как он шел, сбиваясь с шага, как он все время ерзал в транспорте, кусал губы, как по пылающему лицу стекали капельки пота, как он особенно сильно вздрагивал и в нарастающем шуме позволял себе сдавленное мычание и прерывистые стоны, когда не мог больше терпеть и кончал.

Они добрались до дома, и наконец, вконец измученный, Зеро смог бессильно привалиться к стене в коридоре, бессильно дрожа, однако Канаме не дал ему возможности сползти окончательно. Прижав Кирию к стене, он с удовольствием наблюдал, как Зеро дышит все чаще, и наконец содрогается и с громким стоном в очередной раз кончает.

Канаме в восторге, Канаме возбужден зрелищем. Задрав мокрую после дождя рубашку, Король широко улыбнулся, обнаруживая, что мокрые джинсы на паху скользкие, и смазка со спермой пропитала ткань с днутренней стороны бедра и до самых колен.

— Очень много кончил, мой похотливый мальчик, — стянув штаны, вампир прижал ладонь между ног подчиненного, вырывая стон и мольбы поскорее вытащить вибратор, однако, Куран не спешит. Кончиком пальца надавливая на вибратор, вталкивая его глубже, и любуясь, как мышцы выталкивают его обратно, Куран приспустил белье, позволяя сперме и смазке начать вытекать. Пара минут такой игры, потом Чистокровный начинает двигать приспособление уже серьезно, почти полностью извлекая и потом вталкивая, однако в критический момент, когда Зеро отчаянно стонет, готовый кончить от любого касания, вампир пережимает член у основания и Кирию издает отчаянный крик.

Уже некоторое время Канаме безжалостно дрочил, постанывая сквозь стиснутые зубы. Одно неверное движение, нажатие на головку — и чистокровный кончил сам.

— Черт, как жаль, так хотелось продержаться до конца, пробормотал Куран. — Хотя, пусть останется до другого раза, так даже лучше.

В этот момент, раздался стук в дверь. Не по-аристократски матюкнувшись, Канаме громко окликнул визитера, отказываясь открывать дверь. Не то сейчас положение и вид, чтобы ее открывать.

— Канаме-сама, в гостинной внизу драка. Айдо сцепился с Кирию, — не столько тихий голос Луки, сколько то, что она сказала, заставило Чистокровного спешно метнуться в ванну, быстро приводя себя в порядок.

Неужели, Зеро вернулся, чтобы поговорить с ним?..

***

По-утреннему ласковое, солнышко заглядывало в каждое окно на своем пути. Кто-то еще спал в своих постелях, пряча личико от лучей, кто-то уже проснулся и неохотно плелся умываться.

Зеро принадлежал ко второму типу. С кухни доносился грохот, и Кирию уже умел различать — если грохот, то завтраком занялась Икари. Если все уже горит к чертям — Ягари. Сегодня готовила девчушка. Надо бы проследить, чтобы завтрак не был пересолен, переперчен и прочее — уж больно любила девчонка ставить эксперименты над едой.

Бросая взгляд на свою заспанную физиономию, Зеро то и дело застывал с щеткой во рту — сейчас, вдали от вампиров, и от Канаме в частности, состояние оцепенения охватывало его все чаще.

Он правда это сделал? Смог выбраться из липких цепей, паутины, которой его оплел Чистокровный?

Сейчас — да. А что дальше? Ты же все равно рано или поздно начнешь по нему скучать, глупый, — шептало сердце, и Кирию тихо ненавидел этот крамольный шепоток.

Однако, спорить с сердцем тоже не выходило. Как бы не старался днем нагрузить себя Зеро, под вечер на него порой накатывала такая тоска…

Тело помнило все, что он не хотел помнить. Жар сплетенных тел, запах, вкус крови, приятная боль, удовольствие, звуки дыхание смешанные со стонами. В такие моменты, в паху становилось жарко, и избавиться от быстро приходящего возбуждения, помогала лишь по настоящему тщательная и долгая дрочка — приходилось доводить себя до пика раз за разом, чтобы подольше быть неподвластным тяге.

Не гнушался Кирию и самоподготовки. Любые средства были хороши, чтобы избавиться от чувства неудовлетворенности, хотя игра с самим собой была далеко не хороша. Иногда, боясь того, насколько он заводится, Зеро боялся доходить до конца, не давил на самые чувствительные точки, не использовал свое тело так, как надо.
К слову о местоположении. Это был уже знакомый город, и время от времени, он даже бывал в их с Канаме квартире — у него был личный ключ.

Однако, предпочитал не оставаться там на ночь — временами его охватывал страх, что вампир может неожиданно появиться здесь, хотя, откуда ему знать, где сейчас находится Зеро? Но это уже начинало попахивать фобией, а может, просто стыдом перед вампиром — Зеро ведь фактически позорно сбежал, оставив после себя многоточие.

В кухне царил хаос: в воздухе повисла просыпанная мука, на сковородке что-то многообещающе подгорало, сама девчушка бодро стучала ложкой по железной миске, бурча себе под нос читаемый в это мгновение рецепт. Помахав лицом перед рукой, потом бросил это бесполезное занятие, Зеро добрался до окна и открыл его — в кухне было еще и душно.

Бросившись к плите и опознавая в непонятном скукожившемся сухаре некогда будущий блин, Зеро сморщился и схватив сковороду прихваткой, не раздумывая бросил уродца в мусор, доверяя маслу шипеть там.

Отобрав у девушки миску с тестом, Зеро сунул туда палец, потом облизал. Сахар много, кефира мало, и надо бы проверить, что там с содой.

Взглядом отправив Икари мыть испачканную посуду, Кирию стал воскрешать и доводить до ума то, что девочкой было уже намешано.

***

Завтрак прошел чуть позже, когда в кухне уже было прибрано, блинчики готовы, и даже найденное мясо завернуто внутрь, дабы не ощущать странноватый привкус теста. Но, оказалось, что все вполне съедобно, и никто тут же не понесся в туалет, дабы выплюнуть гадость обратно.

Когда с едой было покончено, Зеро наблюдал забавную картину — Ягари, по своему обычаю, велел Икари с утра пораньше повторить пройденный материал, чтобы они могли пойти дальше, а девочка всячески откладывала начало занятия, ссылаясь на таинственные дела по дому.

Выйдя из-за стола, вампир направился прямиком в свою комнату. Глядя на возню Тоги и Икари, парень почувствовал себя заброшенным и никому не нужным.

Наушники в ушах помогли так удобно оглохнуть, первые звуки музыки потерять ориентацию в пространстве по звукам. Зеро обулся, мельком глянул на себя в зеркало, поправил воротник рубашки и выскользнул из дома.

Знакомые улочки, к которым он успел привыкнуть когда был тут в первый раз радовали своей пустынностью. Людей на дорого почти не было, и Зеро беспрепятственно шел по середине улицы, заглядывая в переулки и не сразу отдавая себе отчет, что он что-то все время ищет. Будто был кто-то, кто ушел вперед него, и он теперь стремятся нагнать.

Кирию не обращал на это внимание ровно до тех пор, порка рука не поднялась к панели и не стала набирать памятный код. Только когда дверь запищала, сигнализируя, что она разблокирована, вампир опомнился, но все же шагнул внутрь.

Он был здесь менее чем пару дней назад, каждая вещь осталась на своем месте. Застеленные постели, будто их хозяева ненадолго ушли, в шкафах висят вещи, на кухонном столе расстелена салфеточка, и даже тарелки на сушилке — они не стали что-то убирать, вдруг понадобится вернуться?..

В груди что-то сжалось, когда он зашел в спальню Канаме. То ли ему мерещилось, то ли и правда запах Первородного прилип к каждой вещи, да с такой силой, что избавиться от него нельзя?

Душно. Тут определенно душно, вот ему и мерещится.

Открыв пару окон в комнате, Зеро высунул голову, вдыхая свежий воздух. Поток ветра бросил волосы ему в лицо, и несколько секунд были потрачены на то, чтобы просто отплеваться.

Руками разводя отросшие пряди, Зеро поморщился. Запустить себя настолько… Сегодня же пойдет и отстрижет все к чертовой матери! Тем более, какое было у Канаме любимое занятие? Правильно, ерошить ему волосы, погружать туда пальцы, оттягивать шелковистые прядки, тыкаться в них лицом… Целый перечень ненужных ему воспоминаний.

А может, и вовсе прическу сменить? Оставить сзади длиннее, спереди покороче, и отпускать, отпускать пока косы плести не сможет!

Хотя нет. Уж больно геморройным будет за такой гривой следить. Лучше просто подстричься как обычно.

Осталось только вспомнить, где в этом городе приличная парикмахерская?..
Зеро еще раз огляделся.

Может, стоит все-таки перебороть страх и сегодня остаться здесь? Общество учителя и ученицы уже порядком надоело вампиру-охотнику.

А вечером он сможет как обычно пойти и проредить ряды безумных паразитов. Один. Ну и ладно, не в первый же раз, в конце-то концов.

***

Его обманули. Заставили чувствовать сначала надежду, а потом ощущать, как оная песочком просачивается между пальцев и утекает куда-то в слив. Омерзительно чувство.

Ну почему нельзя было сразу сказать, что это не тот близнец, который ему нужен?!

Канаме пылал праведным гневом, глядя с вершины лестницы на замершую фигуру Кирию Ичиру. Тот, похоже, понял, что явился не в то время и не в то место. Но и на попятную не пошел. Совсем как его брат, такой же самоуверенный, но…

— Чем обязан? — ехидство подняло свою голову и пролилось с губ кислотой. Давно он уже не вел себя так мерзко, как хотелось вести себя сейчас. Почему бы не дать себе волю и не насладиться игрой, как кот с мышкой, загоняя проклятого близнеца в свои сети? В конце концов, может быть, он сможет получить некоторое привычное удовольствие — выходило же с Зеро оставаться «сытым» одними перепалками? Может быть, он…

Другой, совсем другой.

Это Куран понял уже в следующую секунду. Бледно-лиловые глаза смотрели на него безразлично, без гнева, без страсти. Инертно.

— Доброго времени суток, президент Куран. Я просто пришел узнать, не видели ли вы мою подругу, Марию Куренай? — Ичиру чуть нахмурил тонкие брови, и у Канаме сердце защемило. Точно такая же складочка между бровями, безбожно скривленные губы и недовольное выражение лица. Только бы не сорваться, не забыться, только бы удержаться…

— Ты имеешь в виду свою хозяйку? — небрежно скользя тонкими пальцами по перилам, Куран стал спускаться, лаская дерево пальцами, как полагалось бы ласкать любовницу, а вернее, блудного, упрямого любовника. Он даже заметил, как пару раз дернулись глаза Ичиру с его лица на руку, потом парень опустил глаза в пол, видимо, опутанный какой-то своей мыслью.

— Нет, я ее не видел, — остановившись за две ступеньки возвышаясь над Кирию, Канаме цепким взглядом окидывал лицо и тело Ичиру. Более ярко проступают скулы, волосы длиннее, губы… Каким-то образом, губы были чуть-чуть больше, а может, это просто так выглядело из-за скул. Парень явно недоедал и продолжает недоедать.

— В таком случае, мне нечего тут делать, — легкое пожатие плеч, их взгляды встретились, и Канаме вздрогнул — снова перед глазами пронесся фантом. Подавив желание потереть глаза, Канаме удержал уже отвернувшегося парня одной фразой:

— Это не так, — неожиданное понимание, что за их беседой следит весь Ночной Класс стало ключевым, отрезвляя заволновавшегося вампира. Только не хватало еще пальцы тут ломать в волнении. Им нужно более укромное место.

— Нам есть о чем поговорить. Следуй за мной, — небрежный, но явно повелительный мах ладони, и вот Куран уже скользит по лестнице вверх, слушая поступь второго близнеца.

Другая. Совсем другая поступь.

Но он все равно найдет, о чем поговорить со слугой давней противницы их семьи. Если выйдет, то он даже получит шанс немного развлечь себя.

Разумеется Куран знал, кто такая Мария Куренай на самом деле, как знал он и то, что Шизука Хио опасна прежде всего не для него — для Юки. И троекратно опасней она теперь для Зеро, который сам еще не понял, как объединил в себе наследие двух страшно могущественных кланов, из какой-нибудь пешки, или, может быть, ладьи — такой же прямолинейный и упрямый — превращаясь в ферзя на его шахматной доске. Его любимого ферзя, которому он не должен позволить быть съеденным, или пропасть с его доски вовсе.

Хотя, Зеро, может быть, сейчас был более защищенным, чем сам Канаме и Юки. Его местоположение банально никто не знал. Ни в Совете, ни в Гильдии. Ни одна живая душа, зато мертвые — точно знали. Ибо где бы Зеро не был, класс Е не даст ему покоя, а он не даст покоя низшим вампирам. Но спросить их у Канаме не выйдет. Это плохой план, нужно искать приличную альтернативу.

— О чем вы хотели по… — Ичиру вырвал его из его мыслей, нагоняя и неосторожно прикасаясь в рукаву рубашки Чистокровного. Хватило силы инерции, чтобы припечатать парня к стене, нависая над ним. По бескровным губам Канаме заскользил язык, увлажняя губы и открывая набор острых зубов.

— О, не бойся, ничего страшного. Просто у меня было к тебе предложение, но его мы здесь обсуждать не будем, — Канаме едва заметно улыбался. О, это полное подозрения выражение лица!

Другой, но все равно, чертовски похожи.

Как отражения в зеркалах, два создания из разных миров, и внутри, Чистокровного грела мысль получить оба предмета набора, которые, как две планеты-спутника, ходят по одной орбите, но отказываются встретиться и пересечься, нагнать один другого, и в конце концов, уничтожить…

Может быть, что однажды ему придется выбирать, подталкивать одного из них, чтобы он ускорился, нагнал, уничтожил…

А до тех пор, он будет сравнивать братьев, и разумеется, отберет Ичиро у Шизуки — или Шизуку у него, но пока что… Пока что не его ход, пусть своенравная женщина играет, но не заигрывается. В конце концов, Кукловодом будет Канаме.

А все же, он и правда, в конце концов, будет с ними играть… Чистокровный ребенок.

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью.

НОЧЬ ДЕВЯТАЯ. ДОГОВОР.

cloude-guardian.diary.ru/p213366252.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ СЕДЬМАЯ. КТО Я?

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ СЕДЬМАЯ. КТО Я?

И услышал ваш скромный автор, что за Зеро вы все трясетесь, потому что он снизу, и злой дядя Канаме обижает вашего любимого пуську.
ИТОГ. Я САМ В ШОКЕ. ТАПКИ ЛЕТЯТ В СПЕЦИАЛЬНУЮ КАРТИНУ. У МЕНЯ ВСЕ.

POV Зеро.

Утро не задалось.

Начать с того, что проснулся я уже ближе к полудню, бессовестно проспав все занятия, так еще и в объятиях так и не ушедшего Курана.

Минут двадцать лежа в его объятиях и кусая губы, я мучился мыслями, как это вампирское чудо доставить до Лунного общежития, и не пропалить перед многочисленными учащимися.

А ведь интересный вопрос — кто же я для Курана Канаме?

И еще меня смущал тот факт, что в свои царственные восемнадцать, я просыпаюсь в кровати голый не с какой-нибудь хорошенькой девушкой-охотницей, которую одобрили мои родители, а с парнем-вампиром, который кроме того доминирует надо мной во всем, чем мы занимаемся.

Такое положение личной жизни удручало до скрежета зубов. И смущало, просто до холодного пота смущало.

Поясница, к слову говоря, после этой ночи норовила заставить орать при каждом неудачном движении, запястья были покрыты кольцами синяков, будто я одел темно-бардовые напульсники. Отчего-то эти синяки, как и многочисленные отпечатки пальцев вампира, не сошли, и вампирская регенерация меня не спасла от унизительного созерцания собственного падения.

Где-то в процессе этих мыслей, по телу Канаме пробежала едва заметная дрожь, а затем его руки сжали меня еще крепче, прижимая спиной к его животу.

Тело не замедлило отреагировать, и мысленно я его за это ненавидел.

Между тем, губы вампира уже вовсю выцеловывали мне шею, заставляя тихонько извиваться от удовольствия, и за это я его ненавидел вдвойне. Нельзя, нельзя какому-то там вампиру иметь над моим телом такую большую власть, мать вас растак!

— Доброе утро.

— Кур. — начал было рычать я, однако в этот момент его рука немилосердно сжала мой пах, заставив тихонько взвыть.

— Во-первых, Зеро, запомни — я для тебя теперь только Канаме-сама, или просто Канаме, но по фамилии ты меня больше не зовешь. Во-вторых — мое имя должно говориться совсем другим голосом, — словно намекая, что это за голос такой должен быть, он сжал мой член в руке, заставляя выгнуться дугой и прижаться к нему, откровенно содрогаясь от удовольствия.

Одновременно с этим, он вновь начал целовать и лизать мне шею, заставляя дыхание прерваться. К моей заднице прижалось его восставшее естество, и главной моей целью стало прекратить откровенно тереться об него, будто прося взять меня.

— Такой готовый, даже после этой ночи, хороший мальчик, — его тихий шепот был сопровожден ударившим в нос запахом выступившей смазки.

Большим пальцем растирая смазку по головке, Куран вырвал-таки из меня первый откровенный стон удовольствия. Задыхаясь от удовольствия, не контролируя темп своего дыхания, я начал было шептать:

— Ка… — и мне вновь не дали договорить, прикусив край моего уха, а зачем горячо зашептав:

— Правильно, вот таким голосом и с такой интонацией ты и должен звать меня, Зеро.
Внезапно член вампира уперся в анус, и последовало медленное проникновение.

Как и в прошлый раз, без растяжки, это было мучительно больно. Я зашелся в крике, и если бы не рука аристократа, вовремя зажавшая мне рот, этот нечеловеческий вопль боли услышала бы вся Академия.

С одной стороны, я мысленно радовался, что мужское общежитие тут почти не заселено, и на ближайшие пол крыла в комнатах никого, а я живу в самой крайней — о моем позоре никто не знает. С другой стороны, будь тут кому услышать мои вопли о помощи, я бы приложил бы больше усилий, чтобы быть обнаруженным.

Внезапно меня поставили на четвереньки, держа мои руки у меня над головой за запястья, сам Куран распластался по мне сверху, и, держа меня за бедра одной рукой, стал нетерпеливо двигаться, вырывая из меня крики.

Стараясь отвлечься от неприятного чувства, что я сейчас рассыплюсь по диагонали, я стал разглядывать собственное тело, где-то покрытое синяками в форме пальцев и ладоней вампира, между бедер застыла неприятной коркой кровь и сперма, на ребрах был отпечаток ладони — как он умудрился оставить такой большой и четкий синяк, для меня было загадкой. Он в общем-то и не трогал мои ребра.

Зато шея моя была скрыта букетом засосов разной величины и оттенка, тут же была и немалая доля моей крови.

В этот момент, меня насадили с особенной жестокостью, а затем горячая сперма пролилась мне на спину.

— «Блять, отымел как шлюху и бросил!» — пронеслась разъяренная мысль в голове, и уже это заставило меня забыть о боли и унижении.

Вампир же тем временем успел встать, и, не заботясь о таких мелочах, как одежда, отправился в душ — он у меня напротив комнаты прямо.

Не размениваясь на мелочи, я минутой позже вынес дверь, которую тот не стал закрывать — очевидно, у него не было сомнений, что его царственную персону тревожить никто банально не посмеет.

Прижав удивленного вампира к стене и впиваясь в его губы жестким поцелуем, я одновременно вцепился в его волосы рукой, пачкая их посыпавшейся кровью, затем запрокинул голову шатена, подставляя его горло прямо под свои зубы.

Куран под моими руками часто задышал, и стал постанывать, глазами выражая мольбу. Он хотел, чтобы я сделал это.

Не давая себе времени колебаться, я пронзил горло чистокровного и стал безжалостно пить его кровь, точно так же, как он в свое время делал это со мной.

Пальцы шатена заскребли по моей спине, натыкаясь на сперму, сверху на нас лил горячий душ, пробка в ванне не давала воде сливаться и поэтому, когда ноги у моей жертвы стали подгибаться, мы опустились в почти на половину наполненную ванну.

И тут, мне захотелось возместить все, что со мной успел сделать Куран.

Не давая ему опомниться, я полил руку жидким мылом, и вот, пока вампир на четвереньках пытается привести мысли в подобие порядка, я уже прижался к нему сзади, и палец мой заскользил по анусу, уверенно растягивая тугую плоть.

Вампир зашипел, однако вырываться не стал, покорно принимая свою участь, что меня сильно удивило.

Второй палец ввести удалось не скоро, так как ласкать вампира я не стал, и просто расслабиться у него не получилось.

Где-то в процессе этого, я зацепил простату, и вампир задергался, поднялся на колени, позволяя мне держать его, обхватив рукой поперек груди. Дальше, дело пошло быстрее.

Хоть Куран и был растянут, однако, чуть что, тут же норовил стянуться вокруг меня так, что наверное должно было быть больно. Однако, отчего-то наоборот — возбуждало лишь сильнее.

Частые несдержанные стоны давали понять — в отличие от меня он не борется со своей гордостью, и просто отдается процессу, раз уж что-то изменить не в силах, или не хочется.

Кончая, я понял, что ноги меня не выдержат, а ванна уже почти заполнилась до краев.

Падая спиной в воду и утаскивая вампира за собой, я успел долбануть по крану рукой, отключая поток, а потом колени поехали, и мы свалили в воду с головой.
Еще минута понадобилась, чтобы расцепиться и сесть в разные углы, стараясь отдышаться.

Стекла запотели, пар витал в воздухе сокращая видимость, успокоить пульс было тяжело.

— Я уж думал, что никогда не решишься, — подал голос Куран, тихо млея от разлившегося по венам удовольствия.

— Чего? — я аж чуть еще раз под воду не ушел, — Так ты специально выводил меня, ублюдок? — рыкнул я.

— Ну разумеется. Ты, конечно, очаровательно сопротивляешься, но не поверишь, как же иногда хочется доминантным личностям, вроде меня, ощутить, что не я правлю балом, а мой партнер правит и балом, и мной, — карии глаза вампира смотрели на меня совершенно серьезно.

— А что тогда за акт мести за Юки был ночью? — я сердился, и это было заметно.

— Я ревную, — просто сказал вампир после некоторого молчания, ввергая меня в новую степень шока.

— К чему ты ревнуешь? — выдавил я, подавляя истеричный смех — да-да, даже со мной бывает.

— Юки к тебе. Она всегда думает о тебе, а ты о ней. Даже будучи раненной тобой, она беспокоилась за тебя, — печаль из голоса чистокровного можно было ложкой скрести. — А еще… Я не хочу, чтобы ты пил чью-то кровь.

— Почему?

В глазах вампира мелькнуло… не раздражение, скорее он по-детски сердился.

— Я хочу, чтобы ты пил только мою. Не хочу, чтобы ты касался кого-то еще.

Так… Ну, вот и как после такого крыше моей не поехать?

Куран, ты ребенок.

Дожили.

***

Пар все еще висел густой пеленой в воздухе, дверь была закрыта на два оборота, на языке завис навязчивый запах пены с королевской лилией.

Оказывается, принимать ванну с кем-то — не такая уж и плохая идея, как ему казалось когда-то. И позволять мылить кому-то свою спину — тоже не плохо.

А может быть, это только Канаме Куран умел превращать совместный прием ванны в очередную попытку соблазнения.

Наблюдая в отражении зеркала за тем, как вампир втирает шампунь себе в волосы, Зеро все еще не знал, делает ли он это ради соблазнения или просто он всегда моется с таким видом, будто мимо него должна проходить свора фотографов, каждый из которых жаждет запечатлеть купание короля, пока где-то на заднем плане гарем танцовщиц исполняет очередной «восточный» танец.

Сам Зеро мочалкой отскребал кровь с шеи, и у него это получалось как угодно, но не изящно. Кровь отходила сухими хлопьями, сухими и колючими, от воды и прилагаемых усилий втиралась в мочалку, и получалась пахнущая кровью ржавая грязь, которую он больше размазывал по коже.

Вода под пеной уже была розоватого оттенка, и, плюнув на все, Кирию стал часто смывать с плеч ржавые потеки.

Канаме к этому времени уже успел ополоснуться под душем, и весь чистый и правильный, в одном полотенце сидел на ковре возле ванны, поджав ноги и глядя на чертыхающегося Зеро.

Для завершения идиллической, по своей сути, картины не хватало только плавающих в ванне уточек и мыльных пузырей.

Наконец, утомившись смотреть на мучения Зеро, Канаме взял другую мочалку и, повторно намылив ему шею и спину, стал уже без жалости отскребать кровавую корку, делая зарубку на памяти, что он должен подарить Зеро новое постельное белье. Обычный хлопковый комплект, который был на кровати до этого, они угробили и восстановлению он не подлежал.

Зеро в очередной раз чертыхнулся и рукой поддел пробку в ванне, сливая уже совершенно непригодную для купания воду, одновременно с этим включая душ. Бледно-фиолетовые глаза были скрыты за мокрыми прядями челки, и Канаме оставалось только гадать, о чем же думал его охотник.

Дойдя до закругления ягодиц, Канаме остановился и, будто зачарованный, вложил пальцы в две ямки чуть ниже поясницы. Зеро вздрогнул, а когда вампир стал водить пальцами по этим ямкам, обернулся сверкая глазами.

— Что ты делаешь? — голос Кирию уже был чуть ниже, чем должен быть, то и дело в нем проскальзывали хриплые нотки.

— Каждый раз исследую твое тело и каждый раз нахожу новые детали, — вампир с нежной улыбкой провел мыльным пальцем по скуле пепельноволосого. Тот в ответ посмотрел взглядом прямым, как угол дома, и отвернулся, пряча мгновенно нахлынувшее смущение.

Вампир рассмеялся, и его смех гулким эхом отразился от стен. Зеро же, напротив, ссутулился и, промыв мочалку, стал в исступлении водить ею по груди.

— О чем задумался? — негромко спросил шатен.

— О том, как протащить тебя в Лунное общежитие, что дать тебе из одежды и как потом приструнить всех этих балаболок, — по интонации Зеро было ясно, что его уже все достало и хочется забиться куда-нибудь на крышу с сигаретами и думать, дымить и думать.

Вместо ответа Канаме зачем-то потрогал лоб возлюбленного, при этом пробормотав что-то вроде «совсем заработался, бедняжка».

— Эй, ты чего? — Зеро отпрянул и полностью развернулся к собеседнику, окидывая полным подозрения взглядом.

— Скажи мне, моя большая и чистая любовь, — тут Зеро только бровь вздернул, — какое сегодня число?

Зеро ответил.

— И что следует из этого? — вкрадчиво поинтересовался Куран. В ответ Зеро хлопнул себя по лбу и улегся на дне ванной, сжимая насадку душа на манер похоронного цветка, так, чтобы вода попадала ему на лицо.

— Я и забыл, что вчера был последний день учебы и сегодня все разъехались по домам, я идиот — простонал префект.

— Интересная мысль, мы потом ее обдумаем, — живо отозвался шатен, взглядом скользя по телу блондина.

— А как там Юки? — неожиданно спросил Кирию. Канаме в этот момент захотелось взвыть. Он сидит рядом с этим беловолосым чудом, в одном полотенце, а все, о чем может думать объект его вожделения, это его сестра!

Стараясь не издавать разочарованных звуков, Канаме задумался. Всего на пару мгновений поперек его лба пролегла заметная морщинка, и тут же исчезла, однако за это время Канаме успел «нащупать» всех своих подчиненных, новую вампиршу и свою младшую сестру.

Кстати о новой вампирше…

— Твой брат здесь, — негромко сказал шатен. Зеро тут же вскинул голову и уставился на любовника недоверчивыми глазами.

— С кем? — сам собой вырвался вопрос.

— С одной из моих новых вампирш. Она дальняя родственницы той, которая тебя укусила.

— Просто родственница… — Зеро, казалось, погрузился в свои мысли.

— А Юки еще спит, — закончил вампир, с огорчением глядя на собеседника.

— Ты завтракать будешь? — поинтересовался один из проклятых близнецов, отодвигая тягостные мысли на дальнюю конфорку.

— Если готовишь ты, то буду, — Канаме зевнул, прикрывая рот ладонью, — Тебе еще не надоело барахтаться в воде? У тебя скоро перепонки между пальцами расти начнут.

— Не начнут, — проворчал Зеро, смывая с себя остатки пены и рукой нашаривая полотенце, в которое можно завернуться.

Еще через двадцать минут эта парочка противоположностей уже была одета и шла в сторону кухни.

На Канаме были джинсы — явно из шкафа Зеро, потому что на фигуре вампира они были не просто приталенные, а возмутительно приталенные, одна из рубашек Зеро, в которой он обычно ходил в свое личное время, когда его никто не видит — на размер больше, чем нужно, бледного-фиолетового цвета, под цвет глаз. Канаме долго умилялся и утверждал, что все-таки у Зеро есть вкус, и теперь он может спать спокойно.

Сам Зеро был одет в черную рубашку, некогда выглаженную, однако перед тем, как надеть ее на себя, Зеро долго и тщательно мял ее в руках, пока на ней не закрепились изломы и вмятины. О джинсах и говорить не надо, они тоже были черные, так что Зеро был одет с небрежным шиком наемного убийцы.

На кухне они оказались не одни — Икари уже вовсю уплетала приготовленные тосты и какао.

— Черт, я совсем забыл о наших занятиях, — повинился перед ней Зеро, рукой растрепав уложенные до этого волосы. Канаме помрачнел, однако старательно держал себя в руках, готовый зашипеть на девочку, стоит ей сделать лишнее движение.

— Доброго утра, Зеро-сан, Куран-семпай, — девочка только смущенно улыбнулась и продемонстрировала перемазанный джемом нос. Зеро осторожно пальцем вытер его, смотря на младшую Кросс так, будто она была дорогим ему сокровищем.

Тут Куран совсем впал в темную ауру.

— Ты Юки не видела? — Зеро сам незаметно для себя прикусил губу, боясь услышать ответ.

— Видела, она сейчас душ принимает. А еще она все помнит о ночи, будь осторожен, — негромко отозвалась девочка, и маска жизнерадостного ребенка слетела. Канаме увидел уже знакомый ему взгляд, будто перед ним стоит уменьшенная копия самого Зеро, только менее опытная и пока не столь циничная.

Двое охотников обменялись взглядами, Зеро кивнул.

— Меньшего я от тебя и не ожидал, — Кирию кивнул, признавая догадку девушки.

— Тебя теперь на Ночное переведут?

— Нет пока, если повезет — совсем нет. Ну, не до конца года точно, сама понимаешь. Мне тебя, как минимум, доучить надо, а это еще плюс-минус сколько-то.

— Хорошо, а то я уже волновалась, — девочка вздохнула с явным облегчением, а затем повернулась к полному праведного гнева Королю, — Эй ты, президентишко клана кровососов, не смей обижать моего старшего брата! — с этими словами и гневным взглядом, Икари поцеловала опешившего Зеро в щеку и спрыгнула со стула, вылетев за дверь, пока совсем доведенный до белого каления чистокровный не попытался оторвать ей голову.

Через несколько мгновений Канаме сквозь зубы зашипел:

— Убью нахалку…

Зеро буквально упал на последний стул, прижал ладонь к лицу и истерично захохотал.

***

К тому времени, как Юки пришла в кухню, Зеро уже нарочито бодрым голосом растолковывал Канаме, как пользоваться автоматической мясорубкой, и почему не надо совать пальцы внутрь через отверстие для мяса. Они решили приготовить мясную запеканку «на семью» и фарша требовалось достаточно много.

Девушка застыла в дверях, понимая — со слухом у двух вампиров проблем нет. А в том, что Зеро вампир, она была убеждена — никуда не делись проколы на коже шеи, и обрывочные хаотичные воспоминания тоже не исчезли, хотя могли бы.

— Доброе утро, Юки, — повернувшись и одарив шатенку лучезарной улыбкой, Канаме крутанул зажатой в руке сковородкой, едва не огрев Зеро по голове.

— Осторожней, Куран! — рыкнул пепельноволосый, уклоняясь, и тут же ловя на себе злобный прищур чистокровного — он снова назвал его по фамилии.

— Ох, прости пожалуйста, Кирию-кун, — несколько едко отозвался шатен.

— Не ссорьтесь, пожалуйста, — пробормотала Юки, стараясь не смотреть в сторону Зеро, у которого екнуло сердце.

— «Даже смотреть не может…» — мелькнула расстроенная мысль.

— Мы и не собирались! — возвращая себе благодушный вид, Канаме поставил сковороду на плиту и подошел в девушке. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь.

— Х-Хорошо… — пряча глаза, Юки сделала несколько шагов по направлению к столу. Повисло напряженное молчание, никто не мог начать разговор первым.

— Юки, мне жаль, — начал Зеро, делая неуверенный шаг по направлению к девушке, желая коснуться ее и одновременно боясь это делать.

— Не надо, Зеро. Я должна была раньше догадаться, — девушка всхлипнула, затем прижала ладонь к лицу и подняла заплаканные глаза, мотая головой. — Я была тебе ближе всех, и самая последняя узнала. Почему ты не сказал мне раньше?

— Потому что ему было запрещено говорить об этом, — негромко сказал Канаме. — Я лично просил ректора ничего тебе не говорить, о том, кто такой Зеро и что именно случилось с ним, и как отразится потом.

— В-вы?

— Я, — повторил Куран, осторожно присаживаясь рядом с девушкой и гладя ее по волосам. — Потому что твое спокойствие для меня важнее всего, — мягко обняв растерянную шатенку, Канаме бросил взгляд на Зеро. — А теперь, не будешь ли ты так добра помочь мне научиться готовить?

— С удовольствием, — девушка вытерла глаза и улыбнулась, успокаиваясь.

Отвернувшись, Зеро продолжил закидывать куски мяса в гудящую машину. Сковородка на плите успела нагреться, и пепельноволосый забросил на нее грибы, морковь и лук. Все это пойдет вместе с фаршем в качестве начинки. Картошка уже была готова и ожидала своего часа.

Чувствовал себя Зеро куда как хуже. Прежде всего, он понимал, что снова должен любовнику, даже больше, чем в прошлый раз. Но тому ничего от него не нужно, кроме его тела, которым он и так владеет.

Что-то вроде обиды и боли заполнило его изнутри, и Зеро с трудом удержался от того, чтобы не заплакать. Как назло, на доске прямо перед ним лежал резанный до этого лук. Вытирая влажные глаза, пепельноволосый закинул и его жариться, стараясь не замечать весело что-то щебечущей Юки и Канаме, которые вдвоем в этой кухне смотрелись странно органично. Как нечто цельное.

Семья.

Практически недоступное Зеро понятие.

— Эй, Зеро, иди умойся, я сама дорежу лук, — мягко коснувшись его руки, девушка потянулась второй вытереть слезы с его щек, но пепельноволосый перехватил ее ладошку, пробормотав:

— Да ничего, я сейчас, — схватив кухонное полотенце, охотник вытер лицо и заморгал. Глаза все равно жгло, хотя сложно было понять — от лука или от слез.

— И все-таки иди умойся. И еще… — девушка выдохнула и выпалила: — Я не злюсь на тебя.

Зеро дернулся, моргнул, затем выдавил из себя подобие благодарного выражения, и кивнул, тут же отходя к раковине и начиная умываться.

Послышалось шкворчание масла — Юки вывалила фарш на сковородку и стала перемешивать с тем, что там уже было. В воздухе разлился запах жарящегося мяса. Канаме стоял в сторонке и уже попивал чай.

— Канаме, не отлынивай, — бросил Зеро, возвращаясь к своему месту у плиты и начиная помешивать фарш.

— И чем я должен заняться? — поинтересовался шатен, философски разглядывая его через прозрачное стекло чашки.

— Ставишь противень на стол и начинаешь выкладывать на него картошку, затем я буду выкладывать мясо, и ты сверху снова будешь выкладывать картошку, потом я положу еще мясо, а ты еще картошки, и…

— И засыплю это все сверху сыром и смажу яйцом! — закончила Юки, осторожно пробуя получающуюся начинку.

— Да, — кивнул Зеро.

— Как просто это все у вас выходит, — пробормотал король.

— Привыкай, сам же просил научить тебя готовить, — Зеро приподнял одну бровь, цинично глядя вампира.

— Хорошо, хорошо, — с тяжким вздохом Канаме взял большую ложку, противень, и стал выкладывать картошку. Мясо к тому времени уже было практически готово, добавив в него соль и перец, Зеро поставил на стол большую доску, на которую осторожно поставил сковороду. Юки уже взбивала яйца до однородной массы, не забывая подсолить, поперчить и попробовать, что получается.

Чередуя слои мяса с грибами и картошки, они наконец закончили. Юки тут же стала посыпать все это сыром и залила яйцом, довольная и умиротворенная донельзя. Переглянувшись над ее головой, оба парня синхронно выдохнули. Они боялись, что происшествие как-то повлияет на девушку, но все обошлось.

Поставив кулинарное творение в разогретую духовку, Зеро приступил к мытью испачканной посуды, ощущая взгляд Курана на своей спине, будто тяжелую ладонь.

Юки ушла куда-то по своим делам, пообещав чуть позже вернуться и попробовать то, что у них получилось. Прикрыв глаза, Зеро с удовольствием ощущал, как теплая вода бежит по пальцам, согревая руки.

Неожиданно его со спины обвили руки вампира и Зеро дернулся от неожиданности.

— До чего же все это уютно смотрится, — пробормотал шатен, зарываясь носом в светлые волосы. Одна из его рук с живота медленно стала опускаться вниз, скользнув под рубашку и огладив живот, чтобы затем пальцы заскользили ниже. Наклонив Зеро чуть вперед, чистокровный скользнул ладонью в штаны, тут же начиная поглаживать член экс-охотника. Зеро зажмурился и попытался оттолкнуть от себя шатена, но это было бесполезно — его только крепче зажали между мойкой и телом вампира, не прерывая своего занятия.

Покусывая край уха пепельноволосого, Канаме вырвал из него тихий стон.

— Очень хорошо, — прошептал он, второй рукой начиная расстегивать рубашку. Зажав между пальцами бусину соска, Канаме с легкой улыбкой слушал, как учащается дыхание Зеро. Признаться, шатен уже терялся, каким его любовник нравится ему больше — неприступным и страстным, как в самом начале, или таким, каким об был сейчас — мягким и более доступным.

— Юки… нх… может вернуться, — выдохнул Зеро. Сейчас он чувствовал себя несколько выбитым из колеи. Ему было о чем подумать. Но не было на это времени. И пока он в таком состоянии, принудить его к чему-то было очень просто, потому что морально он сейчас был очень слаб.

— Это не важно, мы закончим позже, — отстранившись, Канаме, помедлив, шагнул к духовке и, открыв ее, вытащил противень с уже полностью готовым блюдом. — Пахнет просто изумительно.

Растерянно выпрямившись, Зеро стал одеваться обратно. Канаме странно себя вел. Раньше он не стал бы медлить, просто сделал бы это, в крайнем случае просто напросто запечатал бы вход в кухню — лишь бы получить свое. Но может быть, ему пока хватило утра… Хотя, пока они были на миссии, его это не останавливало. Они могли вылезти из душа, час-полтора заниматься своими делами, а потом просто пересекались в одной комнате и все начиналось по новой.

Подавив новую волну непонимания, Зеро помотал головой, и, взяв нож, стал помогать разрезать запеканку, незамедлительно укладывая пару особенно крупных кусков на тарелку — все-таки, они не завтракали, хотя давно было пора.

Уплетали запеканку в полной тишине. Кирию думал, чем они займутся после завтрака, но единственное желание в голове было просто-напросто лечь в свою кровать в гордом одиночестве и подумать, потому что поводов было — хоть отбавляй.

***

POV Зеро.

Помыв посуду и выпроводив Курана, я снова вернулся в свою комнату. Беспорядок в ней был невообразимый.

Окровавленные, измятые и, в целом непригодные для дальнейшего ношения, вещи были отправлены в мусорный пакет вместе с постельным бельем.

Чтобы взять новый комплект, пришлось идти в хозяйственные помещения на другом конце академии, где хранились вот такие мелочи вроде чистого постельного белья.

На территории было непривычно тихо, но, как никогда, эта тишина ласкала слух. Вздохнув, я одним движением руки распахнул настежь окна в комнате и принялся за уборку.

В голове роились мысли, от которых в груди разливался неприятный холодок.

С одной стороны, Юки мне простила мою «нецивилизованность.» Хотя, я думаю, что это еще слабо сказано. Нецивилизованность. Ха.

А с другой — я не мог прогнать из памяти вкус ее крови, звук пульса и запах, запах ее кожи. И ощущал я себя просто ужасно. Юки — самый дорогой мне человек, единственная, кто принимает меня таким, каким я являюсь.

Каким я являлся.

Перед глазами встала другая пара карих глаз и я только тяжело вздохнул. Да, Канаме в последнее время часто появлялся в моих мыслях, да и перед глазами мелькал не реже. Что больше всего раздражало — его запах, вкус кожи, ритм сердца — все это я тоже помнил.

Как вести себя в их присутствии, остается непонятным до сих пор.

Составив все вещи на широкий письменный стол, я принес ведро и таз с водой.

Очистив все горизонтальные поверхности, кроме пола, я протер многочисленные безделушки и расставил их по местам, затем вымыл пол и застелил постель.

Образцовый порядок, в народе изредка называемый педантичностью, был у меня в крови.

Чертовы вампиры, вся моя жизнь проходит среди них! Сначала Хио Шизука. Затем та женщина в школе. Многочисленные вампиры, встреченные мной на заданиях. Куран Канаме и целый класс ему подобных. И наконец — я сам.

И как я могу надеяться разобраться в себе, когда все крутится еще и вокруг них?

Раскрыв шкаф, я принялся перебирать и перемеривать вещи. Быть занятым хоть чем-то — лучше, чем с ума сходить от безделья.

И все же, мысль, что с Кураном все как-то очень быстро произошло, не оставляла меня. Сколько там — месяц или около того мы на том задании были? И на нем же впервые… переспали?

От воспоминаний я невольно покраснел и теснее сжал зубы. Мало того, что первый секс, так еще и с кем умудрился… Хотя, я же не виноват, что у Курана крышу сорвало? Правильно, не виноват. Пристрелить похотливую тварь, которая умудрилась спасти меня от сумасшествия, но при этом лишила девственности и даже в любви не призналась ни разочка.

А с чего я вообще о любви заговорил-то?

***

Пошлепав себя по щеке, Зеро подошел к зеркалу. Со зрачками все в порядке, пена на губах не выступила. Значит, ничего фатального.

Но с чего ему вдруг так захотелось услышать эту глупую фразу «я люблю тебя» или хотя бы «ты мне дорог»? Однако, сердце капризно скрипело и склоняло к первому варианту. Заскоки, о которых Кирию раньше даже не подозревал, вылезли во всей красе и теперь заставляли нервно кусать губы и взволнованно стискивать пальцы.

Черт, а ведь как хорошо было раньше, как просто и понятно… Ну и что, что потенциальный кандидат в класс Е — он был неограничен в своих передвижениях, и за каждым углом его не поджидал Канаме Куран, пытающийся сорвать поцелуй, Юки ничего не знала и не боялась его. Хотя, она и сейчас его не боялась, но все же…

По мнению Зеро, все слишком быстро произошло. Их отношения мало напоминали отношения двух влюбленных, хотя временами проскакивало щекочущее чувство, что они пара. Но, по сути, даже предложения встречаться Зеро не получал — его поставили перед фактом, что теперь он что-то вроде собственности, низшее существо, которое еще даже своей силой пользоваться не умеет, и свой собственный пистолет взять в руки не в состоянии, потому что током бьет.

Злило, злило все это бешеное и стремительное движение вперед, он еще не успел попрощаться с той жизнью, а его уже течением несет дальше. За несколько месяцев слишком много всего произошло, и Кирию не успевал обдумывать, как себя вести в той или иной ситуации, не успевал привыкнуть к собственному положению.

Для Курана он был никто — просто любовник, которого можно бросить, когда он наскучит. Одновременно, они были связаны кровью, но Зеро был другим — не А и В класс, промежуточное звено, которое никто не воспринимал всерьез — его раньше больше боялись, чем сейчас. Его ученица, если он имеет право еще называть так Икари, уже сама справлялась со своими обязанностями, на которые Зеро плюнул некоторое время назад, пытаясь усмирить собственную жизнь, в то время, как жизнь давно скрутила его по рукам и ногам, наслаждаясь беспомощностью. Гильдия охотников еще не знала, как относиться к этакому «полукровке» — вроде и отпрыск чистокровной семьи охотников, а вроде Куран заклеймил, как своего отпрыска. Черт знает, как относились к Зеро наверху и, как Зеро в ближайшем будущем будет вынужден относиться к ним.

За своими заботами Зеро протер окна и вымыл пол, перебрал вещи в шкафу, пустил пару рубашек на тряпки. Комната была чиста и свежа, однако… Гнетущее чувство не исчезало, и чем больше Зеро об этом думал, тем противоестественней казались ему их с Кураном отношения. Будто что-то было не на своих местах.

А если подумать… Да все было не на своих местах! Зеро бесили эти поцелуи украдкой, будто вампир играется с ним, хотя наедине тот и вел себя так, будто все под контролем. Но, по сути, внимания, серьезного внимания, тех часов, которые возлюбленные должны проводить вместе, Зеро не наблюдал. Будто вампир пользовался им и на этом все.

Правильно ли он поступает, что продолжает? Не стоит ли отказаться от всего этого?

А что он будет делать дальше, да и как порвать то, у чего нет начала или какой-то другой границы, по которой он может ориентироваться?

С глухим стоном опустившись на пол, Зеро прижался спиной к стене, яростно ероша волосы. Он ничего не понимал. Все эти 18 лет он был, так с чего именно сейчас Канаме Куран внезапно воспылал такой страстью?

Чем больше он об этом думал, тем больше выходило, что это все мимолетная игра сбрендившего чистокровного, который только кажется серьезным и собранным, а на деле просто использует Зеро для своих нужд.

Так не стоит ли закончить этот театр? Пойти и высказать все, что он думает?

Только вот уж больно не нравился Зеро этот ехидный голосок в голове, шипящий: «А кишка не тонка?»

***

Забавно…

Канаме уже давно гадал, что же изменилось в их с Зеро взаимоотношениях. Кажется, что и повода чему-то меняться не было — он все также настойчиво шел вперед со своим планом заполучить Зеро любой ценой, использовать, свести с ума, соблазнить, развратить… А получалось наоборот — это Зеро учил ему чему-то новому, ранее спящему или забытому, сводил с ума и все время удивлял, открывая новую грань, доселе не ограненного алмаза.

Но теперь Куран ощущал — кое-что все-таки пропало за эти несколько месяцев.

Его несерьезное отношение к бывшему охотнику.

Канаме ощущал ответственность за этого мальчишку, ничего не смыслящего о жизни простого человека или вампира, не ввязанного в закулисные игры. Подумать только, будущий король боялся за него, ревновал и переживал.

Игра переставала быть игрой и превращалась во что-то совсем другое, что-то, о чем понятия не имел сам Куран, зато, кажется, понимали Икари и Юки — судя по тем взаимоотношениям и узам, которыми был связан с ними Зеро.

Неужели он позволяет втянуть себя в новую семью? Зеро, дурак, а ведь он же говорил ему уже, что не хочет делить его ни с кем!

Ну вот, опять. Эта беспричинная злоба на девушек за то, что они понимают чувства Зеро лучше, чем он может себе вообразить. Хотя, наверное, это сущность женщин — понимать и ничего не говорить, просто быть рядом, поддерживать. Делать какие-то странные и глупые вещи, которые не приняты в вампирском обществе. Боже мой, девочка-охотница и спящая чистокровка… Сколько же в них человеколюбия и света, а главное, вроде бы, в кого они такие?

Крутанувшись в своем кресле, Канаме сделал очередной глоточек из изящного бокала, где до этого он утопил несколько кровяных таблеток. Концентрация получилась такая большая, что воду ему пришлось доливать, потому что они не растворялись. Но, боже, какой же у них мерзкий вкус, в отличие от крови самого Зеро.

Мечтательно прикрыв глаза, Куран воскресил в памяти ту ночь, когда он перешел свой предел и обратил Зеро. Кто же знал, что и такое он сможет? А ведь теперь то, как он провел тот день, позволяет ему открывать в себе все новые и новые силы, потому что желания, страсть, похоть, кровь и любовь — самый страшный и сильный коктейль, который, преломляя очевидность, каждый день творит самый потрясающие вещи.

Однако, он отвлекся. И как так вышло, что теперь это он был привязан к мальчишке, а не наоборот? Ведь он его глава, а в итоге, сидит сейчас в своем кабинете, заставляя мучиться подчиненных вопросом, что произошло с его обычно нейтральным настроением, что оно сменилось мрачной и тяжкой думой?

Бокал лопнул в руке от слишком сильного сжатия, вампир зашипел и языком провел по исчезающим ранам. Надо думать, все почувствуют этот запах. Ну и ладно, раньше небольшие кровопускания были в моде, а он был весьма старомоден во многих вещах.

Стук в дверь. Но не успел он послать визитера к черту, как дверь открылась. Мария Куренай со своим «слугой» скользнула в комнату и Куран ощутил, как дернулся его глаз — черт, ведь даже запах у близнеца Зеро такой же, каким раньше он был у самого Зеро. Правду говорят о проклятье близнецов — связанны на всю жизнь единой нитью, одной судьбой. Хотя, насчет судьбы, кажется, наврали. Но, кто знает? Если он и дальше так будет реагировать…

Отчего-то стало противно от самого себя и, будто фантом Зеро встал перед ним, — не то видение, не то воспоминание, — занося руку и давая весьма ощутимую пощечину.

Вздрогнув, вампир широко открытыми глазами посмотрел на вампиршу рядом с Ичиру. Совсем еще ребенок, даже еще в свет не вышла, дальняя родня Шизуки Хио. Знать бы только, как и чем она умудряется удерживать подле себя этого Ичиро, который даже сейчас верным псом застыл за ее левым плечом, готовый если что закрыть своим телом.

— Чем обязан визиту? — Канаме всегда быстро оправлялся от всяческих потрясений, и этот феномен с фантомом его сознание тоже занял ненадолго.

— Как и полагается — пришла отдать честь президенту Курану, — милая улыбка, реверанс, опущенные в пол глаза — нет ничего, к чему прицепиться, манеры безукоризненны, отточены многочасовыми лекциями и тренировками.

Кажется, визит затянется и он еще не скоро вернется к своим мыслям.

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью…

НОЧЬ ВОСЬМАЯ. ПОПЫТКА АНАЛИЗА.

cloude-guardian.diary.ru/p213366249.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ ШЕСТАЯ. СТАРАЯ-НОВАЯ ЖИЗНЬ.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ ШЕСТАЯ. СТАРАЯ-НОВАЯ ЖИЗНЬ.

Дни побежали за днями, пучина бытовых событий поглотила наших дорогих героев.

И вроде бы все шло привычно: все также Зеро злобно зыркает на Ночной класс, упорно следит, чтобы ни один бледный красавчик не остался наедине с какой-нибудь слишком полнокровной девушкой, Юки все также влипает в истории с участием вампиров, и спасается в самый последний момент за счет своих сильных защитников, все также ректор бредит идеологической идеей, Канаме Куран возглавляет Ночной класс и заставляет вампиров держать себя в руках, периодически напоминая всем, «кто в доме хозяин».

Но это все было несколько поверхностно, и каждый понимал: что-то изменилось. Ощущалось это скорее кожей, ощущалось слабым дуновением ветра по щекам, но с каждым днем еще неясное, смутное ощущение тревоги нарастало.

И лучше всех это ощущала Икари. Некогда Мей, а ныне Кросс-младшая, сейчас она была еще одним префектом, который с каждым днем все лучше справлялся с задачей не допускать излишне тесного контакта Ночного класса с Дневным.

Из бледной тени она превращалась в личность. Там, где раньше за нее вступался Зеро, она теперь справлялась сама. В общем, являться Икари Кросс для нее обернулось куда выгоднее, чем быть Икари Мей.

Начать хотя бы с того, что некто с фамилией Кирию стал натаскивать девушку на истинное ее ремесло, то, которое она обязана была знать по праву крови. Как оказалось, быть охотницей не так просто, как ей мечталось, но и не так сложно, как виделось ей, пока ремесло осваивал ее брат. Многое она делала играючи, многое просто знала, будто тело помнило, что надо делать.

С Юки она теперь виделась только на патрулированиях, как, собственно, и сам Зеро. Хотя, очень часто оба охотника — мастерство не пропьешь, и никакое обращение его не отнимет — ощущали на себе чей-то тяжелый взгляд, однако, оборачиваясь, Икари находила за своей спиной пустоту. Однако, со временем, она просто свыклась с ощущением прожигающего ее ненавидящего взгляда. В конце концов, так было постоянно, просто обычно взгляды ей в спину не имели такой вес.

Впрочем, она догадывалась, кто был обладателем тяжелого взгляда.

Канаме Куран, ее ужас, ее темная тайна, вампир, который снится ей в кошмарах, который вроде бы спас ее когда-то, но все же продолжал пугать до дрожи…

Что же до Канаме — тут отдельная история.

Он ненавидел Икари. Жгуче, самозабвенно, он мечтал избавиться от нее, и надеялся этим самым привлечь к себе все внимание Зеро. Однако, вовремя опомнился. Сейчас, он самому себе напоминал обезумевший класс Е. Может быть, не так уж и даром ему прошло обращение Зеро? Может, узы, связавшие их, все же имеют побочный эффект? Или просто любовь заставляет его превратиться в безумца?

А еще Юки. Его милая малышка Юки… Его возлюбленная, его сестра. Та, которую он должен обратить… Чертовски сложную роль он себе избрал.

И Зеро. Его Зеро, которым он должен владеть единолично, который его, ЕГО — и ничей больше. Лишь его…

Чертовски сложно делить свое с кем-то еще. А Зеро был его — упрямо отбрыкивающийся от этого факта, но его.

Хотелось подстеречь упрямца в темной рощице, поймать при помощи своих сил или с помощью своих вампиров, доставить в его комнату, приковать к кровати, а там… А там пусть разум уступит плоти.

От одной этой мысли у него клыки царапали губы, а чутье обострялось. Даже во снах его преследовал запах кожи Зеро, не хватало пробуждений утром с ощущением его запаха на подушке, на коже, хотелось открывать глаза и видеть, что пепельноволосое чудо покоится в его объятиях, даже во сне хмуря брови и кривя свои божественные губы… Или, приняв умиротворенное выражение лица, спит в своей комнате, однако, совершенно незаметно постоянно оказывается в кровати Канаме… А, может, и замечает, но протестов не поступало, так что, тот продолжал переносить Кирию к себе.

Мирные деньки, куда, куда вы канули так не вовремя…

***

Ректор Кайен Кросс устало стянул очки, зажмурился, и несколько мгновений с удовольствием массировал переносицу большим и указательным пальцем, затем водрузил очки на место, и вновь вперил взгляд в два личных дела, которые не так давно были присланы ему.

Одно из них прибыло из Совета вампиров. Второе вместе с Тогой прибыло из Гильдии охотников. Как они умудрились пропихнуть их под печать Глав — он все еще гадал, но дело пахло тухлячком, присыпанным свежеотпечатанной зеленью.
Откашлявшись, он снова принялся читать.

— Значит, родственница… — отложив тощенькую папку, где буквально на двух листах была описана вся жизнь и контакты новой ученицы, он поднял вторую папку, еще более тонкую, и содержащую в себе буквально всего один лист, однако, одного знания имени хватило, чтобы понять, как много опустила на дно Гильдия об этом человеке…

— Кирию Ичиро… — прошептал ректор, ощущая, как зашумела кровь в ушах, а сердце пропустило удар, а затем с силой забилось вновь, истерично, нервно, — Вот и верь после такого, что мертвые не возвращаются.

***

Темные аллеи парка, выложенные кирпичом дорожки. Все так привычно, и вроде беспокоиться не о чем, но…

— «Зеро, где ты?» — Юки прижала ладонь к груди, чувствуя, как истерично бьется о ребра сердце.

Внезапно, по аллее пронесся звук колокольчика. Тихий, но звонкий, он заставил Юки вздрогнуть от неожиданности. А затем она увидела белую фигуру, которая шла по дороге к главному корпусу академии.

Присмотревшись, Кросс поняла, что фигура вовсе не одна — рядом с ней еще одна, выше, но одетая в какой-то темный плащ, и потому менее заметная.

Однако, вопреки всем ее обязанностям, Кросс отчего-то не хотела со всех ног бежать к странной парочке. Лишь когда у нее по коже пробежали мурашки, девушка поняла, что по какой-то странной, почти мистической причине, она просто до ужаса боится этой неизвестной ей парочки. Вроде бы, идут себе и идут, а что-то есть в них видимо, раз она их так…

Испытай ужас…

Юки готова была завизжать, когда тихий шепот раздался у нее будто бы прямо над ухом, однако оглянувшись, Юки поняла, что рядом с ней нет никого. Почти минута у нее ушла на то, чтобы вернуть себе подобие самообладания, а когда она вновь глянула туда, где до этого шли двое, там уже никого не было.

— Проворонила! — корила себя девушка, с унынием пиная какой-то торчащий камешек, и, лишь пнув, обнаружила, что это замаскировавшийся в темноте кирпич.

Еще несколько минут девушка прыгала на одной ноге, стараясь не выть в голос — ушибленная нога требовала отмщения.

— Ты чего тут делаешь? — Зеро стоял прислонившись спиной к дереву, с вечно недовольной миной на лице. Юки с удивлением обнаружила, что теперь парень выглядит несколько иначе, чем она привыкла. Что-то было не так, как она привыкла, что-то изменилось в Зеро… Нет, сам Зеро как-то изменился.

Кожа такая бледная, что почти светится… Или не почти, и она действительно светится?!

Девушка потрясла головой. Нет, не может быть. Почему Зеро выглядит как вампир?! Ведь… Так не должно быть?

— Что с тобой? — парень успел подойти ближе. Юки поняла, что уже несколько минут стоит, вытаращившись на него со всей дури.

— Нет, ничего особенного, показалось, наверное… — Кросс смущенно отвернулась, кусая себя за щеку изнутри. М-да… Глюк, или не глюк? Вот и что с этим делать?..

Внезапно щеку пронзила резкая боль, Юки сдавленно замычала, ощущая, как рот наполнился металлическим вкусом крови.

Зеро рядом с ней замер. Ноздри чуть расширились, рука сама собой потянулась к лицу девушки, властно стиснула пальцами подбородок, притягивая девушку к себе в поцелуе…

Юки расширившимися глазами смотрела на занявшее весь обзор лицо Зеро. Вот его глаза вспыхнули алым, вампирским огнем, губы стали тоньше, и показались клыки, какие ни в одном человеческом рту помещаться не должны, вот его холодные пальцы чуть сильнее сдавили ее челюсть, заставляя приоткрыть рот, вот Зеро прижимается к ней — пока что одними губами, однако сердце девушки забилось в еще сильнее, она резко выдохнула, а в следующее мгновение рот Зеро прижался к ее рту, клыки впились в ее губы, пуская кровь, язык Зеро скользнул в ее рот, собирая сочащуюся кровь.

В следующее мгновение, рука Зеро легла ей на шею, пальцы накрыли пульс.

Зеро-вампир?..

Девушка застыла, рука ее сама собой поднялась, чтобы толкнуть напарника в грудь, однако вскоре безвольно упала. Она не может… Или может? Должна ли она оттолкнуть его, и если должна, то как?

Губы Зеро, между тем, скользнули по ее щеке, оставляя след чем-то теплым и густым, руки легли на ее спину, крепче прижимая к его груди, губы на мгновение прижались к коже — не раня, просто нажимая, а потом…

Резкая боль заставила Юки вскрикнуть и забиться.

Боль…

Жизнь уходит из нее…

Тело тяжелое…

Непокорные, холодные руки, тяжелеющие ноги…

Что с ней?..

— Юки… — Зеро с ужасом смотрел на осевшую в его руках девичью фигурку.— ЮКИ!!!

***

Запах крови плыл, смущая умы вампиров в классе. Канаме вскинул голову, ощущая, как из груди рвется разъяренный рык.

Он знал, знал этот запах, знал эту кровь — это была его кровь, кровь рода Куран. И, кроме него, сейчас ей принадлежали лишь двое: Юки, его единокровная сестра, и Зеро, которого он самолично сделал вампиром своей линии.

Однако запах Зеро он знал, а значит…

Окно разлетелось c оглушительным грохотом, Ночной класс вздрогнул, услышав разъяренный рык своего президента и главы.

Не обращая внимания на еще летящие к земле осколки, Канаме выпрыгнул из окна и, бесшумно приземлившись, быстро побежал к источнику запаха крови.

Вот они, все фигуры — глаза Зеро расширены от ужаса, а у него на руках, обмякнув от слабости из-за потери крови, лежит Юки.

Щемящая тоска заполнила сердце шатена — два самых дорогих существа, которые он может иметь, и одно из них попыталось убить другое.

— Голод? — глухо поинтересовался Канаме, забирая полу-бездыханное тело сестры у Зеро.

— Да, — пепельноволосый до сих пор расширившимися от ужаса глазами смотрел на девушку, с губ капала кровь.

Быть застигнутым врасплох желанием — самое отвратительное, что может ощущать вампир. С одной стороны, на руках Курана лежала девушка, чья жизнь определенно была в опасности, с другой стороны, рядом стоял застывший от ужаса Зеро, на губах самый мощный вампирский афродизиак, губы приоткрыты и все так же просят поцелуя или даже двух.

— Я немедленно отправляюсь в больничное крыло. Вытри губы и позови ректора. И еще, Зеро — принимай чаще свои таблетки, — глухо порыкивая, Канаме закрыл глаза, чтобы не видеть лица любовника, и бросился в выбранном ранее направлении, мысленно сожалея, что придется на какое-то время заставить Зеро страдать.

Но, с другой стороны, во всем был плюс. Например теперь он сможет по-своему наказать Зеро…

Перебирая варианты наказания и от этого успокаиваясь, Канаме не мог не отметить некоторые изменения в окружающей среде.

Например, светлую и темную фигуры, стоящие у него на дороге.

Несколько белых прядей выбились из-под капюшона, голубые глаза вспыхнули откровенным интересом при виде его; но нет, взгляд застыл на окровавленной белой рубашке и фигурке Юки у него на руках.

Вторая фигура была выше и более худощавая. Казалось, что фигура, того и гляди, обратится в тень и растает на глазах.

Ничего примечательного в них не было — обычные ученики или посетители.
Однако, в этот момент капюшон слетел с головы из-за резкого порыва ветра и Канаме сбился с шага — такие знакомые глаза и пепельно-белые волосы, только длиннее и аккуратнее.

— Ичиру, идем, — девушка дернула спутника за рукав и неторопливо повернулась к чистокровному спиной, — Спорить могу, у короля есть более важные дела, чем выслушивать приветствия его подданных.

Это было очень близко к оскорблению, и девушка явно знала это, однако Канаме действительно вспомнил, что у него было одно очень важное дело, которое и сейчас болталось у него на руках и теряло кровь.

Ему некогда таращиться в немом изумлении на близнеца Зеро. И на самого Зеро тоже.

Он вновь ускорился.

В лазарете никого не было, но ему никто и не был нужен. Один мысленный приказ, и через несколько минут одна из новеньких вампирш, Мадлен, шагнула в помещение. Как многие вампиры В класса, Мадлен имела дар, однако в бою была бесполезна. Зато исцеляла она качественно и быстро.

— Вы звали, Канаме-сама? — встав на одно колено, девушка склонила голову, глядя на вампира снизу вверх.

Шатен задумался, сколько сказать. Однако, в конце концов просто бросил:

— Исцели ее.

Не переча и не говоря ни слова, девушка подошла и тут же приступила к работе. Буквально десять минут, и Кросс уже спит на кровати, подсунув ладошку под щеку.

— Ты можешь идти, — голос Канаме звучал ровно.

— Канаме-сама, позвольте… — девушка в умоляющем жесте потянулась к королю, вернее, к кровавым пятнам на его рубашке.

— Запрещаю, — тут же рыкнул шатен, девушка же испуганно сжалась, а еще через мгновение сбежала, полная ужаса из-за быстрой смены настроений своего короля.

Едва затихли все звуки, как Канаме съехал вниз по стене, прижав колени к груди и уткнувшись в них лицом. Что-то внутри него требовало освобождения, хотелось взвыть из-за рвущих его чувств.

И вовсе не потому, что сейчас он беспокоился за Юки. Она была в безопасности, по крайней мере, сейчас.

Его гнуло к земле от омерзения к себе самому.

Он встретил близнеца Зеро, и это было неожиданно. Но стоило ему увидеть такие же глаза и волосы, как сердце нервно екнуло в груди. Значило ли это, что ему не нужен Зеро, а лишь его оболочка? Значило ли это, что он и правда дорвался до очередной игрушки, а теперь хочет новую? Значило ли это, что он не способен к постоянству?

Раздираемый внутренними противоречиями, Канаме глухо зарычал.

В этот момент двери открылись и в помещение зашел Зеро.

— Ректор просил передать, что он все уладит, — сгорая от стыда из-за своего поступка, парень на сводную сестру не смотрел или очень старался отвести взгляд от беспомощного тела. Что-то внутри него ужасалось. Ведь в тот момент, когда он пил ее кровь, это было даже хуже, чем пока он скатывался к классу Е — полное желание просто набить брюхо и полное нежелание остановиться, хотя это была его Юки — девушка, которую он был готов защищать даже ценой жизни. А он отказался остановиться, пока осознанно убивал ее.

— Хорошо, — Канаме ощутил тепло тела Зеро, когда тот опустился рядом с ним в схожей позе. Они напоминали двух расстроенных мальчишек, ждущих, когда придут взрослые и все уладят, — Как ты?

— Кусок говна, — мрачно отозвался пепельноволосый, и в этих словах было выражено все его глубокое отвращение и презрение к себе.

— Ясно. Идем к тебе, нужно поговорить, — сердясь на самого себя, Канаме разогнулся и встал. Он был взрослым, а у взрослых нет времени предаваться жалости к себе!

Зеро не спорил. Он вполне признавал, что заслуживает наказания. А уж что доведение Юки до порога смерти ему не простят, было уже ну совершенно очевидно.
Разозленный всем происходящим, своими мыслями, Канаме схватил парня за руку. В этот момент, гнетущую тишину разорвал слабый голос:

— Зе… ро… — Юки сквозь нервный, почти лихорадочный сон повернулась на бок, — Зеро…

— Забавно. Даже сейчас, ее мысли занимаешь лишь ты. Спорить могу, это взаимно, — ощущая нечто близкое к стихийному бешенству, Куран выбежал из кабинета, таща за собой притихшего блондина.

Мысли уступили злости, злость охотничьим инстинктам, и к тому времени, как вампиры оказались в комнате Зеро, цель у Курана была одна — заставить бывшего охотника умолять о пощаде и, если придется, то молить он заставит силой.

***

Сердце нервно билось в глотке. Судорожно сглотнув вязкую, холодную слюну, Зеро смотрел на возвышающуюся над ним фигуру.

Наказание было неминуемым, однако, Канаме, кажется, и сам не знал, что с ним делать. И если Зеро ожидал очередного боя, где он поддастся и даст себя избить — благо чувство вины задавило гордость, — то Канаме склонялся к инстинкту просто выдрать горло, или сделать нечто не менее кровавое и болезненное.

Поэтому, когда Куран содрал с себя окровавленную рубашку, а затем с силой ударил Зеро по лицу кулаком, тот, мягко говоря, был дезориентирован каждым из двух поступков.

Слизывая кровь из разбитой губы, Зеро постарался придвинуться к стенке кровати, чтобы найти опору, однако схвативший его за лодыжку шатен не дал ему такого шанса, утянув вниз, после чего схватив Кирию за плечо, почти осторожно втянул нижнюю губу в рот и стал посасывать, добывая свежую кровь.

— Ты решил меня наказать таким странным способом? — глухо спросил Зеро, мутнеющими глазами глядя в оказавшееся неожиданно слишком близко лицо, с горящими на нем кроваво-красными глазами.

— Я еще не решил, что мне с тобой сделать, — чистокровный отстранился недовольно вздохнув — рана зажила.

— Обычно, ты всегда грозил мне смертью, если я трону Юки.

— Убить единственного созданного мной вампира будет расточительно, — взгляд Канаме похолодел.

— Значит ли, что, создай ты другого вампира, ты сможешь смело убить меня? — взгляд Зеро стал злым и замкнутым. — Она пахнет тобой, твоей кровью. Кровью семьи Куран.

Их лица были на расстоянии в несколько сантиметров, сердца искали единый ритм, и все же они смотрели друг на друга так, будто продолжали быть непримиримыми врагами.

В этот момент Канаме понял, что, сколько не пытайся, Зеро все равно будет принадлежать кому-то ровно настолько, насколько ему этого захочется.

Глаза вампира потухли, злые мысли, мысли о делах — любые размышления покинули его голову. На миг эта зияющая пустота в голове поразила его, потом стало безразлично. Укладываясь в объятия Зеро, Куран думал только об одном — забыться, избавиться от чувства пустоты, которое он обнаружил внутри себя только что.

Удивляясь такой безвольности старого «не друга и не врага», Зеро как-то автоматически прижал более высокое тело к себе и провел рукой по волосам. Канаме все так же пах шоколадом и корицей. Теплый пряный запах окутал горло и успокоил бушующий внутри адреналин.

Волосы у Канаме были мягкие, тонкие. Их переплетенные ноги свешивались с кровати, поэтому несколько минут они просто подтягивали друг друга вверх, чтобы устроиться повыше и не поперек кровати.

Было просто уютно. Единственное желание, которое было в голове у чистокровного и его питомца, состояло всего в одной мысли: «Пусть это не кончается.»

— Зеро? — негромко позвал Куран, лицом уткнувшись в шею младшему вампиру.

— Чего? — усталый голос Зеро можно была бы назвать бесцветным.

— Какое бы наказание ты выбрал самому себе?

— Не будь тебя рядом, я бы уже вынес мозг самому себе. Занялся бы самоедством по-черному.

— А если наказывать должен я? — полюбопытствовал Куран, пряча улыбку.

— А если наказывать должен ты, то и решать тебе, — ответил Зеро без задней мысли.

— А если я уже решил, но это будет нечто вне моральных рамок? — откровенно начал вести линию шатен каким-то самодовольным голосом.

— Тебе с этим жить.

— Но связан и изнасилован-то будешь ты, — несколько мгновений ушло у Зеро, чтобы осознать сказанное, а потом, клыки Канаме впились в его артерию и кровь хлынула рекой.

***

Ему снился сон. Теплые руки касаются, гладят его тело, избавляя от одежды. Горячие влажные губы прижимаются к его шее, оставляя на коже горячие следы поцелуев.

Сердце бьется в голове, громко. Однако звук тяжелого дыхания над ним куда громче.
Вот, что-то теплое и густое льется ему в рот, горло обожгло жаждой, первые глотки на автомате, а затем чужие эмоции — желание, нежность, злость, неуверенность, усталость. Так много всего пропитало сознание его донора…

В этот момент воспоминания ударили в голову ревущим поездом, и Зеро заизвивался на белых хлопковых простынях, прижатый обнаженным телом Курана Канаме.

— Ну вот, пришел в себя, — хриплый ласковый шепот Курана заставил тихонько взвыть — отчего-то тело не замедлило отреагировать на его присутствие.

— Кура-ан, — прежняя гневная интонация просочилась в голос, однако в этот момент теплая рука скользнула по животу вниз, и все слова вылетели у Зеро из головы.

— Тссс… Я еще даже не начинал, — голос вампира ласкал подобно теплому ветру. Зеро зажмурился и откинул голову, вдавливая ее в подушку, и только сейчас обнаружил, что руки его связаны и закреплены у него над головой каким-то особым приспособлением, быстро сооруженным, очевидно, чистокровным.

— Куран, что ты творишь, — зашипел пепельноволосый сквозь стиснутые зубы.

— Наказываю, — такого покладистого вида Зеро еще ни у кого не видел за все свои восемнадцать лет жизни. Просто падший ангел, порочный и чистый одновременно, в глазах плещутся все не слишком чистые помыслы, но на лице продолжает сиять невинность.

В общем, инкуб, как он есть.

Зеро дернул руками, раз-другой, однако, узлы только затянулись чуть сильнее.

— Не дергайся, ведь неудобно будет, — губы чистокровного зависли над членом Зеро, обдавая чувствительную кожу едва ощутимым теплом.

— Не могу, — огрызнулся Зеро, глядя сверху вниз полными бешенства глазами, — Я ведь вообще не хотел, чтобы ты меня касался!

Губы Канаме изогнула легкая ехидная улыбка, наконец он не выдержал и начал смеяться. И смеялся, пока слезы не потекли.

— Ох и лгунишка ты, Зеро, — отсмеявшись сказал вампир, поглаживая все еще твердый член парня.

— Ничего подобного! — кровь прилила к щекам и парень фыркнув, повернул голову в сторону, стараясь не смотреть в смеющиеся карие глаза.

— Ну тогда… — теплые губы вампира накрыли головку члена, и Зеро издал рычащий звук, автоматически дернув бедрами навстречу.

Раз за разом облизывая головку члена, Канаме одновременно с этим прижимал палец к анусу, и чуть вдвигал палец внутрь.

Мышцы на ногах у Зеро подергивались от усилия просто лежать смирно. Прижав руки к груди и стиснув зубы, он из-под опущенных век продолжал смотреть на своего «мучителя».

Канаме же, между тем, достал уже разогретую мазь и нанес на пальцы густым слоем, после чего минет пошел в сопровождении растяжки, а Зеро уже откровенно заметался на кровати.

Стараясь не стонать, когда каждое прикосновение приносило за собой волну удовольствия, Зеро даже не заметил, что уже давно натянул связанные руки, и теперь на запястьях его стали проявляться темно-синие пятна синяков.

Глаза Канаме блестели из-за темных прядей, будто глаза тигра среди травы, когда он на охоте.

Вид полностью отдавшегося удовольствию Зеро, как всегда радовал его глаза. Начать с нечасто появляющегося на его щеках румянца и заканчивая слегка поджатыми пальцами на ногах, Зеро был тем еще искушением не останавливаться.

Канаме тем временем ввел второй палец, Зеро сжался и зашипел, еще сильнее затянув узлы веревки.

Одновременно с этим, рот и язык Канаме не оставляли в покое и член парня, то посасывая, то облизывая возбужденную плоть, доводя ее хозяина до исступления и хриплых умоляющих стонов.

Неожиданно Зеро с криком выгнулся, бедра его автоматически дернулись вверх и задрожали, не успевший же отстраниться Канаме от неожиданности едва не подавился, когда горячая сперма хлынула ему в горло.

— Ну вот, а говоришь не жаждал, — в глазах Курана горел какой-то странный огонь, однако, прежде чем Зеро успел понять, какой, его уже взяли за бедра и стали беспощадно трахать.

— Туго, — шепнул Канаме.

Боль была внезапной. Еще мгновение назад он смотрел, как член вампира погружается в него, а в следующий миг мир окрасился резкой пронзительной болью, спазмом сжался анус.

Однако вошедшего в раж вампира было уже не остановить. Он прервался лишь для того, чтобы выйти, сунуть в рот Зеро какую-то тряпку и завязать ее на затылке, а затем продолжить в том же духе.

Ежесекундно вздрагивая от боли, Зеро метался по постели, ощущая однако, как боль потихоньку затихает, а на ее место вновь приходит удовольствие.

— Удивительно устроено тело, не правда ли? Стоит чуть-чуть пообвыкнуть, и боль уходит, — голос Канаме вернул Кирию из его задумчиво-парализованного состояния. По телу вампира стекали бисеринки пота, Зеро видел, как ходят ходуном мышцы у него под кожей, когда он входит и выходит.

Оргазм застал Зеро врасплох, и вот он уже норовит вцепиться ногтями в плечи Канаме, который от неожиданности застыл и борется с нахлынувшим удовольствием.

Подняв тело, Канаме в последний раз с силой вошел, а затем застыл, дрожа всем телом и изливаясь в Зеро.

Еще несколько мгновений, и Канаме лег сверху, вытащил импровизированный кляп изо рта парня, и стал зализывать красноватые натертости в уголках губ вампира-охотника.

— Вот и все, — в комнате пахло корицей и шоколадом, перемешанным с запахом озона и электричества.

Зеро тихо лежал, ощущая себя опустошенным и вымотанным. После бурного скачка адреналина, сейчас, лежа без движения, Зеро ощутил, что замерзает. Особенно сильно это ощущалось там, где его не касалось тело Курана.

Проклятый вампир. Зеро вновь позволил сделать с собой нечто подобное.

И ведь нравится же ему это… Неужели он так и будет служить для президента Ночного класса…

Кем? Подданный? Любовник? Избранник? Шлюха? Подстилка? Кто он для Курана Канаме?

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью.

НОЧЬ СЕДЬМАЯ. КТО Я?

cloude-guardian.diary.ru/p213366247.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ ПЯТАЯ. НОВАЯ СУЩНОСТЬ.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ ПЯТАЯ. НОВАЯ СУЩНОСТЬ.

Тихий дробный стук в окно, по комнате веет прохладой.

Зеро шевельнулся, ощущая восхитительное чувство наготы и мягкость простыней голой кожей.

Минутку, наготы? Голой кожей?!

Парень рывком сел на постели и тут же взвыл: тело болело как проклятое, особенно чувствительно, в ответ на резкое движение, отозвались поясница и спина.

— Проснулся? — спокойный голос Канаме заставил Зеро вздрогнуть.

Резко обернувшись, парень увидел стоящего в дверях вампира, который с немного озадаченным выражением на лице осматривал со всех сторон принесенную им откуда-то с кухни сковородку.

— Чего тебе?! — рыкнул Зеро, ощущая самое настоящее бешенство, и подумывая, что неплохо было бы спустить на Курана всех собак за вчерашнее происшествие, которое теперь воспринималось им как-то отстраненно, будто было не взаправду.

— Как этим пользоваться? — Канаме с вопросительным выражением в глазах взмахнул «орудием свободы». Зеро, который разъяренно смотрел на вампира всего минуту назад, перевел растерянный взгляд на сковородку, а затем, бурча что-то себе под нос, кинул подушкой в шатена, тем самым прося очистить комнату от его присутствия.

Расстроенный, Канаме вернулся на кухню.

Как ни странно, для чистокровного он умел вполне неплохо готовить, но кухонная утварь по большей части оставалась для него загадкой.

Горюя из-за собственной непросвещенности, Куран было впал в депрессию и подумывал выкинуть к черту расстроившую его сковороду, но тут на кухне появился Зеро в одних джинсах, поскольку найденная им рубашка была перепачкана и воняла сигаретным дымом, и отобрал у вампира «странную штуку».

Через пятнадцать минут была готова большая яичница с беконом и овощами. Круглыми от удивления глазами аристократ осматривал сковородку «новым взглядом», мечтая теперь завести себе свой собственный набор кухонной утвари.

Зеро через стол смотрел на ошарашенного чистокровного. Впервые за всю его память, тот напоминал ему маленького ребенка, которого родители в первый раз выпустили из дома.

Попивая кофе и разглядывая вампира напротив, Кирию с удивлением понял две вещи: во-первых, он не злится на Канаме из-за ночного происшествия, в конце концов, тут и его косяк в какой-то мере был, да и сила много без них самих сделала; во-вторых, частично он испытывает потребность быть рядом с этим человеком.

Приняв эту мысль, Зеро понял еще кое-что: сегодня он чувствует себя… другим. Будто что-то изменилось за сутки, прошедшие с того момента, как он в последний раз ощущал себя вампиром-безумцем.

Озаренный внезапной догадкой, Зеро вновь поднял взгляд на Канаме, который в этот момент как раз доедал свою порцию, и спросил тихим голосом:

— Канаме…

— М?

— Этой ночью… Что ты со мной сделал?

Куран отложил вилку, взял тарелку и отнес в раковину. В кухне царила мертвая тишина.

Спиной облокотившись на холодильник, парень посмотрел в окно. Зеро ждал. Наконец, шатен все же сказал:

— У меня было пробуждение крови перворожденного. У многих вампиров такое бывает, но у чистокровных это еще и открытие в себе новых возможностей. Я умудрился разрушить в тебе гены Шизуки Хио, и теперь ты — мое создание, принадлежащее крови семейства Куран.

— Ты кусал меня… Значит ли это, что я вновь начну скатываться к состоянию класса Е, с новой силой? — сердце забилось чаще, Кирию с замиранием ожидал ответа.

Руки Канаме бабочками порхнули вверх, пальцы быстрыми движениями расстегнули пуговицы, затем, одно движение плеча, и рубашка соскользнула вниз по рукам, упав на пол.

У Зеро челюсть упала от удивления. Что делает этот вампир?

— Нет. Вчера я поднял тебя до класса В, а сегодня… Сегодня я превращу тебя в класс В окончательно и бесповоротно, — ноготь вампира впился в кожу над грудью, тонкая струйка потекла вниз.

Зеро ощутил, как голод в нем взметнулся с новой силой. В полузабытьи, неспособный себя контролировать, он с силой вцепился в плечи Курана, жадно слизнул устремившуюся вниз струйку, а затем припал к не успевшей еще затянуться ране.

Канаме посмотрел на пепельноволосого с какой-то заботой, а затем, гладя экс-охотника по волосам шепнул:

— Теперь ты мой, Кирию Зеро, теперь ты лишь мой… И как принадлежащее мне создание, вожделеть неистово ты теперь будешь лишь кровь Куран.

***

Ночная тишь летела по земле, по полям и садам, забиралась в дома, стучала в пустые окна. Холодный ветер обещал грозу, и где-то на горизонте уже мелькали зарницы.

Как-то неуместно на этом фоне звучала поздняя песня соловья в саду, который явно не торопился улететь и прятаться от дождя.

На веранде большого дома сидела женщина. Белые одежды ее были перехвачены розовой лентой с колокольчиком на конце, снежные волосы и бледно-красные глаза красавицы казались несколько нереальными, потому что в жизни мало шансов встретить такое сочетание цветов у людей.

Она казалась прекрасной, но абсолютно неживой, но вот, грудь ее поднялась в мощном вдохе. Затем она подняла руку, и, будто зачерпнув поток воздуха, поднесла ладонь к лицу, а через несколько мгновений натянуто рассмеялась.

— Хитрец… Какой же все-таки хитрец этот Кросс. А я-то думала, что он отослал этих двоих, чтобы они той инспекции не попались в лапы, а тут такое творится… То-то я уже некоторое время не могу воздействовать на скорость превращения моего мальчика. Нет, уже не моего… — женщина задумчиво постучала длинными ногтями по обитому подлокотнику, глядя на черные тучи. — И Канаме вошел в силу. Как все это не вовремя, прибрать к рукам мою лучшую пешку, самого удобного заложника. Противный мальчишка, вечно он и его семейка стоят у меня на пути!

— Госпожа Шизука? — голос ее слуги, Ичиру, был совсем рядом. Кажется, он уже несколько минут усиленно ищет ее.

— Я здесь, Ичиру, — она окликнула его, и через несколько мгновений, он уже был подле нее.

— Время приема лекарств, Шизука-сама, — он почтительно подал ей несколько таблеток и стакан воды.

— Все время о них забываю… — она тоскливо вздохнула и послушно выпила все необходимые препараты, скривившись, когда горстка царапнула глотку.

— Как вы? — Ичиру обеспокоенно вглядывался в ее лицо.

— Все в порядке, можешь идти.

— Принести вам теплый плед и чай? Уже совсем холодно.

— Да, будь так добр, я так давно не выходила на улицу, хочу посидеть подольше. Еще не скоро выпадет такой шанс, сам понимаешь…

— Как прикажете, госпожа, — Кирию поклонился и торопливо ушел в дом.

Женщина же встала и прошла по каменной дорожке в сад, касаясь расцветающих от ее прикосновения вишен.

Времени оставалось все меньше и меньше. Ее главный враг скоро восстанет, а у нее все еще не хватает сил. Проклятая кровь семьи Куран! Они всегда были слишком связаны с кровью. Силы природы никогда не могли разделить кровь.

Если бы только испить из источника Куран, если бы был безопасный источник крови, может она бы и не была в таком страхе от перспектив будущего.

Но источника не было. Она будет побеждена.

Нет, должен быть другой способ.

— Ичиру… Как тебе идея поступить в Академию Кросс?

***

Ректор Каейн Кросс всегда считал, что он — просто образцовый отец двоих детей, и дети у него самые послушные, насколько послушными вообще могут быть подростки. В пример себе он всегда говорил: «Зеро же не убил еще не одного вампира в академии? Не убил. Он отлично держится, особенно учитывая свою ненависть к роду вампирскому, потому что если бы он убивал тут вампиров — по дорожкам пройти бы было нельзя из-за трупов.»

Слышавший эту речь Ягари чуть не проглотил тогда сигарету. Видимо, учителю Зеро в голову еще не приходила мысль, что его ученик действительно может превратиться в ходячую машину убийств вампиров, если бы не наличие каких-никаких, а ограничений.

Когда же дело дошло до обсуждения в этом же ключе Юки — ректор тут большую часть времени сидел, наматывая сопли на кулак, и благодарил Бога, что никто из вампиров еще не покусился на честь девушки. О том, что произойди такое и обидчика пришлось бы от дерева отскребать по кускам, ректор не подумал, может быть просто потому, что боялся, что после такого Канаме превратит провинившегося в прах раньше, чем тот успеет насладиться «свершением».

Еще мелькнула радостная фраза «Никто не украл и не женился», но тут опять же стоит сказать отдельное мерси и припомнить все тех же Зеро и Канаме, которые все неприятности сбивали еще на подлете из импровизированных крупнокалиберных.

Но глядя, с каким остервенением старшие Мей тискают своих детей — вернее только своего старшего сына, дочь с пустым взглядом стояла у дверей и пыталась создать иллюзию, что она к ним не относится. — Кросс внезапно ощутил себя никем. Веко у него задергалось еще в тот момент, когда эта парочка появилась на территории Академии. Когда же она, парочка, вломилась к нему в кабинет и потребовала выдать своих детей, Кросс пожалел, что не начал собирать коллекцию огнестрельного, пока возможность была. Он бы хоть имел шанс держать оборону, или пристрелиться самому, ибо терпеть эту семейку было не в его силах.

Ага, а еще он понял, почему так озверели двое парней, которых ныне сослали на большую Охоту.

Семья Мей, за редким исключением в виде младшей дочери, была сущей мерзостью. Слово «правило» было для них пустым звуком, это были люди многого добившиеся в жизни, и теперь считающие, будто имеют право лезть в чужой монастырь со своим уставом.

Однако та доля терпения, которая была выделена на истеричных родителей, у Кросса уже заканчивалась. Как и его приемный сын, идиотов он переносил без восторга. Сидящий в одном из кресел Ягари уже стал часто поглаживать рукой дуло ружья, и охотник понимал — за пальбой дело не станется, особенно если семейка продолжит в таком ключе говорить о Зеро, Ичиро, и всей семье Кирию.

А Мей этого не понимали. Все, кроме Икари.

Наконец, терпению Ректора пришел конец. Он встал, с силой опустив руки на поверхность стола.

— Выметайтесь, — рявкнул он, и позволил живущему внутри него чудовищу-убийце выглянуть наружу из бывших некогда теплыми серо-зеленых глаз.

— Вы не посмеете, — высокомерно заявила мать всея самоуверенности. С другой стороны комнаты послышался звук взводимого курка, и обернувшиеся охотники обнаружили, что Тога уже несколько минут целится в них из ружья. После этого уверенности у них поубавилось.

— Мы будем жаловаться Главе гильдии охотников, — осторожно промолвил отец семейства, переводя взгляд с экс-охотника на его товарища.

— Академия Кросс — независимое строение, не зависящее от воли Гильдии, так что можете жаловаться всем подряд. Я надеюсь, что посещение вас и вашего сына больше не повторится. Поскольку ваша дочь — ученица академии, теперь будет ее право решать, захочет ли она вас видеть, но так или иначе — встречи ваши с ней будут только за пределами нашего учреждения. Если вы попробуете вломиться сюда — сдерживать Ночной класс я не стану, а убивать их — противоречит приказу гильдии. Надеюсь, я понятно объяснил вам вашу участь в стенах данной школы?

— Более чем, — кажется, Хикаро первым оправился от потрясения, и теперь высокомерно вскинул подбородок — будто юная версия своих родителей, — Идем, Икари, больше ты здесь обучаться не будешь, — и брат потянулся, чтобы схватить сестру за руку.

— Нет, — девушка со злостью во взгляде смотрела на тех, кому полагалось быть ее семьей. Ректор за их плечами одобрительно улыбнулся ей и кивнул. Ягари хмыкнул.

— Как глава семьи Мей, я приказываю тебе уйти с нами. В противном случае, все привилегии которые ты успела получить станут сном, ты поняла? — мамаша видимо еще не поняла, что власти над дочерью она больше не имеет.

— Ты не можешь больше мне приказывать, мама, — девочка гордо подняла голову, и хотя ее мелкой дрожью колотило от страха и возбуждения, она все равно продолжила, — Я выхожу из клана Мей по собственной воле, — с этими словами, девушка с силой укусила себя на запястье, и в черных каплях крови проявилась печать данного семейства. Проявилась и пропала — навсегда.

Тишина наступила мертвая. Мей, все как один, смотрели на младшего отпрыска, полностью шокированные ее словами.

— Я, Кросс Кайен, глава клана Кросс, принимаю под свою опеку отверженного ребенка семейства Мей, — быстро проговорил Кросс.

— Ах Вы… — женщина обернулась к Кайену, прожигая того ненавидящим взглядом, — Ну, Вы у меня еще попляшете!

— Как и Вы у меня, уважаемая, — подобие дружелюбия исчезло из глаз Кросса окончательно, оставив только жгучую ярость охотника со стажем. — Ваш ребенок — забитое существо, которому вы не уделяли абсолютно никакого внимания, так и чего вы удивляетесь, что он знает ритуал отторжения?! А теперь будьте добры — покиньте территорию.

Зашипев, женщина ринулась к дверям, а следом за ней — остатки ее семьи.

— Надеюсь, что больше мне в жизни не придется видеть эту… семью, — брезгливо бросила Мей.

— А я-то как надеюсь, дитя мое, — сверкнул глаза Кайен.

— Что теперь будет, господин ректор?

— Во-первых — зови меня папочкой! А во-вторых — добро пожаловать в семью, Икари-чан!

***

Юки потянулась, и довольно пискнула. Сегодня выходной — никакой учебы, никаких патрулирований, только она и…

— Юки-чаааан, с добрым утром! — на подоконнике уже сидел Айдо и радостно скалил зубы, изображая приветственную улыбку.

— Идол-семпай, что Вы делаете в женском общежитии?! Что Вы делаете в моей комнате?! — завизжала девушка, ощущая, что волосы у нее становятся по стойке «смирно».

— Жду твоего пробуждения, Юки-ча-а-ан, — кажется, настроение у вампира было приподнятым, потому что он беззаботно болтал ногами и упорно продолжал давить лыбу.

Юки одновременно ощутила смущение, возмущение и под всем этим дикую усталость. Три недели, почти четыре недели прошло с тех пор, как Канаме-семпай и Зеро уехали, почти четыре недели с тех с самых пор, как она одна патрулирует академию.

Нет, Ночной класс и Икари, полторы недели назад ставшая ее сестрой официально, несомненно были большим подспорьем, но лишь когда Зеро был рядом, в руках девушки спорилась любая работа, он был ее двигателем прогресса. Лишь теперь она поняла, как много он делал каждую ночь, пока она свято верила, что он сачкует.

Началось все с необходимости самой заполнять все отчеты о прошедших ночах — и без того не спящая по половине ночи, девушка теперь зачастую ложилась под утро, а то и не спала вовсе, засыпая либо над теми самыми отчетами или на уроках.

Ко всему прочему, половину ночей выходило, что присутствие Ночного класса на территории академии вызывало хаос, и девушки с дневного отделения теперь шлялись по парку чисто ради того, чтобы наткнуться на патруль «очаровательных Ночников», как они их называли.

Конечно же, вампиры сдерживали себя, и происшествий пока не было, но и их самообладание было не безгранично — все чаще лица их заострялись от голода, все чаще вспыхивали багрянцем глаза, все чаще тонкие клыки впивались в бескровные губы ночных хищников.

Юки с ног сбивалась, пытаясь поддержать и без того шаткое равновесие, и все же понимала, что без Зеро ей не хватит сил. Он был ее силой.

— Юки-чан, ты умываться думаешь? — лицо Айдо оказалось прямо перед ней и, завопив, девушка подалась назад, но запуталась в простынях и шлепнулась на кровать.

Айдо тихо засмеялся, и наконец сказал:

— Оставляю тебя наедине с твоими мыслями, но ровно в два часа ты должна быть у ворот.

— Зачем? — девушка аж дергаться перестала, пытаясь выпутаться.

— Как зачем? Канаме-сама и Зеро-кун возвращаются, — пояснил вампир, а затем сиганул в окно.

А ведь точно… Ведь сегодня день возвращения.

Юки ощутила, как губы ее разъезжаются в безумной, но счастливой улыбке, и прямо ощутила, что впервые за месяц, на ее сердце нет тяжелой глыбы, давящей, мешающей дышать.

Ведь Канаме-семпай и Зеро возвращаются в Академию!

***

*POV Зеро*

Снова поезд, но теперь все по другому. Пейзаж мелькает в обратную сторону, будто отматывая время в обратную сторону.

Четыре недели наедине, четыре недели, пока они вместе убивали. Вместе убивали — звучит как фантазия для двух маньяков.

Я усмехнулся. Канаме, сидящий напротив, снял очки в тонкой оправе, и захлопнул книгу.

Зачем ему очки, если он вампир — я так и не допер своими мозгами. Да и он не долго пытался объяснить. Быстрее начал меня раздевать, как я не пытался упираться. Но мерзкая привычка задавать вопросы стоя на расстоянии ближе двух вытянутых рук у меня пропала.

— Что смешного? — голос его звучит устало. Еще бы. Несмотря на то, что уже достаточно времени он меня заваливает в кровать не просто поспать, я все еще продолжаю отбиваться, и около получаса мы с ним тратим на то, что просто катаемся, пока он пытается меня подмять под себя. Его это утомляет, а меня устраивает — меньше лезть надо потому что.

— Думаю, как много всего изменилось за этот месяц.

— Это да, — осторожно согласился вампир.

— Но в академии не смей ко мне приставать, иначе пристрелю к чертовой матери, — отрезал я.

Куран только закатил глаза с мученическим выражением лица, и простонал.

— Вот так и знал. Так и знал, что ты какую-нибудь гадость в этом духе выкинешь, вот просто жопой чуял.

Разговаривать в этой манере его научил я. Надеюсь, вампиры оценят, взвыв. Особенно, Айдо и Каин — они меня больше всех раздражают.

Я улыбнулся ему своей обычной, очень неприятной улыбкой, в которой за последнее время, как мне было сказано, прибавилось кровожадного оттенка.

— Ты сумел справиться с Кровавой Розой? — вампир смотрел на меня не без любопытства.

— Не-а. Она упорно бьет меня током, — я поджал губы. Расставание с любимым пистолетом опечалило меня больше, чем все, что я утратил с тех пор, как окончательно укрепился на позиции В класса. Хотя, это и В классом назвать нельзя — скорее подуровень А класса.

Расстаться мне пришлось не со многим — например, с частыми необузданными вспышками голода я расстался, причем, как мне было сказано, раз и навсегда. Еще, пришлось долго и мучительно привыкать к такому яркому солнцу, а так же оказалось, что визг класса Е стал еще противнее, чем раньше.

Обидно, конечно, но с Юки придется себя вести очень, очень осторожно, даже осторожнее, чем раньше — перемены во мне были на лицо. Исчезла моя вечно недовольная мина — я потрясающе себя чувствовал и не скрывал этого, вот ни капельки не скрывал. Рожа так и норовила разъехаться в давно позабытой улыбке, кожа стала ровнее, бледнее, прохладней на ощупь, будто я сделан из другого материала.

Куран на мои причуды смотрел с покровительственной усмешкой — ровно до тех пор, пока во мне не поднабралось прежней желчи и пофигизма.

Две недели тренировок самоконтроля, и пожалуйста — перед вами прежний Кирию Зеро, тот самый наглый фрукт, который готов набить каждую наглую вампирскую морду, встреченную на дороге.

Что мне нравилось более всего — у меня теперь действительно хватало сил, чтобы смахнуться с ними, даже имея из оружия исключительно свое тело. Не будем забывать, что тело охотника — это тоже потрясающе мощное оружие.

Я сжал и разжал кулак. Самое главное, чтобы за время моего отсутствия, с Юки и Икари — не стоит забывать об этой невезучей барышне — ничего не случилось.

Новая страница в моей истории открыта уже почти три-четыре недели, но реальность этой новой истории я смогу ощутить лишь в ней — старой доброй Академии Кросс, где сосуществуют два отделения разных существ — вампиров и людей, Ночной и Дневной класс, и я — префект, сила стоящая между ними и не позволяющая им столкнуться лоб в лоб.

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью.

НОЧЬ ШЕСТАЯ. СТАРАЯ-НОВАЯ ЖИЗНЬ.

cloude-guardian.diary.ru/p213366246.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ПУТЬ.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ПУТЬ.

Поезд размеренно покачивался из стороны в сторону, слышался шум колес, прерываемый время от времени, когда состав совершал недолгие остановки на станциях.

Зеро вот уже второй час кончиками пальцев обводил рисунок на резной шкатулке, в которой лежали запасы его новых таблеток.

Да, странный, конечно, вчера вышел разговор с ректором… Не этого он ожидал, совершенно.

— Отторгает, говоришь? А как, в чем это выражается?

— Меня выворачивает от одного запаха растворяющихся таблеток, жажда не исчезает, даже если я заставляю себя это пить, но кончается всегда одинаково — меня выворачивает наизнанку, — Зеро уверенно смотрел в глаза своего опекуна.

Кросс переплел пальцы перед лицом, о чем-то глубоко и надолго задумавшись. Горизонт за окном успел окраситься красновато-розовой краской, когда Кайен
внезапно вскочил с места и принялся мерить кабинет шагами, что-то быстро бормоча себе под нос.

Затем мужчина подошел к одному из стендов, сдернул с него листочек с какими-то формулами и, приподняв очки, стал быстро читать.

Еще несколько минут прошли, нарушаемые лишь тихим журчанием голоса ректора, но наконец тот что-то, видимо, решил для себя, удовлетворенно кивнул и обернулся к ждущему Кирию.

— Кажется, я могу попробовать решить проблему, но не могу пообещать, что все выйдет так, как я задумал.

— О чем вы? — голос Кирию был преисполнен подозрительности, как в некоторых голосах может звучать нежность, ирония, слащавость, сарказм.

— Я собираюсь сделать новый вид таблеток, исходя из того, что ты мне сказал.

— Я, выходит, буду подопытной мышью?

— Не могу сказать, что это не так, Зеро, но если нам удастся усмирить твой голод — кто знает, может удастся и с другими?

— Не все люди такие, как я. Не все укушены настолько недавно.

— О, поверь, ты удивительно долго держишься, это правда. Но лишь потому, что им запретили, чистокровные не перестают плодить вампиров. Временами это происходит случайно, временами они вынуждены это делать; бывает даже, что их используют без их ведома. Разное бывает, Зеро. Ты не последний вампир, который идет борьбой против навязанной ему природы.

— Как можно случайно кого-то обратить? — едко выплюнул Зеро с изрядной долей скептицизма.

— У каждого чистокровного вампира бывает период, когда им остро необходимо обратить кого-нибудь. Чаще это бывает в стрессовых ситуациях — природа не может позволить им не оставить свое «дитя» в мире. Именно поэтому их и женят обычно в столь юном возрасте. В таком случае, они продолжают род не через клыки, а через… кхм… другие органы, да.

Канаме-сан, например, был помолвлен еще мальчиком. Что стало с его невестой, я не стану говорить — рано тебе знать такое. Но, как факт — он уже примерно в том самом необходимом возрасте и, вероятно, скоро выберет себе спутницу… — увидев как потемнели глаза Зеро, ректор поспешно добавил: — Или компаньона, который согласится принять свою дальнейшую судьбу.

— Он же наверняка выберет Юки, да? — у Зеро внезапно сел голос, ненависть полыхнула чистой обжигающей волной. Чтобы не переключиться вновь на вампирскую суть, юноша был вынужден прикрыть глаза и сделать несколько глубоких вздохов. Но мысль, что однажды, этот ублюдок убьет его добрую, ласковую Юки… О… На что нам Ад, коль на земле все те же черти.

— Не буду лгать — я тоже так думаю, Кирию-кун, но не факт. Выбор могут сделать обстоятельства и, признаться, я больше надеюсь, что ты в такой момент будешь с ним рядом.

— Это еще зачем? — Зеро вздрогнул от неожиданности.

— Говорят, что когда для чистокровного наступает то-самое-время, его сила творит невероятные вещи… Быть может, это было бы решением твоих проблем, Зеро.

— Ну уж нет! — Зеро потряс головой, — Ни вы, ни кто бы то ни был, не убедит меня, что стоит заключать сделку с этим грязным отродьем!

— Зеро, ты еще не понял? Ты уже часть их общества, как бы не пытался это отрицать…

— Нет… — Зеро покачал головой, но ощутил, что, как бы он ни верил — все, что ему сказали уже является горькой правдой…*

Зеро медленно моргнул, ощущая, как заболели глаза, а затем медленно потянулся, пока кости не захрустели, а затекшее тело не отозвалось приятной ломотой.

В этот момент, он поймал на себе задумчивый взгляд Курана, и автоматически спросил:

— Чего тебе?

Ответом ему было молчание.

— Ну и молчи, — отчего-то разозлившись, Зеро вновь отвернулся и стал смотреть в окно, на мелькающие снаружи пейзажи, одновременно кожей ощущая тяжесть вампирского взгляда.

*POV Канаме*

— «Нет, он что, издевается?!» — от отчаяния мне хотелось взвыть. Вожделенный объект сидел совсем рядом со мной, демонстрируя безупречную линию щеки и шеи, а шанса коснуться этого бледного совершенства у меня нет!

А еще этот возмутительно соблазнительный манекен вновь безбожно кривил и покусывал губы, время от времени мелькал его быстрый язычок, касаясь этих мягких, полных губ…

Сам собой из моей груди вырвался приглушенный, почти неслышный звук. Желание овладеть этим мерзавцем было почти невыносимо! В паху уже давно разлилась сладкая истома, чувствительность обострилась до предела.

Наше купе было частным и я уже давно, незаметно для Кирию, закрыл дверь. Никто за всем этим шумом не услышит сладких стонов одного пепельноволосого юноши.

Рука сама собой потянулась обвести контур губ, в глазах помутнело, дыхание участилось. Хотелось… хотелось… Как же мне хотелось перегнуться через стол, убрать разделявшее нас пространство, прижаться к его губам своими в жестоком, требовательном, полным неудовлетворенности поцелуе… Хотелось взяться за края рубашки и резко рвануть в стороны, глядя, как пуговицы со свистом разлетаются по всему купе, закатываются куда-то, откуда их не достать…

Хотелось повалить сопротивляющееся тело на кровать, придавливая своим, ощутить жар и аромат его кожи, услышать быстро бьющийся пульс, увидеть, как помутнели от желания его глаза, как он смотрит в пустоту, тихо постанывая от ласк, такой податливый, гибкий, горячий… И весь мой.

Я поймал себя на том, что касаюсь воротничка его рубашки рядом с тем местом, где бьется пульс.

Он в этот момент повернул ко мне голову и в глазах мелькнуло недоумение. Нацепив на лицо маску сосредоточенности, я сделал вид, что снимаю с рубашки невидимую миру пушинку.

Черт. Как же я его хочу.

***

Прибыли мальчики под утро и из поезда выползли на платформу не выспавшиеся, голодные, и от того особенно злобные и хищные.

Утро встретило их дождем и густым туманом, так что в гостиницу они прибыли в совсем разъяренном состоянии, тут же потребовав два номера. Но и тут их завернули — номер был один, хотя и с двумя кроватями.

Кажется, именно после этого заявления естественным действием администратора стало креститься при виде новых клиентов.

Решив, что все же лучше вдвоем и при своих кроватях, чем вообще без всего и на улице, Куран и Кирию оплатили номер, поднялись в него и, не разбирая вещей, тут же завалились спать.

Проснулись они уже ближе к ночи. Первым проснулся Зеро и, к тому времени, как Канаме с тихим стоном открыл глаза, парень уже сидел на кровати в одних джинсах, старательно читая какую-то местную газетку.

— Который час? — проворчал Куран, ощущая уже знакомое покалывание кожи, когда тонкое обоняние уловило свежий поток запаха кожи Зеро.

Пепельноволосый молча взял двумя пальцами телефон чистокровного и с легким шлепком положил на лоб президенту Ночного класса, который от такой наглости со стороны префекта чуть вздрогнул.

Мысленно бурча о том, что он сделает однажды с блондином за это, Куран нажал на первую попавшуюся кнопку, а затем резко сел в кровати.

— Какого черта ты меня не разбудил?! — обычно несколько флегматичный и неторопливый, Куран превратился в исчадие ада, и теперь с особой жестокостью прожигал Зеро злобным взглядом.

— А с чего я должен был это делать? — Зеро ответил ему стойким взглядом, а затем вернулся к чтению газеты, лежащей на коленях.

Куран хотел было сделать какое-нибудь колкое, язвительное замечание насчет некоторых качеств одного охотника, но в этот момент, Канаме наконец-то заметил, что на Зеро, кроме джинсов, в общем-то ничего и нет.

Привычное напряжение сковало тело и, чтобы скрыть его, чистокровный показательно громко фыркнул, выражая деланное негодование, и ушел в ванную, для соблюдения конспирации громко хлопнув дверью.

Зеро подождал, пока в душе зашумит вода, затем медленно встал, потянулся, пока спина не хрустнула, и стал медленно одеваться.

Канаме вышел буквально через семь-десять минут, тут же переоделся, кое-как пригладил мокрые после душа волосы, и последовал за Зеро в узкий коридорчик номера, где на пороге стояла их обувь.

Полностью одевшись, вампиры закрыли номер, на время сдав ключ, вышли на улицу, растворившись в потоке вечерних прохожих.

Охота на Класс Е началась.

***

Молодая беловолосая женщина лениво улыбнулась, когда в ее покои зашел молодой человек лет семнадцати-восемнадцати, пепельноволосый, не то с серыми, не то со светло-фиолетовыми глазами, виднеющимися сквозь прорези маски.

— Доброго вечера, госпожа.

— Доброго вечера, Ичиру. Как ты?

— Благодаря вашей крови, я почти восстановился, Шизука-сама, — парень встал на одно колено перед чистокровной и запечатлел на внешней стороне протянутой руки холодный поцелуй.

— Все идет по нашему плану?

— Да, госпожа. Единственное, что может нам помешать — Гильдия охотников.

— Не думаю, что эта жалкая Гильдишка сумеет нам помешать. Не забывай — Совет вампиров у меня в руках, не так уж и трудно будет просочиться еще и в Гильдию и превратить ее в кучку хаотично бегущих жалких людишек.

— Ваш план как всегда не поддается моему уму. Расскажите мне…

— Ах, Ичиро, рано, рано… Еще столько нужно сделать.

Вампирша наклонилась к стоящему перед ней на одном колене юноше, длинный ноготь скользнул по его шее, раня тонкую, бледную кожу, а затем бледные губы холодной принцессы прижались к царапине, подхватывая первые капли крови.

***

— Сзади!

Кровавая Роза рявкнула над ухом чистокровного, заставив его замереть и с изумлением смотреть в лицо стоящего к нему вплотную Зеро. Из-за спины послышался шелест, когда класс Е рассыпался прахом. Резкий порыв ветра обдал их облаком пыли, который быстро осел на мокрой одежде благодаря дождю.

— Не зевай, Куран, — рыкнул Зеро, смерив Канаме тяжелым взглядом, от которого у вампира в паху сладко защекотало. Все-таки Зеро был восхитителен даже в гневе. Хотя, конечно, такое презрительное отношение к себе Курана бесило все сильнее с каждым часом. Он уже хотел не просто жестко отыметь Зеро, а с особой жестокостью и при помощи посторонних предметов. Но что-то подсказывало, что после такого их первого раза, Зеро кастрирует его без наркоза.

— Постараюсь не быть такой помехой на твоем пути, Кирию, — максимально едко отозвался вампир, ощущая, что уязвлен до глубины души.

Кирию подобрал брошенную сумку с продуктами и молча протянул Канаме. Тот хотел было заупрямиться и заявить «Держи сам», но по изгибу губ навязанного ему напарника понял: если понадобится, тот заставит его взять сумку в зубы.

В душе поднялось возмущение, что какой-то первый встречный-поперечный недоохотник и недовампир помыкает им, чистокровным вампиром, однако тут же заткнулось: Зеро поднял пистолет и поверх него посмотрел на что-то позади короля вампиров так, что даже Куран невольно проникся уважением.

Сзади, между тем, что-то завизжало дурным голосом и, пока Зеро целился, Канаме успел выхватить у него из рук пакет с едой, одновременно с этим прокусывая себе палец и, превратив кровь в оружие, рассек стоящую позади тварь надвое. Зеро тяжело вздохнул, когда понял, что стрелять не во что, и с возмущением воззрился на Курана, одновременно с этим, под аккомпанемент звякающей цепочки, засовывая пистолет обратно в нагрудный карман куртки.

Тот с невозмутимым видом провел ладонью по волосам, отжимая с них воду, а затем потряс головой, возвращая их в более надлежащий вид, перехватил ручку пакета поудобнее и посмотрел по сторонам.

— Вот и прошлись по злачным местам… Пошли в номер, — Зеро потряс головой, разбрызгивая с волос воду, затем поднял лицо к небу, получив по лицу заряд капель, понял, что дело бесполезное, и оставил все как есть.

Канаме жадно следил за каждым его движением. Прокралась мысль о том, чтобы связать Зеро во сне и сделать все, что хочется. Но в том, чего он хочет получить от Зеро, было много работы ртом, а в гостинице придется в таком случае использовать кляп, чтобы люди из соседних номеров не сбежались.

И тут его посетила поистине гениальная по своему характеру мысль.

— Как тебе идея снять квартиру в этих краях?

***

Юки с тоской смотрела на белые фигуры, с небывалой для людей скоростью рассекающие периметр.

Все-таки зря она не попросила Канаме-семпая несколько уточнить его приказ, ох зря…

Айдо остановился прямо перед ней, улыбнулся вроде бы дружелюбно, подмигнул. Юки выдавила из себя улыбку и махнула ему рукой.

Теперь придется патрулировать в компании Ночного класса…

Девушка тяжело вздохнула, хрупкие плечи поднялись и опали. Кажется, месяц обещает быть очень-очень-очень тяжелым.

***

Икари Мей открыла глаза и прислушалась к ощущениям своего тела.

Все болело, гудело, зудело, покалывало, хотелось впиться зубами в наволочку на подушке и рвануть ее зубами в поисках облегчения.

Рядом послышался шорох и тихое позвякивание. Девушка чуть скосила глаза и увидела, что ее брат, которому досталось сильнее чем ей, со спокойной, ненавистной ей миной одевает на перебинтованное, как у мумии, тело рубашку.

Икари повернулась обратно, лицом уткнувшись в подушку, и заплакала. Почему ей всегда достается из-за брата?! Почему именно ее судьбой было родиться в клане Мей, где девушек ставят наравне с собаками?! Почему она не умерла еще во младенчестве?

Девочка вцепилась в подушку зубами и заревела с новой силой, изливая свое горе, свою разбитую рождением в этой семье жизнь, в слезах…

***

Новая ночь встретила их новой долей вампиров класса Е и звонком от арендатора квартиры — в их распоряжение за кругленькую сумму поступила небольшая квартирка в одной из свежепостроенных высоток.

Куран довольно улыбался, вернее, просто чуть растягивал уголки губ, однако Зеро уже знал — это означает, что чистокровный доволен, как верблюд.

Они собрали вещи и, по пути отстреливая особо обнаглевших «ночных хищников», добрались до нужного им дома. Под ковриком их ожидал ключ, открывший дверь в большую просторную квартиру.

И, как ни странно, Зеро почему-то первым делом спросил:

— А ты ее просто арендовал, или купил?

Куран издал странный звук мутного содержания, и, наконец ответил:

— Купил.

Зеро кивнул самому себе и прошел в одну из свободных комнат, хлопнув дверью. Послышался шелест одежды, затем парень появился вновь, держа в руках полотенце. Канаме удивленно заморгал — Кирию успел избавиться от рубашки и теперь демонстрировал свое тело откровенно офигевшему от такого поворота событий шатену, причем явно без смущения.

Невольно мелькнула окрашенная стоном мысль, что «пресс так и просит, чтобы его еще подкачали».

В этот момент его будто насквозь просверлили мрачным взглядом, вслед за которым до него донесся мрачный голос пепельноволосого:

— Прекрати пожирать меня таким взглядом.

Куран вздрогнул и открыл было рот, чтобы возразить, но его перебили, прижав ладонь ко рту. Зеро внезапно прижался к нему всем телом, от груди до бедер, ощущая, как среагировало тело чистокровного.

Улыбнувшись очень нехорошей улыбкой, которая обещала насилие, как грозовые тучи обещают дождь, Зеро шепнул в приоткрытые от удивления губы Канаме сквозь свои тонкие пальцы:

— Не надо мне лгать, президент Канаме Куран, я же вижу твои взгляды… Так вот: я никогда не буду твоей игрушкой, никогда!

С этими словами охотник оттолкнул своего напарника от себя и ушел в душ, чуть играя мышцами на спине.

Прижимая руку к лицу, Канаме, так и не разувшись, привалился к стене в коридоре, пытаясь успокоить зачастивший пульс и дыхание. Тело пульсировало единым сгустком желания и единственная мысль, которая смогла добраться в этот момент до головы, была: соблазнитель оказался соблазненным.

Несколько минут вылетели из памяти шатена напрочь — он так и стоял с мертвым взглядом.

Неужели Зеро догадывается, для чего все это? Знает ли степень и глубину его желания? Когда успел догадаться?

На подгибающихся ногах вампир добрался до доставшейся ему комнаты, кое-как разделся, ощущая ноющую боль. Только болело не тело — так стонет душа.

«Я никогда не буду твоей игрушкой, никогда!»

Слова охотника все еще звучали в голове, и Канаме невольно задался вопросом: неужели он все-таки еще настолько дитя? Неужели он сам себя убедил, что все будет так, как он захочет, что лишь его желания имеют право жить?

Глупый вампир. Нет, дитя-вампир… Он как будто остался жить в себялюбивом мире своих желаний. Почему он не понял, что не все будет даваться ему только лишь потому, что он вампир класса А — будущий король?

И это он собрался обратить Юки в ему подобную, ему доверили пробудить ее, когда придет время. Господи, глупость какая…

С тихим стоном Канаме схватился за голову, ощущая, как разлившийся по телу жар превращается в самый натуральный пожар, как начинает что-то медленно пульсировать в голове, как горло жжет яростная, неконтролируемая жажда.

Чистокровный свернулся калачиком, покачиваясь.

Раньше всегда это чувство проходило, пройдет и теперь.

Но ощущения не умалялись — более того, они все больше нарастали.

Носа вновь коснулся запах Зеро, когда он прошел мимо комнаты, и тут Канаме откровенно заскулил: ему хотелось этого запаха, обернуться в него, ощутить тепло, позволить завладеть собой, позволить себе завладеть им.

Губы вампира наконец-то разомкнулись, и он из последних сил издал яростный, полный тоски вопль перворожденного…

***

Нет, что-то тут было не так…

Зеро так и не понял, что произошло, но из соседней комнаты вдруг раздался вопль.
Расширяющимися глазами Кирию смотрел на свое отражение в зеркале: глаза зажглись непритворным огнем вампирской силы, во рту стало тесно от клыков и парень был вынужден приоткрыть рот, каждая вена под кожей стала видна его новому взгляду, шум крови в теле стал слышен с небывалой четкостью. Казалось, будто он в это мгновение стал лучше себя контролировать, однако, в этот момент, пепельноволосый ощутил ее: сила Курана пропитала воздух насквозь, влилась в его тело, впиталась через кожу. И звала. Звала прийти в объятия некого вампира, пахнущего пряным ароматом корицы и горького шоколада.
И этим самым вампиром был Канаме Куран.

Тело само собой двинулось в направлении выхода из ванны, однако, когда до Зеро дошло, что он делает, парень начал сопротивляться рвущему тело желанию с удвоенной силой.

Сопротивляясь порыву идти каждой мышцей, какую он мог ощутить и проконтролировать, Зеро постепенно вернул себе власть над телом, однако, сила чистокровного не сдавалась — новая волна накрыла бывшего охотника с головой, а когда тот более-менее пришел в себя, понял, что стоит у дверей комнаты Курана, более того — уже открыл ее, и теперь пялится на содержимое этой самой комнаты.

— Какого?! — начал было Зеро, однако…

Канаме он заметил сразу — вампир стоял посреди комнаты на коленях с пустым лицом, явно и сам не вполне понимая, что он творит. По мутным от силы глазам, Зеро понял, что подобно тому, как сам он пьянел от аромата крови людей, Куран сейчас опьянел, только от запаха самого Зеро.

В душу уже закралось нехорошее подозрение насчет происходящего, но еще одна волна силы вновь смыла ощущение реальности.

Пульсирующее тепло в шее, разливающееся по отяжелевшему телу наслаждение… Восхитительное напряжение в паху, после чего Зеро неожиданно осознал, что уже несколько минут как издает тихие, наполненные удовольствием стоны.

Однако, даже это открытие не помогло прочистить разум — во всем происходящем вообще было какое-то возмутительное чувство правильности.

Мозг соображал очень медленно, каждое ощущение доходило с опозданием в несколько минут.

Зеро дернулся, шею кольнуло болью, из-за чего парень вздрогнул, лицом ощущая холод стены.

Моргнув, Зеро понял, что прижат к стене всей передней частью тела, а сзади, к нему крепко прижался кое-кто, пахнущий корицей и шоколадом.

А ведь он в первый раз ощутил его запах…

Зеро попытался вырваться, но быстро понял, что лучше бы он этого не делал — Куран был очень рад к нему прижиматься, а уж то, что Зеро еще и вырывается, понравилось чистокровному извращенцу еще больше.

Зеро ощутил отвращение — не в его привычках было так тесно прижиматься к мужчинам.

Минутку, а что он делал, пока провалился в омут чужой силы?

В сердце медленно зажегся холодный, колкий огонь. Ощущая, как по телу разливается ужас, Зеро понял кое-что еще — все его реакции сейчас замедлены даже больше, чем он сам подозревает.

И причиной этому не только чужая сила, захватившая контроль над его ощущениями, нет. Тут еще и большая кровопотеря, и пожирающий разум голод, который он тупо ощущает уже довольно долго, и от которого он отстранился щитом чужой силы.

Или не он отстранился — вместо него его отстранили.

Путаясь в ощущениях и бросая попытки худо-бедно анализировать, парень попытался вырваться из захвата, пихнув прижимающегося к нему Курана локтем, но добился ровно обратного — несколько более высокий, вампир прижал его руку к стене над головой и переплел пальцы, а в следующее мгновение до обоняния Зеро донесся запах крови самого Курана, после чего кровавые цепи впились в стену, обмотав и вжимая запястье блондина в стену.

Кирию придушенно вскрикнул, а его вторую руку подвергли точно такой же процедуре, в то время как освободившиеся руки шатена шарили по телу фактически закованного Зеро.

Наконец, одна рука Канаме легла поперек охотника, вторая же скользннула вниз по животу, скользнула под рубашку, а затем еще ниже, под пояс штанов, накрыв ладонью уже несколько возбужденный член…

— Нет… — Зеро на миг задохнулся, когда пальцы чистокровного уверенно сжали его плоть, однако, ему не долго позволили возмущаться лишь по этому поводу — вторая рука стала расстегивать его не до конца застегнутую рубашку, которую парень совсем недавно надел — после того, как умылся.

— Прекрати! — Зеро сжал закованные руки в кулаки и попытался вырваться, однако ничего не добился — только Куран толкнул его вперед, прижимая голой грудью к стене еще плотнее.

— Если ты будешь дергаться и вырываться, я не смогу сделать это менее неприятным, потому что это все равно произойдет. Ты можешь либо согласиться на все добровольно, и тогда я сумею освободить нас обоих от воли моей силы, после чего все произойдет быстрее и в более удобном месте, чем это. Либо ты будешь продолжать сопротивляться, и нас обоих вновь накроет силой, после чего мы не будем помнить что-то вообще, зато ощущения тел после этого у нас будут очень красноречивыми свидетелями произошедшего.

— Ты тоже не помнишь, что было несколько… сколько, кстати, времени прошло? — Зеро замер, стараясь не давать повода и дальше себя лапать. Канаме в ответ только убрал руку от всех деликатных зон ниже пояса.

— Без понятия, — Зеро только понял, что вампир лбом прижался к нему чуть ниже шеи, а потом сила запульсировала вновь и налетела с ревом.

Зубы Канаме вновь впились в его шею, и вновь Зеро начал тонуть под гнетом разливающегося удовольствия.

Кирию вздрагивал и извивался от каждого прикосновения тонких аристократичных пальцев чистокровного. Вскоре одежда полетела по углам, а опьяненные сметающей все на своем пути силой вампиры оказались в кровати, голые и очень охочие до тел друг друга.

POV Канаме

«Черт, как же можно так хорошо пахнуть?»

Чуть впиваясь пальцами в бледную плоть подо мной, я покрывал извивающееся от желания на кровати тело поцелуями, чаще просто прижимаясь к коже губами и жадно вдыхая желанный аромат.

Пах Зеро и правда просто восхитительно — так пахнет гроза и молния, разрезающая воздух.

И все равно этого было мало…

Все чаще мне казалось, что даже если бы этот запах затопил весь мир, даже тогда мне бы все равно было мало.

Наконец, сила вновь схлынула и Зеро начал приходить в себя. Мокрый, бледный, часто дышащий, с севшим голосом, он возбуждал даже больше, чем обычно. Может потому, что даже таким он не был моей жертвой.

— Ты готов? — мой голос звучал спокойно и с ленцой. Я уже осознал, что максимум того, что я могу в таких ситуациях делать — это отстраниться и наблюдать со стороны.

— К чему? — мне кажется или я уловил в его голосе нотку страха?

— К этому, — в этот момент сила вновь заревела, но в этот раз мне оставили часть воли, а Зеро наконец-то научится отстраняться.

С хищной улыбкой на губах я рванул с него остатки одежды. От силы моих рук Зеро издал тихий стон, глаза его помутнели, но в них я все же уловил блеск его истинной личности, и эта личность обещала мне тот же процесс, который я проведу сейчас над ним, так что придется быть помягче.

Я наклонился и языком провел по одному из его сосков. Зеро несдержанно застонал и выгнулся мне навстречу, однако я руками уперся ему в грудь, удерживая на месте, не давая вырваться и все испортить.

Язык мой чертил по его коже влажные узоры, ласкал, изучал мягкую кожу. Руками же я в это время искал самые чувствительные зоны — вскоре мне это точно пригодится.

Зеро был просто удивительно чувствителен. А я кусал губы — когда все закончится, он вновь вернется под свою броню холода, отстраненности, просто чтобы позабыть испытанное удовольствие.

Нет, я не могу ему этого позволить, и не позволю.

Покрыв пальцы густым слоем смазки, я осторожно ввел первый, раздвинув тугое колечко мышц и ощущая, как резко сжалась его плоть.

— Расслабься… — шепнул я, покрывая поцелуями его живот.

Несколько секунд томительной скованности, затем стало легче и я начал двигать палец, погружая его все больше, затем потянул назад и вновь вперед. Последовал второй палец, тот же процесс, немного растянуть, но, Боже, какой же он тугой, как же хорошо это будет…

Третий палец скользнул внутрь уже почти без проблем, и в этот момент я нашел нужную точку. Зеро выгнулся дугой с криком и безумием в глазах, видимо ошарашенный таким удовольствием.

Вот и все, можно приступать.

Я медленно вошел. Зеро напрягся и сквозь зубы застонал, вцепившись руками в простынь. Сделав несколько пробных толчков, я наконец нашел медленный, глубокий ритм, ощущая сжимающуюся плоть. Быть первым — бесценно.

Темп медленно, но верно рос, с каждым толчком Зеро выгибался подо мной, наконец, простынь не выдержала и с треском разошлась, а парень с силой впился ногтями мне в плечи, раздирая кожу, оставляя красные линии, как память своему удовольствию. Черт, я, кажется, буду скучать, когда все заживет.

Наконец, я услышал звук соударяющейся плоти — значит, темп действительно хороший. Зеро стонал, рычал, и наконец, кажется, не выдержал запаха моей крови — его клыки впились в мое горло, он сделал судорожное глотательное движение, а я лишь еще больше ускорил темп, переходя от обычных человеческих возможностей к вампирским.

Где-то в глубине наших тел будто зажглось пламя, которое стало быстро превращаться в цепь, которая все росла, и росла, и росла…

Пика мы достигли одновременно, и в этот момент цепь хлестнула нас кнутом: кончая, мы одновременно пили кровь друг друга, ощущая, как выковывается самая прочная на свете связь — связь Создателя и Создания.

Теперь Зеро больше не был безумным вампиром Е класса, он стал Аристократом Класса В — вроде Римы, Шики и других. Теперь его особенные кровяные таблетки ему не понадобятся.

Сила покинула нас окончательно еще через несколько минут, оставив в кровати, мокрыми, голыми, жмущимися друг к другу без намека на стеснение.

Еще через несколько минут Зеро впал в неглубокий, почти лихорадочный сон — через это проходят все свежесозданные вампиры. Вскоре у него пробудятся его способности…

Я осторожно выпутался из объятий, встал, накинул на тело свою куртку — просто, чтобы ощутить нечто материальное. Рука сама собой скользнула в карман и нашла какой-то предмет. Я вытащил его на свет и увидел, что это пачка сигарет. Откуда она тут?

Еще пошарив в кармане, я нашел зажигалку и записку, в которой было написано:
«Как чувствовал, что пригодится.»

Ну ректор… Вот же хитрый жук, он же нас только ради этого вместе и сплавил куда подальше!

Проглотив истеричный смех, я вытянул одну сигарету из пачки и с удовольствием затянулся. Действительно пригодилось…

Осталось усвоить одну простую истину: Зеро теперь лишь мой.

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью…

НОЧЬ ПЯТАЯ. НОВАЯ СУЩНОСТЬ.

cloude-guardian.diary.ru/p213366242.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ПРЕФЕКТЫ.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ПРЕФЕКТЫ.
Утро была обозначено первыми резкими выкриками. Ими же обозначилась вторая половина дня и даже начало вечера.

— Вы не можете так поступить!

— Я требую справедливости!

— За что вы отбираете самое святое?!

— Ну поймите вы, это не моя воля… — Юки заставила себя кривовато улыбнуться, ощущая собственную беспомощность.

На нее смотрели десятки глаз весь день и, от такой неприкрытой ненависти в их глазах, Юки становилось страшновато. Свежа была еще память того, что завистливые девушки сотворили с Икари.

К слову, где ходила сама Икари, Юки не знала, но даже если бы новенькая не стала бы выходить, Кросс бы ее поняла.

— Изымаю! — очередная пачка фотографий полетела в мешок под аккомпанемент из девичьих воплей.

— Изымаю!

— Нет! Пожалуйста, только не Акацки-сан!

— Изымаю!

— Нет, мой Айдо-семпай и Куран-семпай!

Юки выдохнула.

— Почти закончила…

В этот момент прозвучал холодный девичий голос, заставивший Юки подпрыгнуть:

— Изымаю.

— Нет! Моя Лука-сама! — староста Дневного класса бился в истерике, — Вы не понимаете! Вы, префекты, постоянно контактируете с Ночным Классом! Я считаю это несправедливым!

— Изымаю, — из-за спины старосты показался Зеро, держа в руках еще один фотоальбом.

— Нет! — взвизгнул староста и было рванул к вожделенному альбому, но застыл, пришпиленный к месту холодным взглядом фиолетовых глаз.

— О, так у него их целая коллекция! — Икари, до этого изъявшая целую серию альбомов посвященных Луке, воззрилась на Кирию с неуместным для ситуации щенячьим обожанием.

— Привет, Юки, Икари. Как у вас тут идут дела? — Охотник слабо улыбнулся Мей.

— Я закончила с северным крылом, — новенькая просияла аки солнышко.

— А я с южным… — Кросс ощутила жгучую ревность. В этот момент ей захотелось, чтобы избиение девчонки повторилось, однако, префект тут же устыдилась своих мыслей — с каких пор она так не любит бедную девочку, оказавшуюся втянутой в этот мир ночи и тайн?

— Ясно, — выражение лица Зеро стало… пустым, — Значит вы уносите отсюда все конфискованное и мы отправляемся в Лунное общежитие.

С этими словами Зеро отвернулся и пошел дальше.

*Лунное общежитие*

— Айдо, ты наконец-то убрался в своей комнате? — Канаме пробуравил подчиненного тяжелым взглядом, из-за чего у Айдо волосы встали дыбом.

— Д-Да, Канаме-сама… — Ханабуса подавил в себе желание поежиться и стал смотреть на стоящего рядом с ним Акацки.

— Хорошо. Префекты должны скоро прийти. Где Сёнри и Рима?

— Их вызвали в агентство, — Такума оказался рядом с президентом Ночного Класса.

— Ясно. Их комнаты?

— Идеально убраны, Канаме-сама.

— Хорошо.

Окинув подчиненных последним пристальным взглядом, Канаме поспешил прочь по коридорам общежития, ощущая нарастающее в глубине души нетерпение…

Чуткий слух уловил шаги. Две пары ног. Всего вдвоем?

А вот и они, такие знакомые шаги… И без новшеств. Юки и Зеро?

Рука сама собой поднялась и кончики пальцев прикоснулись к стеклу. Холод обжег подушечки пальцев, но от этого зрение Канаме будто бы прояснилось.

Так и есть, двое.

Облегчение затопило тело, в ногах появилась слабость. Сегодня ему не придется проверять свою выдержку.

Прислонившись спиной к противоположной стене, Канаме прижал ладонь к лицу, телом ощущая свой участившийся пульс.

Только бы ничего не сорвалось…

Внизу хлопнула дверь. Раздался радушный голос Ичиджо:

— Добро пожаловать в Лунное общежитие, Кирию-кун, Юки. Мы всегда вам рады, — от знакомой приторно-слащавой интонации у Канаме челюсть начало сводить, однако, он скрыл это за делано усталым зевком.

— Ага, вон та парочка мне рада особенно, — Канаме мог поспорить, что неразлучная парочка, Айдо и Акацки сейчас смотрят на Зеро взглядом голодных пираний. Айдо, по крайней мере, точно.

Подавив истеричный смешок, Канаме надел на лицо маску дружелюбия и пошел по направлению к лестнице.

-… сами понимаете, учащиеся только начали вставать, поэтому многие будут недовольны что вы потревожили их, и…

— Я лично буду сопровождать их, Такума. Не стоит волноваться, — Канаме с трудом сдержал себя от того, чтобы не посмотреть на стоящих внизу с высока.

— А? Х-хорошо, Куран-семпай… — да, заставил он его растеряться, не иначе.
Беззвучно хмыкнув, Канаме повернулся спиной и бросил через плечо:

— Идемте.

Лишь бы не видеть взгляд этих глаз, лишь бы не показать, насколько хочется впиться в эти губы поцелуем, насколько хочется, чтобы именно его зубы пронзили шею.

Черт, с каждым разом сдержаться все сложнее…

— Канаме-сампай, огромное вам спасибо, — Юки… Ты как всегда извиняешься с таким видом, будто виновата во всех бедах, которые происходят в этом мире.

С каждым разом все сложнее остаться тебе верным, Юки…

— Это ничего, Юки. Для меня — это не так уж и много, — обернувшись, он вновь наткнулся на пристальный взгляд этих восхитительных глаз.

С каждым разом, я лишь сильнее ощущаю его магнетизм… Чем же ты так привлекателен, Кирию Зеро?

Не попробую — не узнаю…

***

— Это удивительно, Канаме-семпай! Как у вас получается заставлять их следовать всем правилам? — изумилась Юки, когда проверка была окончена.

— Ничего особенного, Юки-чан, мы просто очень сильно любим эту академию и Канаме-семпая в частности, — Такума, хитрый улыбающийся лис, прекрати обнимать ее за плечи, иначе умрешь. Дважды. Первый раз от моей руки, второй — из-за пули, пущенной из Кровавой розы. В упор. И не обращайся с ней так панибратски.

Ичиджо вздрогнул, ощутив, как его насквозь просверлили два взгляда. Один из них принадлежал презрительно кривившему губы префекту, что не так страшно, ибо обещает быструю смерть, а вот из-за второго захотелось превратиться в однородную массу и просочиться сквозь песочек.

— Нам пора, идем, — Зеро, не глядя, развернулся и пошел.

— Э, Зеро? Подожди, Зеро! До свидания, Канаме-семпай! — девушка быстро раскланялась и поспешила за товарищем.

Канаме ощутил гнев.

Почему он даже не посмотрел на него на прощание? Почему заставляет его смотреть на то, как уходит?

Это что, месть, плата за целый день нахождения рядом с вампирами?

Зашипев сквозь зубы, Чистокровный развернулся на каблуке и пошел по направлению к парку.

Такума смотрел ему вслед с пониманием.

— Опять нам новые деревья сажать… — сказал вампир, наклонив голову и ощущая что-то близкое к отчаянию.

***

Скрип ворот невольно заставляет вздрогнуть всякого префекта.

Скрип ворот значит, что кто-то из учеников либо тайком попытался сбежать в город, либо у них новый учащийся. И не всегда это будет безобидный человечек, который хочет поступить на Дневное Отделение. Как правило, все как раз наоборот — вошедший является вампиром, и не всегда это культурный отпрыск Чистокровного семейства, не всегда это аристократичный отпрыск элиты общества.

Чаще всего это те, за кем нужен присмотр этого самого Чистокровного и компания элиты, чтобы его сдержать, если сорвется с нарезки.

Но только сегодня скрип ворот был вызван спешно пришедшим на задание Охотником, только сегодня вампиры должны были опасаться за свои жизни вдвое больше обычного.

По выложенным плиткам парка быстрым шагом шел юноша. Возраст его было трудно определить — он варьировался от двенадцати до шестнадцати. Тонкие аристократичные черты лица, четко выраженные скулы, чуть длинноватые волосы сзади, спереди были подстрижены лесенкой, ровная взлохмаченная челка позволяла увидеть проницательные серо-голубые глаза.

Он был почти по-девичьи красив, но что-то в линии губ, подбородка и скул выдавало, что никакая перед вами не девушка, а за такое предположение вообще можно получить по шее.

Тело было худощавым, из-под закатанных рукавов рубашки по рукам сбегали узлы мышц и сухожилий.

— Стоять! — звук взведенного курка заставил паренька замереть на месте на полу шаге, — Руки так, чтобы я видел!

Юноша поднял руки и медленно повернулся к говорившему.

За его спиной стояли двое — парень и девушка. Парень держал его под прицелом, девушка нерешительно мялась рядом.

Его глаза встретились с ее глазами — две точные копии смотрели друг на друга из двух разных тел.

По губам парня медленно расползалась издевательская улыбка.

— Оп-па… Ну здравствуй, Икари…

— Хикаро?!

***

— Скучно… — Айдо вздохнул, глядя, как за мгновение ока, заменитель крови в его бокале превращается в неровный лед.

— Тише, Ханабуса, хочешь опять все общежитие сверху донизу отмывать?
— шикнул на него Акацки, полыхнув возмущенным взглядом, — Если хочешь — давай, только меня в этот раз не втягивай.

— И меня.

— И меня, — вернувшиеся Шики и Рима, как один подняли руки вверх, — Нам вообще нельзя заниматься уборкой. У нас такая нежная кожа.

— Фотограф будет недоволен, если у нас появятся мозоли или начнет слезать кожа.

— А если химия оставит на руках ожоги? Представляешь этот кошмар, Рима?

— И не говори — такое только в кошмарном сне может присниться… — начала Рима.

-…особенно, если ты модель, — закончил Сёнри.

— Как меня ваше нытье утомило, — с приятной улыбкой в общую гостиную вошел Ичиджо, держа в руках коробок в кровяными таблетками. — Канаме-семпай послал меня, чтобы я попросил вас быть тише.

Все разговоры мигом смолкли.

— Как он там, Такума? — Лука оттолкнулась плечом от стены и подошла к заместителю.

— Говорит, что все нормально, но лампочки все равно бьются в соотношении одна на пять минут.

— Что с ним такое? — Сейрен скользнула из темноты, и села в одно из свободных кресел.

— Если бы я знал, Сейрен, если бы я знал, — Такума подавил раздраженный вздох и просто пошевелил плечами, стараясь снять сковавшее их напряжение, — Мне кажется, это из-за той новенькой, которая префектом стала.

— И при чем тут она вообще? Эта слабачка даже оружие себе еще не выбрала! Цепляется за пиджак Кирию, будто ребенок, — с отвращением произнесла Соэн.

— А, то есть, силу Кирию мы признаем? — полюбопытствовал Айдо, невольно вслушиваясь.

— Пфф, конечно! Он из чистого упрямства ппорет против всего Ночного Класса! Ему, конечно, не победить, но все же такое достойно уважения… — Такума развел руками.

— И все-таки, что с Канаме-самой? — Сейрен старалась не отвлекаться от темы.

— Да не знаю я! Но он эту… как её там? Икару, Хикару, Хикари, Икари… Вот, да! Он эту Икари на дух не выносит! От одного вида темной аурой покрывается!

— Может, все потому, что он ревнует Кросс? Она же так важна для него, а все время проводит с этой Мей! — Рима прижала к груди подушку и мысленно стала возводить любовные многоугольники между президентом своего класса и некоторыми другими учащимися.

— А может быть и так. Да еще и Зеро этот крутится постоянно рядом. В прошлый раз силком почти увел Юки-тян. Ну, вы помните, нам потом пришлось пол парка заново высаживать… — Такума от этого воспоминания покрылся депрессивной аурой.

— Ну точно, все из-за Зеро! — Лука решительно стукнула кулаком о ладонь.

— Побить его что ли… — задумчиво протянул Айдо.

Эх, Ночники, ответ-то вы верный нашарили, а вот знак перед ним поставили неверно… Надо было плюс оставить, а вы минус влепили…

***

Ректор Кросс Кайен привык к поздним визитам. Бывало даже, что он сам назначал эти поздние визиты или заявлялся к кому-то с поздним визитом. Еще чаще бывало, что к нему вламывались его дети/вампиры/Канаме Куран, причем неминуемо страдала дверь, стол, даже стулья иногда, но чаще все-таки стол.

Но даже он не привык, чтобы к нему заходили через окно. Уходили — да. Даже Юки пользовалась этим способом не реже двух раз в месяц. Откровенно говоря, он вообще открыл его лишь ради того, чтобы проветрить кабинет, а сам собирался потихоньку заглянуть на кухню, и стащить из холодильника что-нибудь вкусненькое, пока его не застукала вездесущая Юки, страстно оберегавшая его здоровье.

Но не тут-то было. Не успел бедный ректор даже дверь, как следует закрыть, как раздался грохот, звон стекла, топот и злые вопли.

И все это в его кабинете, в его отсутствие!

Весьма резво для своего относительно почтенного возраста, ректор открыл дверь и застал такую картину: на ковре валяется Икари, щека рассечена о стекла, рядом еще какой-то парень, хорошенько избитый — явно от души постарался Зеро, иначе бы не было отпечатков ботинка на лице, хотя кровавые царапины на ладонях уже явно не его работа. Сам Зеро стоит перед столом, уверенно держа палец на курке Кровавой Розы, а возле окна стоит очень злой, очень разъяренный, покрытый очень темной аурой Канаме Куран.

Ректор тихо охнул и прижал руку к груди, ощущая судорожно бьющееся сердце. Не каждый день увидишь самого дисциплинированного ученика Академии в таком озверине. Ректор невольно задался вопросом — это же сколько усилий потребовалось, чтобы вывести Курана из себя настолько?

А еще, где-то на заднем плане мелькнула мысль, что память о таком вот Куране останется с Кайеном надолго и он теперь трижды подумает, прежде чем, как обычно активно спорить с Канаме.

Вид Зеро, наставившего на Курана пистолет был куда привычнее, и Кросс почти успокоился, если бы не одно «но»: место предполагаемой жертвы сегодня занимала не Юки, и вообще не только девушка.

— И что это вы тут творите, мальчики? — фраза вырвалась автоматически, но все равно, ректор, лишь благодаря силе воли, не вздрогнул, когда его пришпилили к месту два мрачных взгляда. Рука Зеро, однако, все равно даже не вздрогнула, и Охотник в отставке ощутил невольное уважение — все-таки качественно Ягари паренька вымуштровал, ничего не скажешь.

— Доброго вечера, ректор. Прошу прощения за беспорядок, — голос Канаме был безмятежно спокоен, что не вязалось с его напряженным телом и темным огнем в глазах.

— Ничего-ничего. Вы лучше сядьте, спокойно поговорим. Но сначала окажем первую помощь раненным и приберем бардак, — исправился Ректор.

— Разумеется, — Куран щелкнул пальцами, и разбитое стекло стало собираться из осколков. Один из них порезал вторую щеку Икари и девушка вскрикнула от боли.

— Прошу прощения, леди, — извинился Канаме, хотя, ни во взгляде, ни в голосе извинения не прозвучало.

Зеро повернулся лицом к ректору и тот увидел, что у парня чуть припухла одна щека — такое бывает, если неудачно ударить кулаком в лицо. Но на этом и все — Кирию был почти невредим.

А вот, что до тех двоих, что беспомощно растянулись на ковре…

Кроме двух порезов на обеих щеках Икари, были еще следы драки — порванный пиджак, потрепанная блузка, волосы в ужасном беспорядке.

Парень рядом с ней выглядел еще «лучше» — лицо, ладони в мелких ссадинах, будто его приложили о дорожки, на спине одежда порвана и видно несколько ран, будто его высекли кнутом, пара глубоких царапин обвивали бицепсы, предплечья, несколько были видны на ногах, одна особенно глубокая на лодыжке.

— И что это значит? — голос ректора похолодел, на вампира и префекта он смотрел взглядом представителя высшей власти академии.

— Давайте Вы сначала позаботитесь о них, а после мы Вам все подробно расскажем, — успокоил Президент Ночного Класса.

— Что ж, полагаюсь на Ваше слово, Президент Куран. Кирию-кун, посидишь тут с ним или тебе тоже надо в лазарет?

— Переживу, — Охотник привычным движением убрал Кровавую Розу в нагрудный карман.

— Вот и хорошо, — ректор кивнул обоим парням, затем без труда поднял двух пострадавших.

— Поговорим пока, Зеро-кун? — Куран тут же нашел себе кресло и с хозяйским видом сел.

— Ну, раз делать все равно нечего, поговорим.

*Флешбек, не более тридцати минут назад…*

…По губам парня медленно расползлась издевательская улыбка.

— Оп-па… Ну здравствуй, Икари…

— Хикаро?! — девушка выглядит ошеломленной, семейное сходство бьет в глаза, и в первое мгновение, кажется, будто они близнецы.

Но нет — просто двойняшки, они не обречены на их с Ичиро страдания.

Парень дернул головой, темные волосы упали на лицо — только эта улыбка, которая выводит из себя.

— Твой брат? — Зеро знает ответ, но должен услышать его из уст девушки.

— Да, — после некоторого промедления, девушка резко кивает.

— Ну и зачем к нам пожаловал Охотник семьи Мей? — Зеро и сам услышал, насколько высокомерно прозвучал его голос, но ничего не мог поделать — даже у Охотников была своя элита, где чистота крови играла едва ли не столь же важную роль, что и у вампиров, и семья Кирию некогда была просто в поднебесных далях, особенно рядом с семьей Мей, которые ныне возвысились из-за сокращения числа семей.

— Я не знаю Вашего имени и не могу ответить Вам, — голос парня под стать улыбке — издевающийся, — И к тому же я не уверен, что Вы достаточно хорошо пользуетесь пистолетом. Мм, Кровавая Роза… Вы хоть знаете суть ее исп…

Взбешенный Зеро, не задумываясь, вмазал по смазливой морде Хикаро Мей.

— Я Кирию Зеро, и не тебе судить, насколько хорошо я знаю суть ее использования и возможности, молокосос, — ярость, неподдельная ярость горела в глазах, лице, теле префекта.

— Зеро-сан, не надо! — Икари вскрикнула и подбежала к брату, а в следующее мгновение тонкое лезвие ножа распороло кожу ее щеки, а Хикаро, шумно дыша, начал вставать с колен. Икари отшатнулась, с ужасом глядя на брата, и со слезами на глазах убежала. Почему-то в сторону Лунного Общежития.

— Ублюдок… — запах крови вскружил голову, но слишком близкое родство этой парочки заставило захотеть осушить обоих. Инстинкты вампира требовали Зеро догнать девчонку и медленно убить… обоих.

— Тот самый Кирию Зеро, который является наследником семьи Кирию? Тот самый, которого десять лет назад укусил Чистокровный? А я-то всегда был уверен, что врут, и ты уже давно сошел с ума, и только и ждешь, пока тебя ликвидируют.

Новый удар, Хикаро наконец-то познакомился с кирпичной дорожкой поближе. Лицом проехавшись по ней, и вообще, сделав подробный анализ материала.

— Еще раз что-то вякнешь в том же духе — в асфальт закатаю… — Голос Зеро стал ниже, пылающие багрянцем глаза виднелись сквозь пепельные пряди.

Но такая штука, как чувство самосохранения, Хикаро была не ведома, и потому он продолжил…

И потому, еще несколько раз знакомился с дорожкой, причем Зеро рядом с ораторствующим Меем оказывался совершенно неожиданно для последнего.

Наконец, какой-то особенно колючий вопрос доконал Кирию окончательно, и выведенный из себя, он, с нечеловеческим рычанием бросился на парня, однако не долетел, потому что в следующий момент, его приветствовал кулак Канаме.

— Прости, Кирию, но ты немного себя не контролируешь, — Президент решительным движением схватил Зеро за плечи, хладнокровным взглядом встречаясь с глазами вампира, наполненными гневом и жаждой крови. «Вот оно, началось…» — мелькнула в его голове обеспокоенная мысль, а в следующий момент он услышал тихий вскрик Икари, которая билась в захвате своего же брата.

— Так-так-так, рассадник паразитов, как я и думал… И ты, Кирию Зеро, такой же кровосос… А сейчас я забираю мою сестру и ухожу.

— Никуда ты не пойдешь. Эта девушка — учащаяся этой Академии, — как бы ни было противно это признавать, но он не мог позволить какому-то левому мальчишке забрать кого-то из Академии. Как-никак, даже эта малявка примчалась к нему за помощью, пусть и вышло это случайно. Но дверью она не ошиблась — все, что касалось Зеро, Канаме воспринимал очень близко к сердцу. И как бы не хотелось избавиться от префекторши, а все равно — чисто из вредности нельзя спускать такое.

Прокусив палец, президент мазнул кровью по губам Кирию, со словами «Будешь должен», а затем плеть из крови просвистела в воздухе, изогнулась, подчиняясь воле вампира, и рассекла спину Хикаро Мей, вместе с одеждой.

Стараясь заставить Хикаро отпустить Икари, Куран работал более мягко, сосредотачивая основные удары не на спине, а на руках, ногах — всех тех частях тела, которые заставили бы Охотника притормозить.

Однако, он совсем забыл про Зеро, от запаха крови почти совсем потерявшего над собой контроль, и потому, для него стало неожиданностью, когда Кирию внезапно мелькнул смазанной тенью, а в следующее мгновенье, оба представителя семейства Мей полетели в окно ректора, куда в следующее мгновение прыгнул и сам Вампир-Охотник.

Канаме смачно ругнулся и прыгнул следом, надеясь, что за пару упущенных им секунд, никто не успел расстаться с жизнью. Даже ректор обидится, если Зеро загрызет эту парочку у него на ковре…

Однако, все окончилось благополучно — видимо, обстановка кабинета отца помогла префекту придти в себя и не совершить непоправимое. Зато Канаме, который старался ради всеобщего блага, был взят на мушку еще возле оконной рамы, что не могло не доставить пару минут горечи.

Охотники иногда такие неблагодарные существа.

***

Зеро стоял, вперив взгляд в ковер у себя под ногами. Такого нагоняя он не получал никогда и ни от кого. Радовало только одно — Курану тоже досталось на орехи.

Стоящая рядом со столом Юки переводила растерянный взгляд с одного парня на другого.

— Итак, жизни Икари и Хикаро ничто не угрожает, но я очень недоволен! Вы разгромили половину Академии. Ладно Зеро, но от Вас, Канаме-кун, я такого не ожидал!

— Он сам нач… — начал было Зеро, резко вскидывая в голову.

— Тихо!

— При всем моем уважении к Вам и Вашим методам, ректор, я вынужден согласиться с Зеро — этот мальчишка действительно вел себя непозволительно! Вы представляете хоть, насколько мерзко он должен был себя вести, чтобы даже я не выдержал?! — вспылил Король Вампиров, впиваясь пальцами в лаковое покрытие рабочего стола Кросса.

Несколько испуганный такой резкой реакцией, ректор подался назад, судорожно поправляя очки.

— Я понимаю Ваше возмущение, президент, но все же ущерб был нанесен, и я вынужден подвергнуть вас наказанию. Я, конечно, знаю, что вы все правильно сделали — нельзя так беспардонно врываться на территорию Академии и забирать учеников силой, против их воли, но, к сожалению, на меня давят и родители пострадавших учеников, и Гильдия Охотников. Хикаро Мей написал отчет, в котором выставил вас обоих в очень нелестном свете. Вот, прочтите — Кросс протянул несколько листков, исписанных дерганым почерком — прямо кардиограмма какая-то.

Куран пробежался по листку глазами, хмурясь. Затем, протянул отчет Зеро.

Тот начал выплевывать нецензурные выражения уже на первых строчках.

— Кирию-кун, тише, — ректор поморщился.

— Но это же все ложь!

— Знаю, но, тем не менее, меня просят принять меры. Так что ваше наказание на этот месяц — десять совместных миссий дальнего назначения! Совет Вампиров и Гильдия как-то это все согласовали, ваше дело выполнять.

— Не много ли они на себя берут? — вкрадчиво шепнул шатен, одной интонацией заставив Юки задрожать.

— Боюсь, что они вполне в своем праве, Канаме-кун. А что ты молчишь, Зеро-кун?

— Мне не впервой ездить на миссии, но боюсь, что мы с… президентом Кураном несколько неподходящая команда. Я предпочел бы разделиться, и закончить этот балаган в два раза быстрее.

— Нет. Почему-то это очень важно — чтобы вы работали в команде. Ягари лично был у меня, и этот пункт выделил особо. Уж не знаю, почему, но разделяться вам запрещено.

— Черт… — одновременно буркнули вампиры, и два пылающих взгляда скрестились в воздухе, вспышка неприязни и злости была почти ощутима.

— Поверь, Кирию, я тоже не в восторге от необходимости путешествовать с тобой целый месяц, — процедил Канаме, мысленно простонав: «И как я должен буду сдерживаться?! Совет, какого хрена?!»

— Взаимно, Куран Канаме, — ответил Зеро с той же интонацией, хотя мелькнула у префекта грешная мыслишка перегрызть паразиту горло во время очередного приступа.

— Ну, раз все формальности улажены, вот все необходимые бумаги. Завтра в полдень ваш поезд.

— А кто заменит префектов? — сухо спросил Зеро. Мысль оставить Юки в окружении кровососов, когда еще и Курана нет, не радовала. Осознание того, что он в некоторой степени полагается на этого паразита, вообще вгоняло в депрессию.

— Я прикажу моим подопечным вести себя культурно. Юки должно хватить на этот месяц, — нацепив на лицо нежную улыбку, Канаме подошел и обнял удивленную Юки. В движениях его скользила какая-то отстраненность, будто он внезапно погрузился в себя… — Береги себя, Юки.

— Так точно, Канаме-семпай! — поклонившись, девушка почти бегом бросилась прочь, скрывая разлившийся по щекам румянец.

— Ладно, если это все, доброй ночи, ректор Кросс, — чуть помедлив, Канаме обернулся к стоящему Зеро, — Кирию, ты идешь?

— Нет, мне нужно поговорить с ректором наедине.

— В таком случае — доброй ночи, — дверь с щелчком закрылась.

— Ты что-то хотел сказать мне, Зеро?

— Да. Что-то, что я должен был понять уже давно, — парень решительным взглядом встретился со взглядом ректора, — Мое тело не усваивает кровяные таблетки.

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью…

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. ПУТЬ.

cloude-guardian.diary.ru/p213366244.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ ВТОРАЯ. УЗЫ.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ ВТОРАЯ. УЗЫ.
POV Канаме.

Первый вечер той девчонки. Интересно, будет ли она такой же как Юки, девочкой, которая не в состоянии одолеть толпу? Или она будет, как Зеро — вроде его и нет в первых рядах, но порядок просто педантичный.

Я вздохнул и горло вновь обжег голод, а в нос ударил густой запах крови.

Ах да, я уже и забыл.

Вампир висел без сознания, прикованный к стене. Голос давно сорван от истошных криков, спина, руки, ноги — все порвано в кровавые ленты, и среди этого всего, единственное нетронутое место — его задница.

Можно было бы его изнасиловать, представляя, что на его месте тот же Зеро. Но тот, кого я себе представляю, не потерял бы сознание от такого слабого наказания.

Он вытерпел бы куда больше, да и не пришлось бы думать, изнасиловать его или нет.

Он бы твердил, что убьет меня, все то время, пока я терпеливо обрабатывал бы его раны, то и дело навязчиво касаясь некоторых интимных зон, а потом, я бы нашел первую же горизонтальную поверхность и оттрахал его. Во всех доступных для состояния и места позах.

Улыбка превратилась в угрожающий оскал, как только почувствовалось мучительное напряжение и разлившийся жар в паху.

Но нет, этот не достоин моего прикосновения. Мусор, который просто мешается под ногами и меняет давно идеально продуманный план.

Для секса этот может и не подойдет, а вот его кровь… Ее тут слишком много. Не думаю, что он обидится, если я помогу ему избавиться от еще скольких-то миллилитров.

Язык медленно облизал свежую рану на плече, пленник задергался с хрипами, звеня цепями.

В сознании? Отлично. Кровь будет идти быстрее.

Клыки мучительно медленно вошли в порванную плоть под аккомпанемент звона цепей и хриплых стонов, кровь размазалась по губам, лицу, покрытому коркой крови торсу.

Сегодня он будет пировать, а чуть позже…

***

Зеро устало сел под деревом, глядя, как Юки рассказывает об основах работы префектов этой новой девочке.

Мей Икари, а именно так звали девочку, только понятливо кивала, глядя на делано строгую Юки, однако, судя по глазам, и вправду понимала все, что ей объясняют.

Как понял Зеро, Икари была младшим ребенком в семье, к тому же девочкой, и потому, на нее особых надежд не возлагали, и обучать не стали.

Ее старший брат, оказавшийся первенцем, был избран наследником семьи Мей, и сейчас активно натаскивался где-то в первых рядах, среди других Охотников, а Икари, считавшаяся чем-то вроде балласта, была сослана куда подальше, а именно — в Академию Кросс, где родители надеялись, что из нее вырастят хорошую жену какому-нибудь родовитому Охотнику, после чего ее можно будет выгодно выдать замуж, пользуясь, как разменной монетой.

Глядя, как удобно была продумана судьба девочки ее родителями, Зеро невольно начинал радоваться, что Ичиру родился мальчиком, и его подготовкой занимался сам Зеро, так что маленький слабенький мальчик был не таким уж и бесполезным, да и женить его удобно не получилось бы — другие семьи почему-то предпочитают именно старших отпрысков, и плевать, что близнецы Кирию оба являются достойными того, чтобы продолжить дело родителей.

С другой стороны, Зеро и Ичиро были близнецами, и они были двумя составляющими единого целого. Там, где Зеро отличался силой и внезапностью, Ичиро вполне бы мог однажды отличиться скоростью и умом.

— Зеро! — поток мыслей был прерван паническим криком Юки.

Звала она его не часто, но, как правило, в те моменты, когда писец уже вовсю творился.

Зеро встал в полный рост, рука было дернулась к пистолету, но застыла. Стрелять было не в кого.

Икари лежала на земле и несколько особо озлобленных девочек стояли над ней и жестоко пинали под ребра маленькими ножками, одетыми в начищенные туфельки. Слышались крики:

— Икари, сука, почему ты?!

Зеро ощутил, как в глазах темнеет и, как ярость заставляет его громко зарычать.

Расталкивая толпу, он вышел к тому пяточку земли, на котором и происходило жестокое избиение девочки. Некоторые участницы испуганно оглянулись и отошли, однако Зеро запомнил каждую.

Оставшиеся просто посмотрели на него, а затем, одна особо догадливая воскликнула:

— Да ладно вам, чего его бояться, ничего он не сделает!

А вот это она зря…

В следующее мгновение все девочки, участвовавшие в избиении ощутили почти невыносимую боль и с криком стали извиваться на дорожке, царапая себе лица.

Несколько минут все просто с непониманием смотрели на происходящее, а потом началась паника. Девушки бежали с визгом в свои комнаты — прятаться.

Зеро тяжело дышал, и старался прекратить ощущать мучительное удовлетворение от того, что он заставил каждую из этих сук заплатить за свой поступок. Каждую.

Наконец, все его жертвы прекратили дергаться. Каждая нашла в себе силы начать рыдать, истерично извиниться перед Икари и быстро убежать к себе, мечтая никогда больше не пересекаться с Зеро, чей взгляд резал лезвием и заставлял ощущать, как чья-то неумолимая рука сжимает сердце в кулаке.

— Ты как? — на лице парня появилась нейтральная маска, Юки смотрела с выражением тихого ужаса и все пыталась понять, как Зеро сделал то, что произошло. Ведь не маг же он?!

Ей казалось, что начни с неба сыпаться мечи и пронзай они каждую виновную — это было бы менее удивительно и более ожидаемо, чем-то, что произошло прямо на ее глазах.

В том, что в произошедшем виновен Зеро, Кросс не сомневалась.

У нее было всего два вопроса: как и КА-А-А-АК?!

***

Канаме был очень приятно удивлен, обнаружив, что перед воротами кроме префектов никого нет.

Полный благодушных мыслей, он пошел вперед вслед за другими учащимися Ночного Класса, огляделся…

И тут настроение его стремительно упало — вернее рухнуло вниз со свистом.

Девушка опять была рядом с Зеро, опять цеплялась за его. Единственное, что радовало глаз — это появляющиеся синяки и много-много ссадин.

— Здравствуйте, Канаме-семпай! — Юки тут же подлетела к нему, поклонилась.

Куран тут же взял себя в руки, нацепил на лицо маску благодушия и улыбнулся Кросс.

— Здравствуй, Юки. Как ты? Вижу, сегодня вы с пополнением смогли совсем разогнать толпу?

Юки замялась, а затем и выложила ему все, что произошло.

— О! — Канаме ощутил, что неприятно удивлен. Мало того, что Зеро способен все время выбивать его из колеи своим контролем над собой, так еще и кое-какие вампирские силы освоил.

«А ты еще интереснее, чем кажешься, Кирию Зеро…»

***

Зеро так и не понял, почему в нем клокотала такая ярость, но смотря на покрытое синяками и царапинами личико Икари, он понимал, что ни капли не жалеет о том, что сделал.

Может, просто жалость к маленькой Охотнице сделала свое дело, а может еще что, но Зеро решил взять на себя весь процесс ее обучения.

К тому же, назревала у него и другая мысль, другой план.

Все чаще стали происходить приступы, а сегодня он вообще выкинул нечто.

Как он это сделал, Зеро и сам не знал, но ужас девушек взбудоражил его кровь. Теперь он начинал понимать, почему вампиры Е класса такие опасные, и почему их обычно убивают сразу.

Безумные, они приходят в экстаз от ужаса жертвы. Это их цель, практически наравне с получением свежей крови.

И Зеро вот-вот мог присоединиться к ним.

Именно поэтому, он планировал воспитать Икари и, в конце концов, заставить ее убить его.

***
(Вчера я тихо проклинал Фикбук и ремонтные работы на нем…)

Тьма за окном казалась живой, холодный дождь то и дело начинал стучать по запотевшему от перепада температур стеклу. Жизнь на улице остановилась, все было подчинено крупным холодным каплям, вперемешку с мелкой промозглой моросью, которая будто бы показывала свое желание затечь кому-нибудь за воротник и медленно стечь вдоль позвоночника, холодя кожу.

Горячий душ работал на полную, заставляя зависать в воздухе клубы горячего пара, обжигавшего горло и кожу.

Но даже этого было мало, чтобы Зеро был способен справиться с всепоглощающим чувством голода, дикой жажды, неудовлетворенности. Этого было мало, и Зеро судорожно царапал кафель, в кровь ломая ногти, рыча, стараясь в малой боли растворить все свое недовольство и неудовлетворенность.

Рассыпавшиеся кровяные таблетки стремительно растворялись в воде, заставляя воду в ванне приобретать красноватый оттенок и вызывая в теле слабость, головокружение. От запаха растворяющегося кровезаменителя Зеро мутило.

Как он умудрился уронить туда весь коробок, Зеро пока не думал. Ему хватало и того, что при очередной попытке выпить «коктейль» во время приступа, его нещадно рвало.

Горло саднило, легкие болели, при выдохе слышался тихий свист, как при пробитых легких. Кожа, казалось, натянулась на и без того худощавом теле, заставив выделиться на тонкокостном лице большие, отливающие алым глаза и не по-человечески длинные зубы.

И почему именно его тело не воспринимает адекватно эти дурацкие таблетки?!

И все же, пойти и сказать Кроссу, что его разработка для утоления голода вампира не действует, Зеро не мог. Боялся увидеть, как исчезает Ректор Кросс, и на его месте возникает совсем иная личность — Охотник Кросс Кайен, который сумеет увидеть в Зеро лишь вампира класса Е…

О том, что ректор не такой тюфяк, каким пытается притвориться, Зеро знал прекрасно. Мелькало в его глазах что-то такое, что заставляло временами волосы на затылке у Зеро шевелиться и, хотя, чаще всего взгляд часто преобразовывался в заботливый, инстинкты Зеро орали ему во всю глотку: «Беги!!!»

Охотник в отставке остается Охотником, даже если его часто видят в нелепом переднике с зайчиками, судорожно ухаживающего за розами в цветнике, и при каждом удобном случае пытающегося заобнимать вусмерть своих приемных детей.

Глазные зубы* вновь выдвинулись, и Зеро судорожно закрыл рот рукой, одновременно пытаясь отгородиться от очередной волны жажды крови.

Долго это продолжаться не сможет, а завтра еще так не кстати эта «обычная работа» префектов… Черт, обойти всю Академию, зайти к каждому в комнату, ощущая тепло, пряный запах кожи, мыла, чувствуя на языке их пульс, ощущая горьковатый запах страха и немного пота… Видеть взволнованно бьющуюся жилку на шеях, и голубой рисунок вен на теле… Если сильно не повезет, ученики не оденут завтра форму, и смазанные, смешанные до этого запахи будут с силой бить по слишком уж тонкому полувампирскому обонянию.

Зеркало в ванной пошло трещинами и со звоном осыпалось на пустой, залитый водой и кровью пол.

Завтра обещает быть чертовым адом и проверкой его выдержки.

Гребаная работа.

*Лунное общежитие, комната Курана Канаме.*

Запах крови плыл в воздухе, кровавым туманом застилая глаза.

Сколько это может продолжаться? Сегодня не только он ощутил аромат крови Кирию — кое-кто из вампиров класса В тоже ощутил плывущий в воздухе запах.

Зеро упрям. До сих пор поражаюсь, почему он еще держится. Сколько уже прошло с того инцидента? Десять лет? А с какого времени Зеро ощущает приступы? Почему не сдался?

Вопросы, вопросы, вопросы, а у него все еще нет ответов.

Острый запах кровавых таблеток был принесен порывом ветра, ворвавшегося в открытое окно.

Он что, еще не понял? Класс Е не может быть удовлетворен обычным заменителем, да и кровь человека долго его не продержит.

Впрочем, остается еще толпа вампиров рангом помладше, но никто из них не даст ему кровь — он не позволит.

А еще есть его малышка Юки — даже не пробужденная, ее кровь имеет слишком привлекательный аромат, чтобы Зеро устоял, и все, что сможет в таком случае он — максимально оградить ее от общества Кирию, что, если подумать — практически невозможно, поскольку все тот же Зеро в ответ оградит его, Канаме, от общения с ней.

Хотя, ему вообще не выгодно, чтобы он пил ее кровь. Сытый Зеро куда быстрее сообразит, почему именно рядом с ним его настигают приступы, а значит, найдет способ избежать расставленной ловушки.

А это чревато провалом его плана по соблазнению Охотника, чего он допустить не может.

Надо срочно расставлять дополнительные ловушки. Срочно.

*Коридор Дневного Общежития, Крыло для мальчиков*

Наверное, приходить к нему было неправильно, но к кому еще обратиться, Икари не знала.

Было вполне логично предположить, что наследник семьи Охотников имел хоть какое-то представление о самообороне — иначе бы он не был так уважаем среди своих сверстников, да и не имел такой репутации — бездушного, холодного парня, чье единственно окружение состоит из ректора и его сестры, Юки.

Икари заправила за ухо выбившуюся прядь волос, поднесла дрожащую руку к двери и вновь прижала к груди, затем набралась решимости и уже почти стукнула по дереву костяшками пальцев, просясь войти, когда дверь сама внезапно распахнулась внутрь комнаты, являя ей крайне хмурого, выглядящего больным Зеро.

Под глазами парня залегли синеватые тени, губы бледной линией расчертили бескровное лицо, волосы были растрепанными и мокрыми — видимо после душа. Ладони покрыты кровоточащими царапинами.

Увидев эту картину, Икари ахнула, и подалась было назад, но силой воли остановила себя.

Зеро буравил ее непривычно хмурым взглядом, но затем лицо его медленно разгладилось, наполнившись всепоглощающей усталостью.

— Ты что-то хотела? — голос его был хриплым, будто сорванным. Приятный, ласкающий слух тембр превратился в хриплое, сиплое шипение.

— Вы больны, Зеро-семпай? Вам чем-нибудь помочь? — девушка взволнованно посмотрела на своего кумира.

Парень в ответ на ее слова только хмыкнул, пробормотав нечто нецензурное, из-за чего Мей залилась краской.

— Заходи, говори коротко и по делу, а потом без промедления дуй в свой корпус — комендантский час никто не отменял.

Икари ощутила, как у нее губы задергались, от усилий сдержать счастливую улыбку.

Кто бы там что ни говорил, а Зеро все-таки очень добрый…

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью…

* это не ошибка — просто другое название клыков.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ПРЕФЕКТЫ.

cloude-guardian.diary.ru/p213366293.htm

---

Смерть Охотника - рождение Вампира. НОЧЬ ПЕРВАЯ. КРОВЬ.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию, Канаме Куран, Ридо Куран, Сара Ширабуки, Ханабуса Айдо (Идол), Шизука Хио (Безумная Принцесса Вечноцветущей Сакуры), Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро, Шизука/Ичиро, Айдо/Юки.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, AU, Songfic, Мифические существа, Эксперимент, Занавесочная история, Злобный автор, Стёб, Учебные заведения, Первый раз, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смена пола (gender switch), Нехронологическое повествование, UST, Элементы гета
Размер: Макси, 138 страниц, 12 частей
Статус: закончен

Описание:
Зеро сходит с ума и медленно, но верно превращается в вампира класса Е. Одновременно с этим, он понимает, что каким-то образом, присутствие Канаме рядом помогает ему быстро взять себя в руки, даже если сила жажды неожиданно увеличивается и вокруг полно обычных людей. Тем временем, Канаме упорно пытает пробудить в Зеро жажду крови, не понимая, какого же черта у него не выходит?!
Кто победит? Разжигатель или укротитель? Сила крови или сила воли?

Посвящение:
Никите Милленалиуму. Нии-саааан, ты у меня замечательный ^^
Так же спасибо Aksel9 за упорное выбивание проды из меня хд

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Первый раз работаю над такой работой, поэтому прошу - оставляйте комментарии, чтобы я знала, имеет ли смысл продолжать фанф дальше.

Место, где вы можете узнать, когда там планируется выставляться прода, и что пишется в данный момент: vk.com/cloude_guardian

Дневники: cloude-guardian.diary.ru/

1. Бонус к фику: cloude-guardian.diary.ru/p213365978.htm
2. Лирическое отступление, которому просто не повезло и оно не вошло сюжетной веткой: p213365908.htm

Любителям проорать "ПРООООДУУУ" и свалить: cs7005.vk.me/v7005740/4a211/kwbGQASpEG4.jpg

[Написание фанфика прекращено в связи с отягчающими обстоятельствами.]

Канон - в заднице.
Логика - отсутствует.
Персы - отбитые.
___________________________________________________

Смерть Охотника - рождение Вампира.

НОЧЬ ПЕРВАЯ. КРОВЬ.

POV Зеро.

Ветер чуть шевелил листья на деревьях, заглушая пение птиц откуда-то из рощи. Над ухом слышался мерзкий писк девушек с Дневного Отделения, хотя благодаря моему говорящему взгляду и темной ауре, ни одна пока не повисла на шее какого-нибудь холеного клыкастого красавчика.

Я устало привалился спиной к стволу дерева, из-под опущенных век глядя, как Юки вновь сгибается в поклоне перед Кураном Канаме, президентом Ночного Класса, и судорожно благодарит за что-то. Будь я на ее месте, уже давно бы заехал по наглой вампирской морде, причем с ноги и с разворота, даже будь он трижды Королем Вампиров.

— Так, чего расслабился? — о, уже закончила рассыпаться в благодарностях, теперь не будет мне покоя до самого конца моей… нет, не жизни, всего лишь смены.

— Юки, удачного дежурства. О, приветствую, Зеро, — и снова Куран. Глаза б мои его не видели.

— Как мило с твоей стороны было заметить мое присутствие, Канаме Куран, — я оттолкнулся от ствола дерева и приблизился к шатену, не забывая смерить его презрительным взглядом, и в ответ получая лишь непоколебимое спокойствие.

— Ой, как он на Канаме-саму смотрит… — ревниво прозвучал чей-то голос из кучки стоящих неподалеку белых форм.

— Не обращай внимания. Психологические схватки нашего президента с этим парнем уже стали местной легендой, так что смотри и наслаждайся зрелищем, — явно новенькие. «Старенькие» бытового хамства себе не позволяют, в противном случае, долго не живут. Куран их там хоть и кривенько, но муштрует, а новеньким просто везет. Пока везет.

— Как ты? — о, я уже знаю, что последует за этим обеспокоенным взглядом. Сейчас он положит мне руку на плечо, мягко сожмет, мол, утешься, сын мой, проникнись моим сочувствием и доверием. Потом сожмет чуть сильнее, вопьется в мое лицо глазами, наклонится и прошепчет «Береги Юки. Я никогда тебе не прощу, если с ней что-то случится, Кирию Зеро». В общем, все ожидаемо, и потому — скучно до предела.

И действительно, вот он кладет руку на плечо, однако, взгляд мой цепляется за тонкие голубые вены на его запястье.

Сердце с глухим стуком ударяется о грудную клетку и замирает, продолжая слабо трепыхаться. Рисунок вен покрывает лицо Курана, и теперь, этот чертов вампир — единственное, что я в состоянии увидеть.

Хотя даже хорошо, что это именно он. Никогда не было такого голода. Будь это Юки — она бы вряд ли выжила.

Куран внезапно притягивает меня к себе, и его действия в купе с голосом окатывают меня, как холодная вода:

— Держи себя в руках, Кирию-кун.

— Можешь уже отпустить, — я дернулся, отстраняясь, и теперь стараюсь скрыть удивление под маской пофигизма, и, похоже, мне это вполне удается. Однако, мне есть, над чем подумать.

— Канаме-семпай, Зеро… — Юки смотрит на нас растерянным взглядом. Вампир улыбается ей, будто ничего и не случилось, а затем переводит взгляд на меня.

— Надеюсь, ты меня понял, Зеро. Я полагаюсь на тебя, — ой зря ты на меня улыбку растрачиваешь, совсем зря. Но да, я понял, что если сорвусь с нарезки, милосердная смерть будет моей мечтой.

— Ага, — я отошел от кровососа, и, не оглядываясь, пошел в сторону конюшни.

Зайдя в здание, я тут же устроился на стоге сена рядом со стойлом Лили, и, найдя соломинку, тут же стал покусывать ее кончик.

Не понимаю. С каких это пор элементарная фраза из уст Курана помогает мне придти в себя? Вампирскую силу он не использовал — я бы увидел или ощутил, поскольку с детства натаскан на такое. Что-что, а тренировки с Ягари даром для меня не прошли — да и как им пройти даром, когда меня в любой момент могло сожрать красноглазое чудовище из того же выводка, что и я сам теперь?

Эти мысли невольно вновь вернули меня к теме Шизуки Хио…

Интересно, как там Ичиро… В том, что брат жив, я уверен. Он хоть и слабее меня, но все же то, что он примкнул к вампирше, кажется мне теперь довольно логичным. В конце концов, в мире охотников он бы долго не прожил, а так — есть хоть какой-то шанс…

Но простить смерть родителей я все равно не смогу, да и не хочу. Нет такой жертвы, которая могла бы искупить этот поступок, Ичиру, и ты это прекрасно знаешь.

А все же интересно, какова на вкус твоя кровь, Канаме Куран?

Я медленным движением облизнул губы, ощущая, как безумие медленно, но верно поглощает еще один кусочек моей личности. И этот кусочек, некогда был той моей частью, которая люто ненавидела Курана, и брезгливо разъярялась внутри меня при малейшем упоминании об этом представителе клана чистокровной семьи Куран.

***

POV Канаме.

Черт, Кирию просто издевается…

Очередной бокал лопнул, осколки выпали из руки, и, звеня, упали на пол. Надо будет потом заставить кого-нибудь прибраться.

А все-таки мне интересно, как долго он еще будет сопротивляться… Насколько я знаю, кровь Юки он все еще не пил, однако сумел стойко побороть побуждение испить моей, да еще так быстро.

Тонкие порезы от оружия охотника на ладони, уже почти затянулись. Завтра придется вновь себя порезать.

Интересно, Зеро хоть понял, почему голод вдруг пробудился в нем рядом со мной? Как оказалось, даже наполовину заживших, незаметных для взгляда царапин хватило, чтобы он ощутил жажду. Какой чувствительный мальчик.

И все же, несмотря на мое страстное желание ощутить однажды его зубы на своей шее, необходимо обставить все так, будто это было лишь его желание, и я вообще тут не причем. Нельзя дать думать остальным, что я просто избалованный мальчишка, пытающийся получить новую хорошенькую игрушку.

Клыки оцарапали губы, в нос ударил запах крови.

Черт, сколько же я еще смогу продержаться? У меня при его виде моментально встает. Хочется узнать, настолько ли его волосы мягкие, как кажется на первый взгляд? А эти чувственные губы, которые он безбожно заставляет кривиться в отвращении… Не понимаю сам себя, но от мысли, что его кто-то поцелует раньше меня, я впадаю в неконтролируемую ярость, и лишь чудом пока не разрушил все общежитие.

Бедная малышка Юки… Ты каждый раз смотришь на меня таким доверчивым взглядом прирученного котенка, и я знаю, что однажды мне придется тебя пробудить, но в душе, я бы не задумываясь заменил тебя им, хоть и люблю тебя с невероятной силой.

Зеро-Зеро… Что же ты со мной делаешь?

Булькающий смех рвался у меня изо рта, тело напряглось от желания. Сдерживая самого себя, я прижал ладонь к лицу.

И все же, надо действовать…

Ты будешь моим, Кирию Зеро, и мне плевать — хочешь ты этого, или нет.
***

Вечерний обход — это адские муки, особенно, когда освещения нет, на небе тучи и вот-вот пойдет дождь. Однако, все проблемы, ну или хотя бы большая их часть, решаются от того, что ты вампир.

Зеро мог поклясться, что из этих кустов слышал крик о помощи. Но когда парень наконец добежал до места, там никого не было — только стремительно остывала земля.

Вскрик раздался вновь — уже в глубине рощи. Затем еще раз — теперь левее. Все это походило на странную игру, правил которой не знаешь до ее окончания.
Никому не приятно, когда тебя водят за нос, но у некоторых на эту тему вообще отдельный пунктик — у Зеро, например.

Парень издал нечленораздельное шипение и напрягся, готовясь рвануть в ту сторону, откуда раздастся звук.

Едва заметный писк раздался примерно через минуту. Такой звук можно издать, лишь когда тебе по-настоящему качественно зажимают рот, и все, что ты можешь — напрягать горло и связки, стараясь подать хоть какой-то сигнал.

Бежал Зеро в два раза быстрее, чем на любой тренировке. Ветер развивал белые пряди, а легкие стремительно начинали гореть, поскольку тело было человеческим, а развитая скорость уже ближе к вампирской.

Стараясь не спугнуть таинственных нарушителей, Зеро медленно подкрался к той самой полянке, откуда раздавались звуки, и медленно отвел мешающие обзору ветки.

Увиденная картина заставила его побагроветь, на лбу вздулись вены. Да и сам Зеро ощутил, как стремительно звереет, из-за чего мрачная аура была видна невооруженным глазом.

Девушка-первокурсница, только прибывшая в Академию, стояла на земле на коленях. Позади нее, зажимая ей рот, удобно устроился вампир-новичок. Вторая его рука скользнула ей под юбку, и вот тут-то Зеро и ощутил, как ярость затмевает разум.

Вампир понял, что что-то вокруг изменилось лишь тогда, когда Кровавая Роза уперлась ему в затылок, а Зеро с театрально громким звуком взвел курок.

— Отпусти ее, ублюдок, иначе твои мозги разлетятся прахом, даже не долетев до дерева, — голос Зеро звучал мягко, и даже ласково, однако, каждый услышавший понимал в свое время, насколько обманчива эта ласковость. Таким же голосом он мог описывать, как будет наматывать кишки очередного вампира на люстру.

Кровосос тоже это понял, а потому его рука сначала оторвалась от рта девушки, позволяя ей сделать глубокий вдох, а затем исчезла из-под юбки. Почувствовав свободу, девушка тут же, спотыкаясь, сделала несколько резких движений вперед, и спиной прижалась к ближайшему дереву, с нескрываемым ужасом глядя на вампира и префекта.

— Кирию-кун… Позволь мне… — Зеро вздрогнул и лишь чудом не нажал на курок. Рядом с ним стоял Канаме, представляя собой темную версию Зеро.

Глаза Курана были скрыты под волосами, однако Зеро отчего-то знал, что там горит отражение того же гнева, что горит и в глазах самого Охотника.

— Ладно уж, оставляю его Вам, президент Куран, — не оглядываясь, Зеро пошел к той девушке, которая повизгивая, сейчас пятилась от учеников Ночного Класса, чьи глаза горели багровым огнем у всех до единого.

Губы Канаме были сжаты в плотную линию, руки свободно висели по швам, глаз не было видно, и лишь темный огонь насилия, который внезапно покрыл тело президента выдавал его неприкрытое бешенство.

Новичок заскулил и тут же попытался дать деру, мечтая за пару секунд оказаться страны за две прочь от этого места. Но он не успел. Послышался звук разрываемой плоти, свист хлыста, а ученик вдруг заорал и упал на землю, продолжая корчиться от боли.

Канаме был беспощаден. Будто темный бог наказания и насилия, он работал тщательно и методично, превращая спину новичка в кровавые лоскуты. Ханабуса Айдо сжался — некогда он и сам испытал на себе всю темную милость своего Короля, но что поделать — заслужил.

Зеро присел перед девушкой на корточки, снял и накинул ей на плечи пиджак, закрывая обзор на ужасное зрелище. Однако, заткнуть уши он ей не мог, и потому, в какой-то момент девушка не выдержала и издала истеричный крик.

Куран остановился, встретился взглядом с Зеро… Несколько мгновений продолжалась битва воль, затем Канаме приложил окровавленную руку к губам и медленно слизнул кровь.

В глазах у Зеро помутнело. Открытая шейка девушки, лица вампиров… Везде его преследовал голубой рисунок вен под кожей, но почему-то именно к этому чертову Чистокровному больше всего тянуло.

Зеро прикрыл глаза и задержал дыхание. Требовательное жжение в горле ослабло, но не исчезло.

Больше всего, Зеро боялся, что его пылающие алым глаза сейчас заметит ученица с Дневного Отделения. Если его испугается человек, он вряд ли уже будет понимать, зачем он продолжает защищать таких вот слабых созданий. Он обезумеет и примет свою смерть от рук того самого обладателя «желанного аромата». Что за смехотворная смерть…

— Унесите его. Я закончу потом, — Канаме смотрел только на него, на беловолосого вампира, который сейчас так старательно скрывал ото всех свою жажду крови.

— Зеро-семпай, не отдавайте меня им, пожалуйста… — девушка вновь плакала, глядя, как к ней приближается тот человек, которого еще несколько часов назад, когда он выходил из ворот Лунного общежития, она чуть ли не боготворила.

Зеро и сам не знал, что заставило его так поступить — просто внезапно он крепко обнял это подрагивающее, бледное тельце и мягко прошептал:

— Не бойся, я не дам тебя в обиду. Просто позволь помочь тебе. Они не хотят причинить тебе зла, — позже он и сам не верил себе, но, судя по застывшем в шоке лицам вампиров, он сам того не зная, сказал ей правду и сам в нее верил.

— Я сотру тебе память, — президент Ночного Класса присел на корточки рядом с Охотником, глядя, как девушка утыкается лицом в широкую грудь Охотника.

На самом деле, видя, как она с такой легкостью касается тела пепельноволосого, Куран бы с большим удовольствием вырвал ей горло, или сломал ее психику так, чтобы при одном виде парней она начинала душить сама себя, однако, глядя в напряженные фиолетовые глаза префекта с алой точкой в глубине, он не стал делать ничего такого. Просто положил ладонь на лоб девушки, чуть подстегнул силу обещанием кровавой расплаты, и…

Ничего.

Девушка смотрела на них изумленными глазами. Куран недоуменно нахмурил брови, затем попробовал еще раз. И вновь ничего. Сияние вспыхивало и тут же гасло.

— Надо же… Мир полон сюрпризов… Не думал, что встречу в этой Академии еще одно чистокровное дитя Охотников, — Куран встал, и посмотрел сверху вниз высокомерным взглядом, — Веди ее к ректору, Кирию-кун, ее место теперь только среди префектов этой Академии.

***

Юки тяжко вздохнула, продолжая смотреть на толстую пачку фотографий, которую она умудрилась изъять лишь чудом, у каких-то первокурсниц, которые жалобно клянчили у всех обитателей Академии хоть что-то, что позволит любоваться на красавцев «Ночников» и днем, и ночью, и чуть ли не во сне.

Спину холодило. Почему-то весь вечер Юки казалось, что воздух насквозь пропитан не то предупреждением об опасности, не то самой опасностью. Вечер был слишком холодным — будто Айдо впал в депрессию и решил заморозить всех учащихся.

— Надо попросить ректора включить отопление, — девушка озабоченно проводила глазами облачко пара, которое вырвалось у нее изо рта.

Половицы весьма слышно поскрипывали под ногами и едва заметно прогибались. Свет был выключен — комендантский час во всей силе закона и правопорядка.

Девушка уже почти дошла до поворота, когда что-то заставило ее замереть и прижаться к стене. Спину нещадно холодило, сердце забилось в горле.

Что заставило ее испуганной мышкой замереть и попытаться вжаться в стену, девушка не знала. И почему так сильно внезапно забилось сердце — тоже.

Юки напряженно вслушалась в тишину. Холод усиливался. Внезапно девушка увидела, как по запотевшему стеклу побежали узоры, как будто наступил самый лютый зимний мороз.

Открытие, мягко говоря, шокировало, особенно в купе со стоящими на заднем фоне, на улице, абсолютно зелеными деревьями.

Раздались тихие шаги. Юки выглянула из своего укрытия и челюсть у нее стремительно полетела вниз.

По коридору шел Зеро. На его руках, в его пиджаке, удобно устроилась всхлипывающая первокурсница, не сводящая настороженного взгляда с темной части коридора, откуда слышались шаги еще одной пары ног.

Юки остолбенела окончательно, когда из той самой темной части коридора, внезапно вышел Канаме-семпай, воплощая собой, по меньшей мере, очень злого Черного Властелина планеты. Именно из-за его недовольства в академии стало так холодно — холодная злость насыщала воздух, и именно поэтому так веяло опасностью.

Таким дорогого семпая Юки видела впервые. Такого Зеро — тоже. Обычно он возражал против того, чтобы вампир шел у него за спиной, да и девушек на руках обычно не носил…

Что это была за девушка, Юки разглядеть не успела, однако, судя по взгляду, о вампирах она знала — иначе бы не смотрела на Канаме-семпая таким взором.

Шли они все явно к ректору.

Юки кольнуло любопытство — зачем нести одну из учениц в такое позднее время к ректору, да еще и в таком странном виде?

Стараясь не выдавать своего присутствия, Юки на мысочках последовала за процессией…

***

Душа и сердце у Зеро пели гимны литургического характера.

Нести девушку было не тяжело, и даже несколько приятно, поскольку парень осознавал — свою кровь несет, охотничью. О том, что сам он фактически вампир, Кирию предпочел не вспоминать — хватало и того факта, что за его спиной идет другой представитель семьи кровососущих.

Холода пепельноволосый не замечал до тех пор, пока девушка у него не руках не начала часто подрагивать.

— Куран, выключи свою морозилку! — раздраженно бросил парень, не оборачиваясь.

Вампир ничего не ответил, но, кажется, стало потеплее. Зато тени за окном только сгустились — чистокровный явно не знал, куда девать свою энергию.

Но с темнотой за пределами здания еще можно было смириться — вряд ли там еще бродят идиотки из Дневного Класса. Если верить Курану, их всех при обнаружении Ночной Класс доставит прямо в комнаты и сотрет память.

Стараясь не прыгать и нести девушку ровно, Зеро старательно контролировал все мышцы, которые были сейчас задействованы.

Наконец, искомая дверь в кабинет ректора оказалась в поле зрения. Парень привычным движением открыл ее, даже не напрягаясь.

Ректор сидел в своем кресле, как всегда замотанный в плед, в нелепом не то пальто, не то халате, и распивал зеленый чай. Увидев вошедшего, он просиял аки солнышко и тут же кинулся обнимать сынулю со словами:

— Зеро, мой мальчик, как приятно тебя ви-и-идеть!

— Ректор, я по делу, — сухо известил Кирию приемного отца, ощущая нечто вроде раздражения.

— Зови меня па-а-апочкой! — жалобно протянул мужчина, а затем наконец-то обратил внимание на ту, что удобно сидела на руках Охотника. — А кто это тут у нас?

— Эта девушка умудрилась попасться в лапы вампира, пережила страшный шок, и мы не можем стереть у нее память, — Курана ректор заметил лишь после этой реплики, а заметив — с визгом отскочил. Черная аура окружала чистокровного плотным коконом, глаза блестели жаждой кровавого убийства.

— Канаме-ку-у-ун, ты кажешься мне очень недовольным чем-то… — ректор поправил очки и попытался успокоить свое нервно бьющееся сердце.

Губы Короля Вампиров скривились в улыбке, которая скорее пугала, чем успокаивала.

— Это так, личное, ректор Кросс…

POV Канаме.

Мерзкая девчонка…

Зубы были сжаты до боли, я ощутил, как неукротимое бешенство перерастает в жгучую ненависть, а руки сжимаются в кулаки.

Безумно хотелось схватить наглую мелочь и сделать с ней много некрасивых вещей. Например — позволить тому молокососу закончить начатое изнасилование с питьем крови.

Она не имела права так цепляться за него, так крепко сжимать его шею своими кривыми ручонками.

Рычание заклокотало в груди, но я подавил его. Нельзя, нельзя, чтобы Зеро понял, что я сейчас ощущаю…

— Куран, выключи свою морозилку!

Я вздрогнул и внезапно понял, что не только свое тело надо удерживать, но и свои силы.

Глотнув ледяного воздуха, я решительно направил свою энергию на создание покрова тьмы за пределами здания.

Очень надеюсь, что возвращаться эта девушка будет одна и ей порвут горло.

Как мы дошли до кабинета ректора, я не помню. Лишь когда Зеро заговорил, я пришел в себя и внес свою лепту.

Но это было не надолго. Потом я вновь погрузился в себя самого и не замечал, что происходило. Просто позволил телу записать все происходящее. У меня еще будет время просмотреть все до мельчайших подробностей.

— Я пойду, — Зеро оставил девушку на ректора и пошел к дверям.

— Мне тоже пора, — мне показалось, или Зеро вздрогнул?

— Разумеется иди, Канаме-сан, — ректор взглянул на меня поверх очков и я узнал этот взгляд.

«Держи себя в руках!»

Держать себя в руках, а, ректор?

Что ж, я не тороплюсь…

Повернувшись на каблуках, я выскользнул из комнаты вслед за Зеро.

Хотелось зажать его где-нибудь в темном уголке и…

Но нет, нельзя, чтобы было так просто, это испортит нашу маленькую игру…

Губы мои вновь растянулись в улыбке, но теперь… О, я знал, что это было за чувство у меня в груди.

Монстр внутри меня проснулся, и пребывал в нетерпении, в ожидании начала нашей игры…

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью…

НОЧЬ ВТОРАЯ. УЗЫ.

cloude-guardian.diary.ru/p213366267.htm

@темы: #Фикбук, #Завершено, #Перенос, #Фанфик, #Vampire_Knight, #VK, #Cloude_Guardian, #КанамеЗеро

---

В тисках снов и реальности.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи:
Зеро Кирию, Канаме Куран, Юуки Куран (Юуки Кросс)
Пэйринг: Канаме/Зеро.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Флафф, Психология, Философия, Повседневность, Ужасы, Hurt/comfort, AU, Эксперимент, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Смерть основного персонажа, OOC, Насилие, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Драббл, 4 страницы, 1 часть
Статус: закончен

Описание:
Охотниками и вампирам не так часто снятся сны, и вовсе не все из них наполнены бабочками и залитыми солнцами полями. Зеро вот, например, снятся кошмары - не так часто, зато в них он теряет самое дорогое и после вынужден признать, что некоторые вещи, имеют слишком высокую цену и терять их ему не хочется. И кто, как не самый его дорогой человек, заставит его забыть о страшных картинах подсознания?

Посвящение:
Читателям "СОрВ" - другой моей работы по данной паре.

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Смерть перса стоит из-за сна, не стоит до прочтения воспринимать ее как нечто отталкивающее. Я вообще думала сделать полностью напряженную атмосферу, но я слишком люблю эту пару, так что в конце концов все равно решила сгладить впечатление.
Это, так сказать, компенсация за не выставленную проду по "Смерть Охотника - рождение Вампира". Возникли определенные трудности в процессе написания, а откровенно говоря, моя муза показала мне средний палец и много других неприличных жестов, и свалила, ленивая тварь :с Так что я утешал свое самолюбие как мог.
А это... ну, назовем это лирическим отступлением :з
И комментариев мне! Много-много комментариев!

Паблос: vk.com/cloude_guardian
___________________________________________________

В тисках снов и реальности.

Наверное, это все было ошибкой. Сном, видением, галлюцинацией.

Чем угодно - только пусть это не будет правдой, просишь ты.

Однако желание так и не сбывается - сколько ты его не повторяй. Раз за разом открывая глаза, ты видел лишь то, как растет лужа крови вокруг тела, струйками бьет из вены, заливает пол, окрашивает белый мрамор в красный. Длинные волосы пропитаны кровью, белая униформа Ночного Класса стремительно впитывает кровь - как губка. Карие глаза глядят в пустоту, и больше тебе не увидеть улыбки на этих, сейчас быстро синеющих, губах.

Прижав ладонь ко рту, ты тут же отдергиваешь ее и с ужасом смотришь на алые разводы на белой коже. Не может быть. Это не ты. Ты не мог, не мог этого сделать!
Последняя фраза отчаянным воплем срывается с губ. И тебе отвечает совсем другой голос:

- Мог и сделал. Это твоя вина, Кирию Зеро.

Холодный пот выступает на коже. Рывком обернувшись, ты встречаешься взглядом с другой парой карих глаз - пусть они и более походят на оттенок шоколада, но все же - слишком велико сходство, если ты знаешь правду. Слишком ничтожны слова, когда ты уже совершил преступление.

- Юки... Я... Я не хотел...

- Хотел. Ты ведь всегда хотел убить его. Зеро... - тонких губ касается грустная улыбка, и сердце сбивается с ритма. Только не плачь. Только не плачь при мне сейчас. Не надо, хватит, прекрати, иначе...

А что иначе? Порвешь себе вены, чтобы последовать за ним? Но ты сейчас полон крови чистокровного. Хоть в голову себе стреляй - вылечишься, а потом оценишь, как красиво разлетелись твои мозги по комнате.

Отчаяние разливается в крови угловатыми кусочками льда, и с каждой минутой эти льдинки все больше разрастаются, рвут вены, засоряют протоки, болезненной плотиной выстраиваются возле сердца, чтобы в конце концов разорвать его изнутри - и, хватаясь за рубашку, за грудь, за сердце, ты падаешь лицом в эту сладко пахнущую кровь, перед которой до этого не мог устоять, ногой цепляешь цепи с печатями, которыми ты удерживал вампира и не давал ему вырваться, чтобы исцелиться.

- Монстр, - шепчут бледные губы девушки, и она поворачивается к тебе спиной. Уходит. Только слышен стук ее каблуков. Размеренный, ровный ритм, похожий на задаваемый метрономом.

- Юки... Нет, Юки, прошу тебя, это не так, я не... - ты замолкаешь. Она ушла. Та, которую ты любил чуть меньше, чем того, чье остывающее тело лежит рядом с тобой сейчас - ушла.

Ты один. В крови. Без сил, желания и возможности подняться. Заклейменный монстром и убийцей в глазах своего единственного оставшегося лучика солнца.

Это ты. Твоя вина. Твоя ошибка. Твой сон, видение и галлюцинация.

Твоя жуткая реальность.

- Зеро, поднимайся, - нежный, любимый голос прямо над ухом. Ты вздрагиваешь и просыпаешься. Подушка мокрая, и ты рывком вытираешь мокрое лицо. Чтобы он не видел этой минуты слабости.

- Доброе утро, любимый, - теплые губы касается виска, и ты замираешь, так и не опустив руки. Теплые. Бледно-розовые губы - не синие. Живой.

Рывком притянув к себе пропахшее розами и дождем тело, лицом утыкаешься в грудь, жадно прислушиваясь к биению сердца.

Это был сон. Твой кошмарный сон, страх из глубин сознания. Будто понимая, что ты испытал, изящные длинные пальцы зарываются в волосы в ласкающем поглаживании, а губы ласково касаются макушки.

- Что тебе приснилось? - ты понимаешь, что он уже увидел мокрое пятно на подушке и знает, что ты в смятении.

- Я убил тебя, - хриплый шепот - вот и все, на что тебя хватило. Ты жалок, Зеро.

- Вот как, - по интонации слышишь, что он улыбается.

- Черт бы тебя побрал, Куран, я ведь правда испугался! - забыв о том, что ты испытывал всего минуту назад, ты рычишь ему в лицо, желая силой стереть эту улыбочку. Раздражает, что проклятый Куран все еще не понимает, как тебе было плохо там, будучи запертым, наедине со страшной реальностью. Реальностью кошмара, где у тебя не было никакой власти.

- Я знаю, милый. Но мне просто приятно, что после стольких лет угроз, ты наконец-то признаешь, что я так важен для тебя, - он почти смеется, а ты злишься сильнее прежнего, и почти хочешь оттолкнуть его, но...

Вместо этого ты лишь теснее прижимаешь его, зарываешься носом в рубашку. Розы и дождь, сладкий запах, въевшийся в каждую вещь, в кожу и даже в кровь.

- Ты снова был на улице? - ворчишь, хотя и радуешься, что сон остался сном, а в реальности тебе уже даже завтрак сделали, и не абы кто, а сам Король Вампиров.

- Да, мне нужно было отправить новые указания Айдо, - он вновь инертно спокоен, и это спокойствие привычнее любых других эмоций. Ты полюбил его таким и только таким - меняющимся каждую секунду штормом, то властным, то нежным, то веселым, то печальным, и сколько бы не были вместе, ты не уставал любоваться за всеми этими изменениями.

Канаме Куран был подобен морю со своими быстро наступающими приливами и отливами, меняющей под лучами солнца цвет водой. Неповторимый и бесподобный. И лишь твой. Твой и немножко Юки. Совсем капельку.

- Знаешь, иногда я почти тебя ненавижу... - начинаешь ты, а он уже привычно подхватывает, вновь улыбаясь - ласково и нежно, как улыбается только тебе.

- Но иногда ты почти меня любишь, - шепчет он, наклоняясь, чтобы подарить тебе уже привычный утренний поцелуй.

- А иногда я понимаю, что люблю тебя не почти, - наконец заканчивает бывший Охотник, тихо вздыхая и смущенно отводя глаза.

Чистокровный замирает, и несколько мгновений ты слышишь только собственное сердце, бешено бьющееся в груди. Хочется зашипеть и зажать рот руками. Идиот. Когда ты уже научишься держать язык за зубами.

- Зеро... - такой страстной и нежной интонации ты давно не слышал, и это немного пугает, так что ты невольно краснеешь и пытаешься пятиться, но в итоге загоняешь себя в ловушку, а мягкие губы уже впиваются в твои, утягивают в страстный поцелуй.

- Завтрак временно откладывается, - мурлычет в промежутке Канаме, и ты краснеешь еще больше, потому что понимаешь, что он имеет в виду. Да и как не понять, когда тонкие пальцы уже стягивают одеяло и ловко скользят по телу, оглаживая сверху вниз, снова и снова, пока тебя не начинает колотить дрожь неприкрытого желания, в глаза не заволакивает сладостная дымка.

Канаме всегда нежен, и ты иногда сам поражаешься, откуда у тебя на теле эти темные отметины и следы пальцев, так долго не заживающие. Иногда ты даже думаешь, что он сидит с трафаретом и красками по утрам, пока ты спишь, но боль, если надавить, всегда настоящая - сладостно приятная - такая боль пропитана запахом собственнических мотивов.

Тонкие пальцы обхватывают запястья и заводят руки за голову, горячие губы скользят по груди, вырывая несдержанные стоны, и даже вскрики, когда он добавляет зубы и сжимает бледно-розовые соски до покраснения. Невыносимо приятно, ты всегда это знал, но иногда совсем сносит крышу даже от подобных, практически невинных ласк, и ты снова, как девственник, заливаешься краской, потому что знаешь - что бы он не сделал дальше, в этом не будет ничего невинного.

Кончик языка скользит по губам, пробирается в рот, аки хитрый лазутчик в стан врага, а в следующее мгновение ты уже мычишь, хотя он лишь покусывает твой язык, пока тонкие пальцы отводят крайнюю плоть и обнажают головку, растирая выступившую смазку, скользят ниже, еще и еще, снова и снова, чуть сильнее сжимая кольцо пальцев, беспощадно лаская член от основания к головке и обратно, и так по кругу.

Изгибаясь, ты вскоре доходишь до того, что он вынужден силой привязать запястье мягкими полосами к изголовью кровати и сосредоточиться на ласке - как всегда чувственной. И дрожь, которая прокатывается по телу волнами при каждом прикосновении, совсем неподдельная дрожь истинного наслаждения, которое лишь он может подарить.

Щеки горят, лицо пылает, горят даже легкие, и ты задыхаешься, в отчаянии хватаешь воздух губами, прежде чем наконец действительно вспоминаешь, как это - по настоящему дышать.

Он-таки доводит тебя до оргазма, и ты смотришь своими бледно-фиалковыми глазами, как этот извращенец облизывает собственные длинные пальцы, поглядывая на тебя из-под длинных ресниц.

Ему доставляет истинное удовольствие видеть, как ты беззащитен перед ним, перед его чарами. А между тем, он вновь наклоняется к твоему паху и вбирает член в рот, пока первый палец массирует вход - будто и не он вовсе еще вчера вечером точно также растягивал тебя перед очередным актом, заставляя хватать все, что под руку попадется.

- Бесстыдный Король, - хриплый шепот успевает сорваться до того, как мир исчезает в сияющих красках удовольствия, и твой рот уже занят стонами, хриплыми вздохами, новыми попытками не задохнуться и вспомнить, как заново научиться дышать. Он будто наказывает тебя, и сладкая тяжесть внизу живота быстро растет и проливается - тоже быстро. Три пальца движутся внутри, и лишь сжав их в себе, ты понимаешь, что он и правда успел растянуть тебя, хорошенько поиграться с чувствительными местечками, а ты даже не заметил в своем состоянии, будучи слишком опьяненным, чтобы вообще анализировать, как и что именно он делает, чтобы доставить тебе удовольствие.

Куран жадно облизывается и наконец избавляется от брюк, устраиваясь над тобой. Горячая головка упирается в анус, и член наконец уверенно скользит внутрь и наружу, вырывая новый вскрик, полный оглушительного удовольствия. Ты забываешь обо всем - о кошмарном сне, о завтраке, о своих словах, потому что все это не важно, и для тебя никто не важен, кроме этого вампира, то и дело царапающего твои губы своими клыками, чтобы в процессе насладиться вкусом твоей крови.

Он ведь так и называет это - кровавый поцелуй, и ты не сопротивляешься, лишь покорно поднимаешь бедра навстречу, сдавленно выстанывая его имя, когда он толкается в простату, собираясь подарить тебе третий оргазм за утро, с каждой минутой все ускоряя темп и доводя до исступления своими поцелуями, руками, хаотично ласкающими нагое тело.

Теперь вы оба горите, и он сдавленно стонет, срываясь, начиная двигаться рвано, после вновь пытается восстановить темп, доставить чуть больше удовольствия и делать это чуточку дольше.

Ты срываешься в головокружительную пропасть первым, и дом, с его тонкими стенами, оглашается его именем, а после тихим угрожающим рыком, когда он засаживает тебе как можно глубже и кончает, вырывая новый отчаянный стон и опускаясь на твое тело сверху в изнеможении.

Еще несколько минут вы слышите только хриплое дыхание друг друга, после чего, Канаме, будто изголодавшись, вновь начинает целовать опухшие сухие губы в тонких трещинках, которые очень быстро заживут, гладит тебя по волосам, а после, отстранившись, тихо шепчет на ухо, будто боится, что кто-то еще услышит:

- Я люблю тебя, Зеро.

@темы: #Фикбук, #Завершено, #Перенос, #Фанфик, #Vampire_Knight, #Cloude_Guardian, #КанамеЗеро

---

Близнецы.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Vampire Knight
Основные персонажи: Зеро Кирию, Ичиру Кирию
Пэйринг: Зеро/Ичиру
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Романтика, Флафф, PWP, AU, Songfic, Эксперимент
Предупреждения: OOC, Твинцест, Нехронологическое повествование
Размер: Драббл, 5 страниц, 1 часть
Статус: закончен

Описание:
Пылкий поцелуй, бешеный, бесконтрольный, с укусами – это то, на что у Ичиру, кажется, всегда будет хватать сил: он просто не может не отвечать. Для других это неприемлемо, отвратительно, извращенно, ненормально.
Но это их, только их время и взаимная тяга. Их удовольствие на двоих. И для них, в том положении, в котором находятся оба, самое то.
Ведь они же Близнецы.

Посвящение:
*Звуки фанфар* Моему хорошему другу, которому я эту штучку задолжал уже месяц как :З

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Паблос: vk.com/cloude_guardian
Работа шла тяжело, урывками и иногда просто потому, что много плакал, добавлял словечки, вгоняющие в тоску меня самого. Очень старался сделать это красивой сказкой, чтобы заставить читателя подключить фантазию и самому добавить приятных моментов уже в своей голове. Очень буду рад отзывам и ответу, получилось ли у меня то, что было задумано, или нет.
Мне редко удается хорошо описать что-то настолько вырванное из канвы основного сюжета, но можно посчитать это сладким сном, приятным размышлением в сторону Зеро/Ичиру, до которого я не дополз в СОрВ. :з
Первоначально все крутилось вокруг созвездия, но мой сладко-меланхолически-депрессивный настрой хотел сделать это трагедией. Настолько хотел, что в какой-то момент я смиренно закрыл один из доков и просто удалил, настолько мне не понравилось, как все шло, хотя там изломав все, но можно было выкрутиться. Но я ненавижу трагедии, их у меня самого хватает, пусть хоть тут все хорошо будет. Хоть у кого-то. И работы, которые как из-под палки пишутся тоже ненавижу.
Приятного чтения! Критику наводить нежно и аккуратно. Лучше ее вообще не наводить, хех.

pp.vk.me/c315226/v315226027/9093/FL9ywDTypbE.jp... Просто так :з
Приятного чтения (*⌒▽⌒*)
___________________________________________________

Близнецы.

Вдохновили:
IAMX — Bernadette
Suilen — Shintou Shite (OST Hellsing OVA 7 — Ending)
Nickelback — Lullaby
Unreal — Эстетика Агонии
Сии прелести вывешены в группе вместе с ссылкой к фанфику.~

«Летние ночи коротки, » — сказал ему кто-то однажды в детстве. Тогда Зеро еще не понимал, зачем следить за какими-то летними ночами. И почему они короткие. Ему казалось, что ночь приходила быстро, и дни были намного короче.

Но так длилось лишь до тех пор, пока не произошли самые страшные события его жизни, определившие всю его дальнейшую судьбу. Смерть родителей.
Предательство брата. Кропотливое и хаотичное обучение у Ягари.

Живя в ночи, в режиме своей же «добычи» из Ночного класса, он дорос до понимания, что ночи, и правда, короче дней. И ценил каждую прошедшую ночь, потому что в один прекрасный момент одна из них станет его последней. Каждая оставшаяся ему ночь отделяла его от состояния безумия, которому он силился противиться, и каждой он наслаждался, как последней.

В своих бессонные ночи Зеро чаще всего наслаждался звездами — потому и дежурил он на крыше у классов, занятых вампирами. Так он мог делать свою работу и наслаждаться своими, быть может, последними закатными лучами, последними минутами сияния звезд в далекой и холодной вышине. Он не знал, сколько ему осталось, но стрелки неуклонно отсчитывали остатки его жизни как человека по имени Кирию Зеро.

И утешали его только его теплые воспоминания.

— Ты невыносим. Сидишь тут уже третий час, — младший брат вылезает на крышу вместе с одеялами, и они садятся вместе, задирая головы вверх. Им семь, и они уверены, что по жизни всегда будут вместе, и Зеро будет защищать более уязвимого брата от всех напастей. Потому что неправильно это — раздельно, друг без друга.

У Ичиру теплые руки и тонкие пальцы с нежной кожей. У Зеро же руки все время холодны, с жестковатой кожей на пальцах — Кровавая Роза не любит мягкие руки, оставляя свой вечный след на тех, кто держит ее с детства. Учитель обещал ему, что к двадцати годам он уже будет носить «трудовую мозоль» в форме рукояти пистолета. Зеро не был уверен, что это смешно.

— Зеро… А покажи, где Близнецы? — младший льнет к старшему, пристраивая голову на шее брата, потом влезает на колени — так теплее и можно завернуться в одеяло дважды. Две пары бледно-лиловых глаз скользят по звездам, выискивая нужные.

— Вот те, — приходится вытащить руку, чтобы показать. У Зеро у первого начал ломаться голос. Потихоньку, пока еще не заметно, прибавилось низких нот, но привычное ухо слышит различие. Ичиру тихо вздыхает с легкой завистью — Зеро во всем оказался первым.

Они вновь затихают, вслушиваясь в тишину. Начало июля, теплая духота разлилась в воздухе, но на нагретой крыше им отлично, и редкий холодный ветерок из леса обдувает две светлые головки, играет с прядями.

Родителей дома нет, они сегодня на задании. С ними в доме только кот, да и тот убежал на ночь ловить мышей в погребе. Они одни, и фантазия дает представить, что они одни во всей вселенной.

Ичиру с тихой улыбкой прижимается к брату, тонкие пальчики переплетаются под прикрытием одеял, Зеро автоматически гладит пальцем попавший под него большой палец брата. Трогать друг друга — это успокаивает их обоих. А иногда не просто трогать, иногда…

Из воспоминаний его вырывает звук шагов. Уже в реальности Ичиру становится рядом с ним, плечом к плечу, почти как в том воспоминании, и Зеро изумленно моргает — волосы брата распущены, а чуткий слух улавливает удаляющиеся шаги вампиров. Сколько он так стоял и ловил ворон?

— Зеро, — теперь их голоса похожи, как две капли. У Ичиру уже тоже сломался голос. Но при этом у них совсем разные интонации и характеры.

— Что? — он давно не делал такого. Не говорил, будто глядя в зеркало.
Вместо ответа Ичиру тянет его за руку и уводит с крыши под недоуменный взгляд и смешавшиеся в кашу мысли. Еще утром Ичиру порыкивал на него и язвил. А теперь…

Сколько же им было, когда они ощутили тягу друг к другу?

Зеро помнит, как брат срывал с губ первый поцелуй и убегал.

Тогда это было похоже на игру. Взрослые только улыбались — близнецы, что с них взять.

Сейчас им по восемнадцать, и Зеро понимает — для них это была не игра. Он еще помнит, сколько ревности было, когда один из них видел какую-нибудь симпатичную девочку на улице. Благодаря этому они уже успели решить, что никогда не женятся и всегда будут вместе.

Он были братьями, но загляни к ним в головы — и можно найти вещи совсем не по-братски неожиданные.

Ичиру гладит его кисть, не трогает ничего кроме нее, и все же…

И все же внутри все сжимается в предвкушении, и дымка возбуждения, нахлынувшая так неожиданно, пьянит и туманит мозг. Несколько мгновений они поочередно бросают взгляды на губы друг друга, пытаясь набраться смелости на настоящий, взрослый поцелуй. И подаются вперед одновременно, приникая к губам жадно, прикусывая и полизывая, сплетаясь, будто два кусочка головоломки, наконец-то соединившихся правильно.

— Хочу тебя, — хрипло шепчет Ичиру, и в голову ударяет кровь от его голоса, слов, интонации, разум мутится.

Одежда быстро становится лишним элементом, и Зеро только ощущает, как больно бьют по коже разлетающиеся от резких движений пуговицы рубашки. Страсть пьянит и туманит разум, и перед собой он видит только лицо, будто отражение его собственного, с длинными пепельными ресницами и глазами цвета бледно-фиолетовой сирени, с вкраплениями чистого фиолетового, красивого и завораживающего, цвета крокусов.

Поцелуи и укусы, ощущения скользящих по телу рук — Ичиру пытается взять все в свои руки, стать тем, кто будет доминировать, но Зеро не просто так старший из них, и резкий болезненный укус и влажные звуки, за которыми следуют скуление и стоны второго — вот его ответ.

Голые и горячие тела трутся друг о друга, как отираются боками касатки, встретившиеся в бескрайнем океане. Капли смазки блестят на бедрах и животе, Ичиру дышит часто и так сладко, царапая сильные плечи брата. Тело слабеет, и становится страшно, но еще через несколько секунд отупляющее возбуждение сносит крышу, сердце разгоняется на максимум, и именно тогда Зеро отрывается, зализывая два аккуратных прокола на шее. Продолжить — и Ичиру кончит, одновременно с тем, как остановится его сердце в обескровленном теле. А брат ему нужен с повышенной чувствительностью, но живой, и кончать должен только от самого сладкого удовольствия…

Снова поцелуи, но теперь со стойким привкусом и запахом меди и железа. Ичиру покорно изгибается навстречу ласке, будто ожидая ее уже давно, и теперь охотно откликаясь на прикосновения таких знакомых и одновременно совершенно незнакомых ему ладоней.

Теплые губы скользят по подрагивающему от неистового пульса телу, пальцы будто по наитию находят эрогенные зоны.

Ладони ласкают грудь, губы целуют живот, кончик языка время от времени виднеется между бледных губ, оставляя мокрую дорожку на коже. Зеро умудряется аккуратно прикусывать, втягивает в рот мягкую кожу, оставляет след зубов и пятно метки.

Ичиру царапает сильные плечи и спину, зная, что ему не под силу испортить бледное совершенство кожи брата — слишком он человек для подобного.

Зеро подкладывает подушку под спину брата, будто пытаясь усадить. В его голове роятся предположения о том, какими способами он может сделать близнецу приятно, но опыта нет, и взяться он может лишь за самое простое, уповая на то, что Ичиру не будет возражать. Это ведь неправильно — спать со своим братом, это запретно. И одновременно очень маняще.

Кончик языка щекочет головку, и Ичиру выгибается со стоном, сжимая сильные плечи. Под веками взрыв красок, и когда младший близнец бросает взгляды из-под длинных ресниц, Зеро видна пелена истомы.

Нехитрая, но приятная ласка позволяет отвлечься им обоим. Зеро так сжимает худые бедра, что на коже быстро проступают синяки, а Ичиру бьется от проносящихся сквозь тело волн горячего удовольствия.

В паху, в животе все тянет, разгорается настоящий пожар ощущений, мышцы ног подергивает, и младший машинально запускает пальцы в волосы близнеца, откидывает голову, чтобы из-под полуопущенных век наблюдать за тем, что делает его брат. Розовый язычок быстро скользит по губам — Зеро действительно привлекательно выглядит с этого ракурса. Интересно, будет ли самого вампира возбуждать аналогичный угол обзора?

Однако смелости предложить взаимную ласку Ичиру в себе не находит, и просто гортанно стонет, рычит, и вскрикивает в конце, подмахнув бедрами навстречу, пачкая покрасневшие губы спермой, и тут же отводя взгляд — Зеро быстро облизывается, поглядывая снизу вверх, и взгляд какой-то темный, отчего-то пугающий.

Тонкую шею щекочет стекающая кровь из двух ранок на горле, но Ичиру понимает, что никакой кровью не расплатится за то, что вынудил старшего глотать сперму. По крайней мере, не в их первый раз — сегодня Зеро возьмет с него натурой. А в следующий… В следующий раз это Ичиру, скорее всего, будет стоять на коленях, и отчего-то эта мысль не кажется такой уж отвратительной, и даже наоборот — возможность быть принужденным к минету отзывается сладкой дрожью между ног, и эрекция, только пропавшая, возвращается снова.

Но ему уже не испытать радости снова. Ухватив сильную голень, Зеро стягивает его пониже, позволяя перевернуться на живот самостоятельно. А дальше был совершенно пошло прозвучавший хлопок по мягкому месту, после которого Ичиру все же встал в колено-локтевую, ухватившись цепкими пальцами за изголовье.

Поцелуи, горячие и влажные, ручейком заструились по ровной, изогнутой в прямо-таки неприличной позе спине. Зеро коснулся губами выступающих лопаток, оцеловал каждый выпирающий позвонок, пока не дошел до мест более мягких, которые оказалось куда приятнее смять в руках.

Длинные пальцы трогают губы, и младший проклятый близнец открывает рот, позволяя пальцам скользнуть глубже, схватить за язык, собрать загустевшую слюну. Несколько движений вперед-назад — будто его в рот пальцами трахают, и Кирию краснеет от этой мысли, прогибаясь до хруста и подставляя задницу под свободную руку, так и не прекратившую его трогать, сминать, оставляя красноречивые синяки на коже.

Подушечки пальцев давят на анус, и Ичиру против воли начинает нервничать и ерзать, хотя что-то приятное в этом откровенном ощупывании все же есть. Однако судорожный вздох эта мысль удержать не помогает, и парень просто отдается ощущением, пока старший следит за каждым его движением, двигая пальцем, потом добавляя второй, а за ним, в свою очередь, третий.

И каждый, каждый, черт возьми, всхлип, стон, вздох, ответное движение бедрами в попытке насадиться, скрип кровати, сжимающиеся пальцы, прерывистое дыхание – все, что напоминало о том, в каком они положении, лишь возбуждало обезумевшего вампира.

Пальцы двигались жестко, в едином ритме, вырывая стоны и даже вскрики, когда те входили совсем уж грубо. Но Зеро без стыда признавал — он срывался, срывался на брате за многие годы впервые, позволяя голоду по телу стать зверем и сожрать сразу двоих.

От первого толчка тело в тело перехватывает дыхание у обоих, и удовольствие вырывает синхронный болезнено-наслажденный стон. Зеро медлит до тех пор, пока мышцы не расслабляются, и лишь теперь начинает двигаться, немного неровно, но в процессе находя все, что требуется для счастья — угол, ритм, глубину, позу. Все, что только можно, лишь бы урвать побольше удовольствия для них двоих.

Ичиру под ним изгибается, то вскидывает голову и сжимает зубы, то бессильно утыкается лбом в кровать, стонет, хрипит, хрипло зовет брата, и тогда Зеро наваливается сверху, рукой поворачивает к себе лицо брата. Пылкий поцелуй, бешеный, бесконтрольный, с укусами — это то, на что у Ичиру, кажется, всегда будет хватать сил: он просто не может не отвечать.

Это похоже на изнасилование — так грубо засаживает Зеро в конце, но Ичиру прогибается, и лицо искажает гримаса боли и дикого, неприемлемого удовольствия. Удовольствия на двоих.

Под теплым одеялом их разгоряченные тела кажутся липкими от пота, спермы, от всего, что только могло оказаться на коже за время секса, но Ичиру плевать — соединяясь в братом в хитрое сплетение рук, ног и тел, Охотник прикрывает глаза, ерошит волосы брата, который в ответ ласково массирует ему изнывающую поясницу, и в этом нет ничего удивительного для них.

Для других это неприемлемо, отвратительно, извращенно, ненормально. Но для них, в том положении, в котором находятся оба, самое то.

Ведь они же Близнецы.

@темы: #Фикбук, #Завершено, #Перенос, #Фанфик, #Vampire_Knight, #ЗероИчиру, #Cloude_Guardian

---

Аномалия: Ночь и акриловое безумие.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Psycho-Pass
Основные персонажи: Когами Шинья, Макишима Сёго
Пэйринг: Когами/Макишима
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Романтика, Юмор, Флафф, Психология, Повседневность, AU, Эксперимент, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Драббл, 12 страниц, 1 часть
Статус: закончен

Описание:
Личная жизнь Когами и Сего складывается как нельзя лучше – собственный дом, находящийся достаточно далеко от всевидящего ока Сивиллы, жаркие ночи и теплые утра в объятиях друг друга, ночные вызовы и взаимное беспокойство – все, как и должно быть у настоящей пары. Но никто не утверждает, что ни один из этой сладкой парочки не захочет немного разнообразить жизнь другому. И помогут ему в этом самые обычные акриловые краски...

Посвящение:
То самое не влезшее посвящение.
Ну, во-первых, хочу поздравить с Новым Годом Макишиму. Собственно, эта работа от первой буквы и до последней точки вся посвящается одному ему. А поскольку он был хорошим хохлатым и терпеливо ждал, пока она появится — вручаю ее с максимальной торжественностью. Жду тебя дома.
Во-вторых, за музыкальное сопровождение хочу поблагодарить Мая ^^ Особенно за марш, да.
В-третьих — Вайзли. Хочу поблагодарить за его работу над исправлением текста. Теплого шарфа и жаропонижающего, радость моя.
В-четвертых… Да-да, мне есть кому еще сказать спасибо. Дорогая Вампирша! Спасибо за то, что тебя так заинтересовала идея, что ты даже переступила через себя и решила ее читать! Причем до того, как я ее выставил. Дважды. Трижды. По мере написания. Если бы ты еще и плюсы с минусами указала — цены бы тебе не было! (Кстати за идею с третьей части тоже надо сказать спасибо этой вот жопке: З)
В-пятый — на худой конец, просто-напросто Совушке. За то, что дал мне мотивацию писать дальше, ну, и за приятные слова в процессе. Любви и ежиков тебе.: З

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Причина идеи — вот она: З
pp.vk.me/c630619/v630619189/1a0b4/c2tDyU-AtY0.j...
pp.vk.me/c630619/v630619189/1a0ad/t2GqQnO18Lg.j...

Музыкальное сопровождение:
Celldweller — It Makes No Difference Who We Are
Celldweller — Against The Tide
Celldweller — The Imperial March

Паблос: vk.com/cloude_guardian
___________________________________________________

Ночь и акриловое безумие.

За окном сгущался вечер. Улицы запестрели светом фонарей и неоновых вывесок, создавая отрадную для глаза картину и даже какой-то намек на праздничную обстановку. Об окно, протестуя против того, что кто-то заперся в теплом доме, бились крупные хлопья снега; некоторые, словно не желая сдаваться, липли, потом таяли, растекались кашей из мокрого снега и медленно сползали вниз, намерзая ледяной коркой, которая искажала весь вид из окна, оставляя только расплывчатые огни с улицы.

Часы отщелкивали одиннадцатый час, когда в тишине квартиры раздался звонок. Мелодия была на редкость противной, и у Сего возникло желание разбить проклятый телефон, когда музыка вдруг стихла и раздался голос.

— Алло? — Зашуршал плед; в тишине было слышно, как хрустнули косточки, когда любовник Сего поднялся, и, словно заранее зная, что сидеть дома ему не дадут, принялся собирать свои вещи, успевая надевать некоторые из них прямо на ходу. Или хотя бы натягивать.

Макишима неохотно открыл глаза, заворочался, оставшись без любимой грелки, и тоже поднялся, помогая молодому мужчине с темными растрепанными волосами одеться побыстрее, отыскать свои вещи среди царящего возле кровати хаоса.

— Да, понял, сейчас буду, — Сего с интересом заглянул в лицо любимому, заметил, как тот хмурится и тут же отступил, опуская глаза и быстро натягивая на голое тело хотя бы рубашку, поспешно сбегая на кухню. Чтобы не травить любопытство, куда и зачем его Карателя так поздно вызывают, выдергивая из его, Макишимы, объятий.

Собрать любовнику обед — на случай, если того задержат, упаковать чистую рубашку на смену — с той же целью.

Каратель стоит в дверях и смотрит, как крутится почти полностью белоснежная тень по кухне.

Когами чуть хмурит брови, однако это длится недолго — даже без пяти минут в рабочей атмосфере, мужчина не может не заглядываться на Сего.

Длинные ноги, обласканные им чуть ранее днем, на внутренней стороне бедра наливается всеми цветами радуги засос, на коже еще остался след от его зубов. Краешек ягодиц то и дело мелькает при широком шаге, и будь у них шанс и время — Шинья бы послал к черту дела, разделся обратно и с великой радостью прижал бы этого бледного красавца где-нибудь у обеденного стола. Пальцами поднял бы белые полы рубашки, сжал бы упругие ягодицы в руках и приподнял, усаживая прямо на столешницу. Зарылся бы лицом в светлые волосы, искусал бы белоснежную кожу шеи, потом бы любовался потерявшими фокус глазами цвета желтого топаза.

А потом повторил бы то, что за сегодняшний вечер они проделали уже раза четыре, порядком оголодавшие после почти недельного расставания — Когами работал над трудным делом, домой их во время расследования не отпускали.

Пришлось поймать мысль там, где она замерла, и с тихой страстью обнять подошедшего с небольшим свертком любовника, не забыв поцеловать перед уходом — чтобы несколькими минутами позже поспешно вылететь из дома и, оглядываясь на свои окна, сесть в машину и двинуться в сторону Бюро.

Сего остался один на еще некоторое время и с тихим вздохом решил заняться уборкой — как-никак, теперь он «хозяюшка» в доме своего Карателя, которая следит за тем, чтобы, когда тот вернется, его ждал и сытный ужин, и истосковавшийся любовник, уставший уже через свои лазейки вызнавать, над каким делом и с кем работает бывший следователь. Надо собрать разбросанные вещи, сдернуть запачканные простыни. Тут Сего всегда слабовольно прижимал их к лицу, телу, жадно вдыхая ускользающий запах кожи любимого — иногда с очень страшной мыслью, что его Каратель в опасности, ведь кругом полно преступников, латентных и не очень, которые всегда готовы к тому, что за ними придет его Шинья. И тогда… Страшно, что впервые влюбившийся Макишима потеряет свою любовь.

Ах… А он ведь, и, правда, влюбился в него — грубого, нежного, опытного и страстного. Так глупо. Жить в системе, практически скрываться, затирать данные о себе, ожидая шанса выбить из той кучи мозгов все воспоминания о своей скромной и присмиревшей персоне…

Сего встряхивает волосами и открывает глаза, продолжая затормозившуюся было работу.

Ему нужно привести спальню в порядок и проверить, что продукты в холодильнике не испортились. В конце концов, его Каратель должен правильно питаться, а не лопать всякую дешевую лапшу быстрого приготовления. И его задача, чтобы так и было. И тогда можно не беспокоиться о том, чтобы они жили вместе долго и счастливо.

Свежий, качественный чай. Если повезет, то к утру его любимый уже вернется и сможет угоститься новым чаем с восхитительным вкусом и запахом. Чуть позже он поставит его завариваться.

В их доме — настоящая отделка и предметы, никаких голограмм. Но и возни с подобным хватает. Впрочем, если каждый день поддерживать чистоту — то и проблем с этим нет. А там они могут выехать в собственный особняк Сего, который стабильно практически вылизывает немногочисленная прислуга, которую он долго и тщательно подбирал. Верные, опытные как в быту, так и на войне. Только такие ему и подходят.

За мыслями проходит пара часов, Сего успевает разобраться с выстиранным бельем, застелить кровать, даже повозиться с утюгом. Учиться быть совершенным для любимого оказалось трудно, но зато полгода пролетели нескучно, и уж точно Каратель стоил всех этих усилий. Не даром ведь Макишима его столько добивался. Почти каждый день крутил хвостом у него перед носом, когда он был на работе, ждал дома с набором старомодных отмычек под тонким бельем, которые у него изымали каждый раз, стоило только оказаться распростертым на постели под ставшим еще сильнее Карателем. Пробирался в дом через окна, взламывал сигнализации, позволяя любовнику наказывать его так сладко и извращенно, мучительно и приятно. Когами наслаждался им, как наградой за каждое дело, будто только для этого он и распутывал все эти дела — чтобы получить передышку, во время которой он сможет скрыться от всех, закрыться в доме вместе с Макишимой, сделать аномального грязным, развратить еще больше, чем в прошлый раз.

От сладостных воспоминаний в пах вернулась зовущая тяжесть, и одновременно тело как-то жалостливо просигналило хозяину — оно не заполнено, важной составляющей не хватает.

Сего всхлипывает и силой заставляет себя успокоиться. Ему мало. Всегда мало Карателя. Поэтому они виделись чаще, чем было запланировано сначала, поэтому живут вместе, поэтому Сего стал «женой» своему партнеру.

Он заваривает чай и возвращается к привычным делам. Лишь бы успокоиться, дождаться Шинью и соблазнить так же, как он делает это всегда — искусно, расчетливо и самозабвенно. Может быть, он натрется душистым маслом и будет выскальзывать из рук, и тогда держать придется до синяков, которые так любит видеть на своем теле Сего после их ночей любви.

За приятными мыслями он едва не пропускает момент, когда Каратель звонит ему, чтобы сдержанно и одновременно очень нежно, только для него сказать, что он едет домой.

Когами слышит радостный вздох с другого конца телефона и в нем чувствует то, что Макишима от него всегда старается спрятать: облегчение. Аномальный всегда радуется, когда Шинья возвращается домой, особенно без ран, радуется так, что прыгает в руки еще с порога. Наверное, именно ради этого тысячи лет люди заводят себе семьи — чтобы было кому встречать с такой искренней радостью дома, было кому кормить с рук, с кем проводить вечера, слушая, как любимый читает вслух.

— Да, я возвращаюсь, — снова, скорее для себя повторяет Когами, чтобы попрощаться и положить трубку — ему еще машину вести.

Он вспоминает своего партнера. Кожа — такая белая, что еще немного, и казалась бы прозрачной. Волосы тоже белые, неровные и бросают тени на идеальное лицо. Белоснежные ресницы, зубы, бледные губы и такой редкий намек на румянец. И единственное, что в нем цветного — это его глаза, ну и то, что обычно очень тщательно скрыто одеждой.

Его партнер весь состоит из белого, и, наверное, может спорить даже с мифическими альбиносами в своей белизне — таких в мире больше не осталось, но говорили, что они тоже имели белые волосы и кожу.

И это вынуждало Когами постоянно думать, что бы такого сделать, чтобы его партнер хоть денек походил контрастным.

Он покупал вещи и со временем поменял интерьер спальни. На черном шелке Макишима был еще бледнее, чем обычно, почти эфирный. Наверное, таким полагается быть неземному видению. Только вот Шинья был не готов отказаться от вполне человеческой, осязаемой части любовника. И это заставляло его вновь обдумать, что можно сделать.

На светофоре он притормозил, потом и вовсе припарковался, обдумывая совершенно безумную мысль, которая неожиданно пришла в голову, и которую никак не удавалось отбросить куда подальше и сосредоточиться на вождении.

Он прошел несколько кварталов, выкурил половину пачки, напряженный и задумчивый, привлекая к себе внимание немногочисленных в этот час прохожих. Несколько раз петлял, возвращался к машине, снова уходил. Мысли кипели, и Когами просто ждал хоть какого-нибудь знака, чтобы понять, хорошо ли он придумал.

Знаком стала яркая вывеска, освещенная лампами. На стеклах — витражи, дверь звякнула колокольчиками. Третий час ночи, но этот магазинчик еще работал. Видимо, у него есть и ночная смена.

Продавец дремал на стуле, так и не проснувшись от мелодичного звона. Когами как зачарованный разглядывал шкафчики, набитые предметами подчас непонятными для него, обывателя. Но он быстро нашел то, что могло бы помочь ему добавить немного ярких цветов во внешность возлюбленного.

Ровный ряд тюбиков, 42 цвета. Наверное, рай для любого художника, хотя цена, признаться, заставила удивиться, но, тем не менее, Когами разбудил продавца и попросил упаковать не только тюбики, но и палитру. В ответ на замечание о том, что страшно представить, какой силы должно быть снизошедшее на мужчину в костюме вдохновение, Когами только усмехнулся и отвернулся, дожидаясь, пока ему отдадут пакет с купленными материалами.

Кроме палитры ему дали еще кисти, но Шинья не планировал ими пользоваться. Он знал, что утром Макишима будет кричать на него, но все же был уверен, что краски будут наноситься его пальцами, собственноручно, тщательно и очень нежно.

И каждый цвет, каждый мазок уйдет на тело Сего.

Было уже ближе к четырем, когда Каратель припарковался у дома, в последний раз закурил и вытащил ключ-карту. Солнце и не думало вставать — зима добротно делала свое дело.

Сего, как оказалось, успел заснуть на кухне, положив руки на стол и водрузив сверху голову. Шинья помялся, но постарался бесшумно избавить от пакета с покупками, чтобы иметь возможность аккуратно поднять юношу и отнести в кровать, где с тела была снята ненужная теперь рубашка, а на глаза легла повязка — Шинья планировал немного разнообразить их постельную жизнь. Пусть Сего хотя бы сегодня будет полагаться не на свои глаза и насладится всеми прелестям ласк.

Красный шелк. Макишима будто был не разукрашенным произведением искусства в луже крови, будто кто-то решил отразить его суть и прошлое в одной этой картине. И вскоре Когами будет тем, кто заставит его утонуть окончательно и бесповоротно.

Душистое массажное масло было нанесено на тело — может, так краски лягут лучше. Но, по крайней мере, возможное раздражение скорее всего минет нежную кожу любовника. Шинья целует голое плечо успевшего свернуться на боку любимого и слезает с кровати.

Раздеться, сложить одежду подальше, взять палитру и начать смешивать краски. Серебряный и золотой, получилось нечто блестящее. А если добавить красного — ближе к коралловому.

Поцелуй, и следом появление аккуратного сердечка на щеке. Шинья наверняка в этот момент походил на ребенка, который тщательно и продуманно рисует на холсте будущее произведение искусства. Но у него уже было произведение искусства, осталось его только раскрасить.

Мазок, еще и еще, отпечатки ладоней, изогнутые линии — тело любовника в итоге стало главной палитрой. Небесная синева и синева озерных вод. У глаз — изумрудная зелень, чтобы, когда Сего откроет глаза, радужка засияла золотом.
Губы обвести красным гелем для губ, почти таким же красным, как простынь, на которой лежит его любимый.

Через некоторое время на теле аномального отразились, по меньшей мере, все цвета радуги.

Когами делал все со странной, ставшей для него нормальной не так давно нежностью.

Чуть больше полугода назад он был похож на ищейку, которая брала след, так или иначе, пропитанный «запахом» этого человека, и шел по нему с основной целью: разорвать, уничтожить чудовище под маской красивого юноши.

Его психопаспорт был соответственных темных оттенков, а индекс был так близок к тремстам, что иногда он опасался, что тот перейдет в режим уничтожителя при наведении на него.

Теперь все было иначе. И это Макишима, виновник повышения его индекса, теперь сам все исправил.

Сего сквозь сон шумно вздохнул, зашевелился, очевидно, просыпаясь, потрогал повязку на глазах, напрягся каждой мышцей, и Когами едва успел поймать его руки, затыкая губы поцелуем, ощущая привкус блеска — сладкий, густой, цепляющийся за нёбо.

— Я дома, — выдохнул Каратель, целуя щеку у сердечка, оставляя след своих губ на коже.

Его личный преступник расслабился и повернул голову, шевельнул рукой, пальцы коснулись мазка краски, отдернулись, вновь прикоснулись и потерли, затем Сего растер краску между пальцев и поднес к носу.

— Краска?.. — растерянно шепнул он. — К чему это?

— Это… Считай, что мне стала интересна одна вещь, и это игра для нас с тобой, — Когами потерся носом о нос партнера, жмурясь, ласково замурчал в ушко, чем вызвал тихий смешок.

Ну, не говорить же, что ты уже довольно давно думаешь, как бы придать любимому немного больше яркости, подчеркнуть его красоту и не превратить при этом в моль?

— Ну, если игра, то я согласен. Правила есть? — Макишима улегся, расслабился, ожидая, пока ему расскажут, в чем суть игры.

— Есть одно главное правило для тебя — получать удовольствие от того, что я буду делать, — Когами дразнящее прикусил мочку ушка, прошелся языком по ушной раковине, зная, каким чувствительным она является у Сего.

Нанесение красок продолжилось, Когами не забывал целовать и вылизывать чувствительные места, попадавшиеся на глаза. Сего под ним тихонько мурлыкал и часто гладил Карателя по волосам, запуская тонкие белые пальцы. Потом решил, что хватит баловаться, иначе к самому сладкому они так и не перейдут, вскидывая бедра и отираясь о партнера с немой просьбой.

Перевернув любовника на живот, Шинья огладил упругие ягодицы и скользнул взглядом вверх по соблазнительно изогнутой спине.

Он не мог с уверенностью сказать, с какого ракурса Сего ему нравится больше — спереди или сзади. Знал только, что отказаться от шанса посмотреть в раскрасневшееся личико Шинья не мог отказаться, как не мог отказаться от возможности приласкать длинные ноги, покусать чувствительные соски, вылизать живот с красиво обозначившимся прессом.

А от вида его спинки, развратно прогибающейся, когда он входит, у него все тормоза отказывали, и секс становился действительно животным. Любовник, впрочем, не жаловался — в отличие от некоторых бывших партнеров Когами, которые любили подрать горло на тему того, что он слишком груб в постели.
Может, это было одной из причин, почему к этим людям так быстро клеился ярлык «бывший».

Макишима же нравился ему целиком, с любого ракурса, любой частью тела, и даже своим характером, что совсем редко приходилось по вкусу нравному парню. Нравилось его понимание сути Карателя, смиренное понимание его графика. За полгода жизни он ни разу не закатывал скандалы на тему того, что Когами уделяет ему мало времени. Больше хныкал, что хочет видеться чаще, и будь проклята его работа в Бюро, чем, черт возьми, подкупал Шинью.

Сего научился быть ему хорошим партнером, они жили вместе, отдыхали вместе, стоило только появиться свободному времени — куда-то ехали и что-то выбирали, смотрели, покупали, обсуждали. В спорах Каратель часто уступал своему иногда до боли рассудительному партнеру, но никогда не обижался.

В конце концов, хотя бы у одного из них должны быть по-настоящему остро заточенные мозги, если дело касалось бытовых мелочей, а не глобальной проблемы борьбы с латентными.

Поцелуями касаясь выпирающих лопаток, Когами приласкал так каждую выступающую косточку. По сравнению с покрытым красками передом, спина была очень белой.

Но отчего-то портить это совершенство не хотелось. Когами вдруг подумал, что, наверное, будь его любимый не таким совершенным, было бы совсем не интересно. Сейчас он гадал, какие простыни подчеркнут красоту его избранника, какие вещи стоит одобрить, когда они вместе обновляли гардероб. Пусть у Макишимы был совершенный вкус, но он, правда, прислушивался к словам Когами, который и сам старался научиться не быть бесполезным в быту.

И лишние краски, которые он сегодня внес, не изменят того, что Когами любил своего Белого Принца таким, какой есть.

Будто если что-то изменится — это уже будет не он. И уж точно Шинья не сможет назвать его больше Белым Принцем.

Хотелось посмеяться над собой, но вместо этого Каратель предпочел заняться любовником.

Прикусив чувствительную кожу на пояснице и оставив темно-синее пятно засоса, Когами помял руками упругие половинки, потом заставил приподнять бедра и развести ноги пошире, что заставило щеки аномального заметно покраснеть — даже кончики ушек заалели.

Сегодня хотелось чего-нибудь особенного и совершенно развратного.

А заодно приятного для любимого. Может быть, как раз загладит вину, что не предупредил об «игре».

Кончик языка заскользил по задней поверхности бедра, перешел на ягодицы. Пришлось извернуться, чтобы аккуратно втянуть в рот мигом подтянувшиеся к телу яички, покатать их, приласкать языком. Сего возбуждался от его ласк практически моментально, так что проблем с дальнейшей задумкой тоже не было.

Пришлось самому лечь, подложив подушки под голову, Сего поставить над собой и заставить ухватиться за волосы — изголовье было удручающе маленьким.

Подтянув бедра, Шинья принялся ласкать член, лизать, втягивать в рот, покусывать головку и вытягивать образовывающуюся смазку до протестующих стонов — которые, впрочем, не были приказом остановиться. Ладони мяли ягодицы, пальцы нет-нет, а проскальзывали между ними, касались горячего, быстро сжимающегося от прикосновений сфинктера, массировали и вновь оставляли в покое. А Когами ждал заветных слов, смешанных со сладостным стоном.

— Прекрати издеваться, — в конце концов Сего все же не выдерживал, и, краснея, пытался насадиться на пальцы самостоятельно, потом двинул бедрами вперед, пытаясь получить и одну, и вторую ласку. Разумеется, безрезультатно, ибо Когами уже отодвинул и лицо, и пальцы, но Карателю было приятно слышать подобные просьбы и видеть такое нетерпение.

Учитывая же, что сегодня секс у них уже был, растягивать можно было быстро. За полгода тело аномального уже привыкло принимать его и без растяжки, но рисковать не хотелось.

Кончики пальцев скользнули внутрь, раздвигая быстро ставшие податливыми мышцами, Макишима тихо рыкнул и двинул бедрами, мигом насаживаясь, проталкивая их резко и как можно глубже, и Когами не стал противиться, поступательное движение было не менее резким и мгновенным.

Пальцы вошли до самого конца, Сего прогнулся в спине, нетерпеливо уткнулся лицом в темную макушку, шепнул, наклонившись к ушку:

— Если так приспичило растягивать, то и третий давай, не хочу долго ждать. Я соскучился и изголодался, господин Каратель, и требую как следует наказать меня за то, что я снял повязку, — упомянутая покачивалась на пальце перед лицом Когами, а аномальный с этакой провоцирующей улыбкой повел бедрами, вновь изогнулся, напоминая, что он очень гибкий и можно не ограничиться просто коленно-локтевой, а взять что-нибудь совсем болезненно-унизительное, или приближенное к тому.

Уж очень Сего нравилось видеть, как Каратель срывается и позволяет своей извращенной и искушенной в делах постельных натуре стать во главе их постельных забав.

— Я подумаю над вашим требованием, господин Макишима, — рывок, а затем три пальца жестко входят, давят на простату, и Сего издает пронзительный стон, прикрывает глаза, вновь цепляется за тело Шиньи, который в этом же резком темпе двигает пальцами внутри, не давая поблажек — даже лишнюю секунду, просто ухватить губами такой нужный воздух.

Когда становится понятно, что аномальный вот-вот кончит, Когами резко заваливает того на спину, особенно ощутимо давя на простату.

Белесая сперма заливает живот и грудь, несколько капель на лице парня, который никак не может остановить сжимающееся, дергающееся от удовольствия тело, выгибается и не отпускает своего любимого мучителя слишком далеко, пачкая и его кожу. Хриплый крик-стон, будто Макишима задыхается от удовольствия, зависает в воздухе, и еще долго звучит в погруженной в полумрак комнате.

— Ш… Шинья… Внутрь, ну пожалуйста, — жалобно бормочет парень, отлично зная, как реагирует на его высказанные в подобном тоне просьбы партнер. И жадный блеск глаз дает представление о том, сколько сил уходит, чтобы не наброситься на добровольно предлагающего себя любовника.

Сего ощущает, как его запястья ловят, заводят за голову. Когами целует жадно, смешивая слюну, дразня юркий язычок партнера своим, провоцируя показать его. Языки жадно сплетаются и в воздухе, пальцы зарываются в белые волосы. Перепачканный красками, взмокший, Макишима льнет к партнеру при малейшем шансе прижаться, оставляя яркие мазки отражением своего тела на теле Карателя.

Страсть, дикое желание разлились в воздухе запахом пота, красок, масла, звуками шумных вздохов, поцелуев и дикого сердцебиения. Кровать скрипнула, когда Макишима перекатился на живот, выдернув запястья, но вновь оказался в ловушке под телом любовника. Прогнулся, отставил зад, будто течная кошечка, и замурчал, дернул руками, вынуждая прижать их к кровати сильнее, бросая шальные взгляды на партнера через плечо, продолжая провокацию, от которой у любого бы нервы уже давно сдали.

Когами провел ладонью по груди, пощипал соски. По-своему он тоже умел неплохо дразнить своего нетерпеливого любовника, что уже и доказал чуть раньше, вынудив кончить от одних только пальцев. Усмехнувшись, принялся целовать и щекотать языком белые плечи, слыша тихое порыкивание и жалобные вздохи, когда он прижимался и терся пахом о бедра партнера, мгновенно зажимающего горячую твердую плоть между упругих половинок в попытке направить в себя.

Это было похоже на танец, дикий всплеск двух воль, упрямых, жадных, страстных темпераментов, где каждый пытается спровоцировать другого сделать новый шаг первым, сдаться, принять поражение.

Так длилось до той поры, пока Сего не затих, вжавшись грудью в постель, позволяя Когами огладить чувствительное тело до сладкой дрожи во всем теле, до трепетания тех самых бабочек в животе.

— Знаешь, понял тут, что не хочу брать тебя вот так сзади, или когда ты на спине подо мной. Иди сюда, — Каратель перехватил изумленного любовника под грудью и поставил на колени, затем сел и усадил покрасневшего до корней волос парня себе на бедра, лицом к лицу, наблюдая, как тот неуверенно кладет руки ему на грудь.

За полгода он так и не вспомнил об этой позе. Он зажимал его везде, любовь к доминированию над этой светлой макушкой вышибала рассудок каждый раз, когда он видел Сего.

Теперь он хочет, чтобы любимый сам двигался для него, на нем, с ним внутри, сам выбирал, насколько глубоко принять его в свое тело, где замедлиться, где ускориться. Теперь Когами будет подстегивать его и давать понять, чего он хочет.

— Шинья… — Макишима замирает, ощущая руки на своих бедрах, которые приподнимают его.

— Ты готов? — Когами улыбается и быстро целует алеющую щеку вцепившегося в его плечи аномального.

— Да… — парень понимает, какой это шаг. Точно так же, как Сего позволял партнеру оставлять следы красок на коже, доверяя ему свое обнаженное тело, так и его Каратель теперь выказывает свое доверие, позволяя быть, пусть не долго, но ведущим.

Сего прикусывает губу и приподнимает бедра, рукой направляет плоть любовника и опускается сверху, хрипло выстанывая его имя, ощущая, как горячие губы обжигают его шею поцелуем, пока он, прогнувшись в спине, дезориентирован той волной удовольствия, которая прокатилась по телу.

Иначе. Сильнее, приятнее, глубже, чем до этого. И все это — только для него.

Переборов слабость, аномальный начинает двигаться, часто постанывая и тяжело дыша. Руки Карателя у него на бедрах не дают сбиться, потерять направление. Потом Когами начинает двигать бедрами навстречу, чуть ускоряя тем самым встречу их тел, и пошловато звучащий шлепок говорит не только о том, как быстро они двигаются вместе, но и о том, каких усилий эта скорость требует.

Но все же ему нравится. Макишима опускает руки на грудь для опоры и шире разводит ноги, шумно выдыхает и улыбается, хищно, только для Когами, понимая до конца, какую власть он обрел над телом партнера и как приятно будет мучить его теперь, и как мучительно это будет для самого Сего.

Мышцы сжимают плоть Когами внутри, и тот глухо порыкивает, пытается сделать толчок, но Сего не дает. Сейчас блондин сжимается и не дает продвинуться ни на миллиметр, с тихим ответным рычанием давя на грудь ищущему опору Карателю.

— Ты сам захотел, чтобы я был сверху, — Сего довольно облизывается и мучительно медленно начинает двигаться, сжимая мышцы и доводя партнера до иступленного рычания, до сжимающихся на ягодицах пальцах, под которыми быстро расплываются темные пятна отметин.

Аномальный стонет, ощущая эту сладкую боль. Он любит метки, любит проводить утра, ощущая виноватые поцелуи на теле — Каратель всегда извиняется за то, что Сего испытывает боль.

Пожалуй, одно из приятных качеств у его любовника — отсутствие безразличие к состоянию своего пассива.

Сам довел до такого состояния, чтобы Макишима даже ползать не мог, сам утром промазал все внутри и зацеловал. Безумно приятно.

А теперь Сего будет делать приятно любимому человеку.

Сжимаясь, меняя углы, он двигался быстро и чуть медленнее, успевая принимать жадные укусы и поцелуи в шею, сходить с ума от скользящих по бедрам ладоням. Апогеем стал особенно ощутимый укус в плечо, до крови. Сего застонал, почти вскрикнул над Карателем, выгнулся до хруста в напряженной спине, ощущая, как Когами тянет его вниз, вынуждая опуститься до основания. Чуть шероховатая ладонь сжимает его плоть, скользит сначала плавно, потом быстрее.

Для Сего это как двойной удар по болевым. Парень царапает плечи и старается не извиваться так от удовольствия. Когами прижимает его к себе, ощутимый, но приятный шлепок по мягком месту напоминает, что нужно двигаться. Приходится вцепиться в своего партнера, и, тяжело дыша, начать двигаться вновь.

Когами изнывает от нетерпения и хватает любовника за бедра, двигая его и двигаясь под ним быстрее, чем тот может сам.

Он уже просто не может терпеть этот мучительно медленный темп, эти паузы, смены ритма и довольную улыбку Сего, который знает, как тяжело дается Карателю это — уступить свое место ведущего и перестать быть тем, кто контролирует ситуацию. И все же решил по измываться, раздраконить так, чтобы тот в итоге все равно подмял его под себя.

Вот же чертов мазохист.

Когами приходится удерживать часть веса на своих руках, потому что в противном случае, Макишима уже не успевает двигаться в заданном темпе самостоятельно.

— Ладно, потом потренируемся еще, я совсем забросил твою подготовку, — Каратель ласково гладит мягкие волосы, зарывается лицом в шею и аккуратно валит на спину, стараясь не причинить неприятных ощущений.

И вновь, как и прежде, Сего под ним, мягко жмется и царапает плечи. Длинные ноги заброшены за спину, стоны разбиваются о стены.

Каратель двигается быстро, стремясь доставить как можно больше удовольствия за короткое время. Жадным поцелуем ловит припухшие губы, быстро проводит язычком, увлажняя, подкладывает руку под поясницу, мягко изгибая, пока Сего, откинув голову, тяжело дышит и всхлипывает, бессвязно стонет что-то, начиная торопливо подмахивать бедрами, ощущая себя полностью во власти сильных рук и тела своего Карателя.

Тысячи мгновений вечности, бесконечный танец плоти, нестихающий стук сердца и шум дыхания. Особенно пронзительный стон гремит по комнате, перемазанная красками, некогда белоснежная тень выгибается, и ее острые ноготки раздирают до крови спину мужчины над ним, прибавляя в неписанную картину на красном шелке больше натурального красного.

Когами рычит, хрипло дышит и входит в последний раз, резко, глубоко, притягивая аномального для теснейшего и интимнейшего из объятий. Жарко, кожа влажная, масло и краски на них обоих, на постели, в волосах и на лицах. Когами тяжело опускается сверху, не боясь придавить партнера. Расцеплять тела, кажется, не представляется возможным — Шинья до сих пор ощущает приятную истому, которая разлилась по всему телу и будто сделала неподъемным каждую часть тела.

Но в конце концов, приходится приподняться и лечь всего лишь рядом, чтобы Сего мог лечь удобнее, прижимаясь к горячему телу любовника, жмурясь, как объевшийся кот.

— Сегодня все не как обычно, — замечает он.

Каратель молчит, только приобнимает одной рукой любовника, успевшего натянуть шелковую простынь на них обоих, замотаться, как девушка, до самых подмышек. Потом тянется за сигаретой, которую у него отнимает Макишима, заменяя своими губами, напоминая своему герою, что в доме тот больше не курит.

— Краски, повязка, масло, новая поза… — Макишима довольно краснеет и жмется, трется лицом о грудь любовника, крайне довольный неожиданным, но приятным разнообразием, внесенным с подачи партнера.

— Просто хотел узнать, какой цвет тебе подойдет, хотел увидеть тебя не только совершенно белым, — вздыхает Каратель, признаваясь любимому, в чем заключался первоначальный план.

— И как? — Макишима с интересом поглядывает в серо-синие глаза, водит пальчиками по выступающим ключицам и по груди.

— Не выбрал, — Когами слегка удручен, но мягкое поглаживание по волосам успокаивает — Сего хотя бы не злится из-за его самовольного эксперимента.

— Я мог бы покрасить волосы, и мы бы выбрали что-нибудь, — тихонько мурчит парень, заглядывая в глаза любовника.

— Нет, — Шинья морщится, переворачивает на бок и притягивает тело любимого поплотнее к своему. — Проблема в том, что я понял: какой-то другой, с другим набором цветов, — и это уже не совсем ты, — Когами говорит тихо — это его исповедь любовнику, честное признание. — Не хочу, чтобы ты делал что-то с волосами или с кожей. Мне нравится так, как есть. Потому что других таких точно нет. Ты только мой, только мой единственный и неповторимый, Макишима Сего, — Когами аккуратно целует партнера во взъерошенную макушку, прижимает к себе, любуясь его румянцем и вслушиваясь в тихое мурчание крайне довольного блондина.

— А ты только мой, Когами Шинья, и я люблю тебя так, что даже не заставлю вручную стирать простыни, — коварно и протяжно тянет парень, под тихое фырканье и собственный смех влезая сверху и сжимая коленками бедра аманта.

— Значит, ты не обижаешься, что я перемазал тебя и постель красками? — Шинья поглаживает гладкую и нежную кожу, чуть массируя.

— Не обижаюсь, — довольный как кот, Сего вел себя соответственно, и теперь мягко царапал сильную грудь партнера, скорябывая кусочки краски.

— А если я скажу, что она очень плохо смывается?..

— … КОГАМИ ШИНЬЯ, ТЫ ИДИОТ!!!

---

Аномалия: Виски и первый компромисс.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Psycho-Pass

Основные персонажи: Когами Шинья, Макишима Сёго
Пэйринг: Когами/Макишима
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Романтика, Флафф, Психология, Философия, AU, Эксперимент
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 4 страницы, 1 часть
Статус: закончен

Описание:
Макишима имеет свое время для отдыха, и далеко не всегда это значит, что он сидит с новой книгой или планирует новое черное дело.
Когами имеет личную жизнь вне своей работы и должности, имеет привычки и желания, которые не вписываются в его работу.
И когда собственные миры этой парочки сталкиваются, происходит нечто, чего никто не мог предугадать...

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Грешить так грешить. В этот раз у меня затерт тот факт, что у Шиньи аллергия на Сего и он его скорее убьет, чем будет сидеть рядом и бездействовать. А Сего - Сего у меня готов позволить кому-то взять над собой верх практически без боя.
Вообще этот фанфик - неудачная попытка сделать совершенно другую работу, но вылилось это в итоге в предысторию. Так что, пусть будет сладкая серия работ, вот так.

Группа автора: vk.com/cloude_guardian
___________________________________________________

Аномалия: Виски и первый компромисс.

Читать под:
Three Days Grace — Unbreakable Heart
Thousand Foot Krutch — We Are

Лезвие старомодной бритвы разрезает горло от уха до уха, — тело дергает. Он еще видит удивленное лицо жертвы, а в следующее мгновение и этот труп тяжелеет, падает вперед, потому что парень больше его не держит, переваливается через низкие перила и с шумом падает в сток, ненадолго окрасив воду в красный цвет.

Макишима с улыбкой смотрит на подоспевших Карателей и Следователей, которые недоуменно и с ужасом, с какой-то обреченностью и паникой глядят на него поверх доминаторов, видят нулевой индекс психопаспорта, хотя у Сего руки в крови до запястья, и минимум три жертвы уже перекрывают стоки нерасчлененными телами. И этих жертв он убил одну за другой, практически на глазах все прибывающих ищеек.

А потом он уходит. С все той же улыбкой уходит из этого провонявшего подземелья, потому что сканеры на улицах его не найдут, а камеры он как-нибудь минует. В крайнем случае, у него есть маска.

Сутки Макишима без приключений скрывается в дешевом отеле, где полно латентных, беглых и просто темных личностей. Потом перебирается в одно из своих убежищ, где переодевается и приводит себя в порядок. Неизменное лезвие опускается в карман куртки, и Сего с улыбкой выскальзывает на улицу, на ходу вытаскивая волосы из-под одежды.

Он собирается развеяться после еще одного законченного этапа. Смятение в ряды врага внесено, и можно пока передохнуть и подыскать того, с кем можно провести эту ночь.

Гей-бар — место популярное. Макишима тут впервые, хотя тягу к своему полу он в себе обнаружил давно.

Парень толкает дверь и идет к барной стойке, ощущая, как его мгновенно окидывают десятки взглядов, сканируя с ног до головы. Кто-то отворачивается — кажется, бледный молодой мужчина не в их вкусе, кто-то продолжает пялиться, потом ставит за свой счет коктейль.

Сего слегка улыбается, бросает проникновенные взгляды из-под длинных белых ресниц. Он знает, что привлекателен. Внешне хрупкий, с белой кожей и волосами, с яркими глазами, которые в первый момент парализуют, вынуждая смотреть только в них — спасибо за эту особенность резкому контрасту глаз с остальным телом.

А уже после, оправившись от гипнотизирующего воздействия, можно увидеть тонкие, красивые черты лица и тело, тренированное тело, почти идеальное, — туго обтягивающая одежда не может, да и не пытается, скрыть крепкие мышцы.

После коктейля идет стакан с виски, и Сего урчит себе под нос: пожалуй, виски — единственный напиток, который ему понравился с первого «знакомства». И, чем ближе они знакомились, тем больше нравился.

Музыка фоном, шум толпы. Сего нравится быть здесь. Сегодня он отказывается от своих книг, чая и тишины мыслителя, позволяя в крови забурлить алкоголю, а в остальном теле — жизни.

Так проходит примерно пара часов. Сего крутится, принимает комплименты и отшивает всех подряд. Слишком примитивные и скучные, слишком непохожие на таких, какие ему нравятся. Из головы не уходит тот, кто смог заинтриговать его недавно. Достаточно сильно, чтобы Макишима знал наизусть его досье, заглатывал жадно любую новую информацию. Но, кроме схватки, у них вряд ли что-то получится. Латентный, кажется, скорее горло перегрызет неприятному исключению из правил оценки психопаспорта.

Тяжелый стакан становится рядом, парень скашивает глаза на соседа и замирает.

Они имели довольно увлекательную беседу чуть больше суток назад, да и до этого еще несколько раз. А теперь… Теперь Каратель Когами Шинья небрежно прихлебывает виски рядом с ним, позванивает кубиками льда в стакане и словно бы даже не видит, кто сидит на соседнем стуле.

Сего на всякий случай украдкой оглядывается. В голове молотом стучит напоминание, что они оба сидят в гей-баре. А если Когами знает, куда его занесло, то неужели и он?..

Макишима сглатывает и вновь косит глаза, ощущая, что рот мгновенно наполнился жадной слюной.

Он уже успел обратить внимание на то, что Каратель чертовски хорош собой и мыслит не так, как другие. Теперь стало понятно, насколько именно.

Черные волосы, убранные с лица, топорщатся — не то мастерски уложенные, не то слишком коротко подстриженные. Нос прямой, хотя, по идее, хотя бы разок Шинья должен был по нему получить. По крайней мере, Макишима тешит себя этой мыслью. Глаза серо-голубые, в синеву. Губы красивой формы. Лицо… Лицо у Карателя сурово-красивое, но Сего мечтает хотя бы мельком увидеть его улыбку. О, пусть он захмелеет! Пусть хотя бы оскалится в хищном оскале радости, когда он заметит, кто сидел все это время у него под боком!

Неожиданный звук взводимого курка потревожил только хорошенькие ушки их двоих. Каратель с ленцой поворачивает голову и внимательно смотрит на преступника. Тот понимает, что эту встречу Шинья ему устроил специально. Или заметил раньше — гадать молодой мужчина не хочет, только скашивает глаза на черное дуло, упершееся ему под ребра в складках ветровки. Вздыхает и придвигает стул ближе. Тонкий палец проходится по горячим губам соседа.

— А что же, господин Каратель, вы, оказывается, тоже не без греха? — Нагло перехватывая обновленный стакан латентного, Сего отпивает и жмется в мужчине, показывая, что не намерен устраивать разборки, и ловко переходя на «ты». — Мы на нейтральной, вернее, на радужной территории, потом успеешь меня убить. Пей лучше, — Макишима с удовольствием смотрит, как Когами пьет из его рук, ловко заглатывает один из кубиков. Слышится постукивание о зубы, и у наблюдающего за процессом парня перехватывает дыхание — и не только его. Губы Шиньи от выпивки припухли и стали влажными, глаза в темной оправе ресниц темнеют до красивой синевы горных озер. Потом служащий прячет оружие в кобуру и, накрыв пальцы соседа, вновь подносит стакан и осушает, затем просит повторить.

Сего жадно следит за каждым движением латентного, ощущая, что жар от алкоголя бросился в щеки. Может быть, он даже слегка раскраснелся. Судя по не успевающему за движениями миру, еще и начинает пьянеть.

Но отказать себе в еще одной порции выше его сил. Просто чтобы составить компанию прислушавшемуся и успокоившемуся Шинье.

— Значит, ты у нас предпочитаешь мальчиков, господин Каратель? — Язык уже норовит ослушаться, но Макишма упрямо пьет стакан за стаканом, набираясь как градуса, так и смелости.

— Совсем юнцы меня не привлекают, я предпочитаю кого постарше, с опытом. Меня не радует идея возиться утром с новичком, вытирать сопли и говорить, что у нас теперь любовь до гроба, потому что он, идиот, налакавшись, подставил мне девственную дырку, — граненый стакан со стуком становится на стойку, сам Шинья ловко крутится на сто восемьдесят и окидывает взглядом льва зал. Быстро становится ясно, что любимый и редкий, его тип или занят, или отсутствует.

Макишима посмеивается в рукав и допивает последний стакан, на нетвердых ногах слезает со стула, по пути чуть не свалившись трижды. Он редко пьет, легко пьянеет и это дает свои плоды.

И плоды, к сожалению, не в его пользу.

Потому что в этот момент Когами ловко притягивает его к себе, окидывая пристальным взглядом, и негромко, скорее в пространство, чем лично Сего, выдает:

— Ммм… А вот ты подойдешь, — и уводит свою личную вовсе не сопротивляющуюся головную боль в отель, где он и нашел регистрацию номера чертового аномального.

Ночь горяча, и горячи поцелуи и ласки, что в ней скрываются. У ночи есть привкус виски и возбужденного белого тела на чистой хлопковой простыне, привкус чистой кожи, на которой остался запах мыла. У ночи есть ощущение мягкости длинных волос и бархатистости бедер, которые приподнимаются, вернее, взлетают в воздух, принимая руку или же жесткую, горячую плоть.

Когами находит горьковатые губы Макишимы и слышит его урчащий стон. Он польщен тем, что является первым, кому Сего дает взять себя. Грубые толчки в простату сводят аномального с ума, и он лишь думает о том, что не хочет, чтобы утром все закончилось, но новое животное движение бедрами сбивает его с мысли.

Дикие темпы, рыки и стоны, смятая постель и сброшенные прочь подушки. Бисеринки пота и мазки спермы, которыми запачкана некогда чистая простынь. Жадный поцелуй в плечо и тихое урчание в ответ, длинные пальцы в непокорных, топорщащихся волосах.

Каратель — лучший любовник, что у него был. Самый опасный, дикий зверь, от приручения которого зависит его судьба и свобода. И самый грубый в постели, грубее даже самого Сего. Растяжка у них прошла до двух пальцев, а потом Шинья ворвался в тело зверем, почти насилуя, заставляя пассива издавать неслыханные доселе звуки. Может, именно эту новизну и адреналин от мысли, что он отдался врагу, убийца и оценил.

И, скорее всего, не потерянная с Карателем анальная девственность стала причиной следующего признания Сего. Вряд ли дело было даже в опасности, которой ему грозил уход мужчины из его кровати.

Но отпускать от себя Карателя наутро Макишима не пожелал, мысленно давая себе по шее за свою неожиданную привязанность. Только влез на грудь, выставляя приоритеты для любовника. Дивный секс, азарт погони и долгие годы работы — чего еще может желать такой ищейка? А уж он-то, Макишима, будет без проблем обеспечивать все новые идеи и шансы продолжать вечно их страстный танец двух воль, пока не получит от любовника приказ вести себя смирно и быть примерной «женой» для своего «мужа», сиречь Когами Шиньи.

Каратель пристально смотрит на него, и Сего ощущает себя ланью передо львом. Он уже почти готов молиться Богу, в которого до этой поры не верил, молить о том, чтобы мужчина принял его идею и не побил за подобное предложение.

Мольбы, видимо, были услышаны, потому что, на удивление, Сего получил положительный ответ.

Минимум три раза в неделю Макишима должен извиваться и стонать под Когами, чтобы тот обеспечил ему своеобразную «крышу» от своего начальства и коллег, не забывая периодически ловить и выпускать из сильных рук на волю. Отношениями тут не пахнет, любовью — тоже. Но Сего мечтает получить именно их в конечном итоге. Осесть в безопасности, несмотря на то, что уже успел натворить дел на смертную казнь.

Ирония судьбы, что из них двоих именно Сего хочет получить Шинью для отношений и любви. Преступник захотел мира с Карателем. Однако Макишима мирится с этим и принимает покорно. В конце концов, не все сразу, надо ждать и завоевывать своего Принца постепенно.

Ему достался, по мнению Сего, лучший мужчина из ныне живущих. Самый необычный в городе или даже в мире. Самый соблазнительный, сильный — и единственный, кто может укротить дикую сущность человека, который не поддается системе Сивилла.

@темы: #Фикбук, #Завершено, #Перенос, #Фанфик, #PSYCHO_PASS, #Когами_Шинья, #Макишима_Сего, #Cloude_Guardian

---

Содержание: Лед и пламя.

1-1.

1-1: cloude-guardian.diary.ru/p213365618.htm

1-2.

1-2: cloude-guardian.diary.ru/p213365645.htm

1-3.

1-3: cloude-guardian.diary.ru/p213365648.htm

---

Лед и пламя. 1-1.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Owari no Seraph
Основные персонажи: Гурен Ичиносе (Глен Ичиносе), Микаэла Хакуя (Микаэла Шиндо, Мика), Ферид Батори (седьмой основатель) , Юичиро Хакуя (Юичиро Аманэ, Юи)
Пэйринг: Фелид/Мика; Глен/Юи; Мика/Юи.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, PWP, Hurt/comfort, Мифические существа, Эксперимент
Предупреждения: BDSM, OOC, Изнасилование, Нецензурная лексика, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Мини, 13 страниц, 3 части
Статус: закончен

Описание:
Судьба Мики, судьба Юи, люди и нелюди, которые толкают их к тому, чтобы измениться. Все было предрешено уже очень давно, все сплеталось в единую ниточку по прихоти мироздания, или судьбы, или высших сил. Кто знает. Но люди уверены, что они сами вершат свои судьбы, у можно только удивляться, как гладко их решения совпадают с пророчествами. И братья, разделенные волею судьбы, в конце концов все равно оказываются правы, вопреки всему и всем.

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Паблос: vk.com/cloude_guardian
___________________________________________________

Лед и пламя. 1-1.

Мотивировали:
— SWEDISH HOUSE MAFIA FEAT JOHN MARTIN — DONT YOU WORRY CHILD (EXTENDED MIX)
— HANS ZIMMER — TIME (INSTRUMENTAL CORE REMIX)
— HIM — VAMPIRE HEART
— ANIMAL ДжаZ — Любовь

— Мика, ты снова ходил к тому вампиру? — Юи неодобрительно смотрит на брата, поджимает губы, когда блондин расплывается в виноватой улыбке и забрасывает руку за голову, смеется, немного смущенно. Будто он мало крови отдает на практически каждодневном донорстве, будто бы не боится снова и снова рисковать собой.

Ферид Батори, этот проклятый кровосос… Он не нравится Юичиро даже больше, чем остальные. Не потому, что он знатный вампир, один из основателей. Но он ошивается вокруг Мики, и все время делает какие-то намеки, от которых его брат краснеет, как девушка, хотя сам Юи не понимает ничего, из того, что говорит аристократ. Но тот явный извращенец, как и все вампиры, а значит, ничего хорошего он Мике не предлагает.

— Мика, ты же знаешь, какие они! — схватив брата за руку, мальчик дернул другого, рывком притягивая к себе. — Ты же знаешь, что ничем хорошим твои походы не кончатся! Этот Ферид убьет тебя, если захочет, Мика!

— Господин Ферид, Юи, — поправил брата блондин, тревожно оглядываясь. — Он не такой уж плохой. За то, что я кормлю его, он дает мне деньги, или разные вкусности из верхнего мира. Я пойду к нему сегодня вечером. Могу и тебе чего-нибудь принести…

— Мика! Ты дурак! — вскричал брюнет, не на шутку злясь на брата.

— Тише, Юи, тише, — Микаэла испуганно обнял мальчишку, который сам готов был броситься на него.

— Не приближай… — Юичиро недоговорил. Брат неожиданно впился в его губы своими, не то целуя, не то до боли прикусывая.

Так продолжалось несколько мгновений, потом Мика отстранился, обеспокоенно глядя на изумленного брата.

— Все хорошо? Господин Ферид всегда делает так, когда я начинаю волноваться и слишком сильно шуметь, — смущенно забормотал Мика, краснея и опуская глаза в пол.

Юи закипел, разве что пар из ушей не хлынул.

— ЧЕРТОВ ФЕРИД, Я УБЬЮ ЕГО!

***

Для вампиров кормление — это способ получить удовольствие. Но и плотское желание им не чуждо, однако пить кровь из доноров — запрещено.

И Ферид Батори знает это, как никто. В конце концов, правила были составлены при нем, он лично ставил свою подпись под сводом этих самых правил.

А с другой стороны, он аристократ. Раз в пару столетий можно нарушить этот дурацкий свод, тем более, мальчик, которого он сейчас держит в своих объятиях, уже позволил дойти ему до половины.

Тонкая шейка, золотые локоны, хрупкое тело дрожит и выгибается, когда он вновь касается губами его нагих бедер. Голубые глаза светлеют и закатываются, когда он погружает зубы в вену на бедре, мальчик стонет от удовольствия, и доказательство этого удовольствия явственно выпирает под шелковой тканью белья, которое он ему сегодня преподнес.

Голубой шелк. На фоне молочной кожи он выглядит великолепно. Однако, недостаточно. И, на вкус Ферида, ткани многовато. Обнаженный мальчик ему нравится больше. Как снежный принц, кусочек льда в глазах мальчика, и сам — как лед, не самый пылкий партнер, но его можно долго плавить и долго наслаждаться его нечеловеческой прохладой.

Конечно, он ведь Серафим.

Микаэла Хакуя выглядел ровно так, как любил Ферид — моложе своего возраста. Он еще даже не стал «оперившимся птенцом». В крови ни йоты лишних подростковых гормонов. Уважительное отношение, вежливость. Ребенок-солнце, не больше и не меньше.

Он вновь зализывает ранку, язык щекочет нежную кожу в ямке на бедре, и вампир удовлетворенно ловит зачастивший пульс.

Мика знает, что сейчас ему снова придется краснеть изо всех сил, потому, что Ферид снова будет изучать взглядом те его места, которые даже его семья не видела в силу родства. Зато досконально знает этот вампир.

Шелк сползает с характерным звуком, Батори наслаждается смущенным бормотанием мальчика, который, как всегда, так и норовит сдвинуть ноги и прикрыться ладошками. Однако, что только не сделает вампир, чтобы походить со своим партнером по лезвию ножа, где вампир заливает свою кровавую страсть, а мальчик получает свой коктейль боли, удовольствия и стыда.

Ради денег или других благ. Более сговорчивой шлюшки и желать нельзя. Хотя, разумеется, Мика, пока что, не шлюха. У них просто равноценный обмен.

Кровь за возможность помочь кучке деток.

Но Ферид намерен разработать Мику в этом направлении. Мальчику будет достаточно пару раз раздвинуть ноги и подставить горло нужным вампирам, чтобы к его длинным ногам был брошен мир, а на голову надели корону. Но говорить об этом пока рано. Слишком он еще юн, а значит, можно насладиться его невинностью и неискушенностью.

Итак, мягкая лента опутывает запястья и заводит их за голову мальчика, стальной ошейник защелкивается на тонкой шее, но зато Ферид снимает датчик кормильца с шеи Мики, зализывает — считай, заживляет, — раны от игл, которыми берут кровь. Еще два кольца охватывают бедра, и мальчик податливо откидывает голову — к кольцу на ошейнике крепятся крепкие цепочки, соединенные с этими крепежами на бедрах. Зад мальчика приподнят так, как это угодно Фериду, а по их договору, Мика сам решает, как далеко они зайдут сегодня. С другой стороны, ласку выбирает Ферид, и платит тоже он. Значит, чем дальше все зайдет, тем больше сможет попросить Мика.

Что ж, все готово. Ферид снимает расшитую сорочку и остается в одних домашних штанах. Мика полностью пассивен — только краснеет, когда вампир взглядом изучает его пах и анус.

Сегодня Мика достаточно возбужден, чтобы можно было попробовать ему доставить настоящее удовольствие, но вампирский минет вещь рискованная, и Ферид не решается торопиться. Начнет с чего попроще.

Ладони ложатся на ягодицы мальчика, пальцы крепко сжимают и разводят в сторону упругие половинки. Мальчик жмурится и дрожит, сбивается дыхание.

Батори улыбается и опускает лицо. Язык скользит по нежной коже между яичками и анусом, вниз, к дрожащему колечку мышц. Немного пощекотав и его, Ферид давит языком и скользит в глубь, и вот тут мальчик начинает дрожать и стонать. Еще не молит заменить язык чем-то пожестче и побольше?

Батори не спешит. Он всласть играет с тугой дырочкой, и, в конце концов, мальчик кончает. Вампиру нравится и не нравится, что мальчик кончил.

Укоризненный шлепок настигает ягодицы, пока Ферид шепчет:

— Что за несдержанный мальчишка, кончил без разрешения.

Дразнить мальчика — его любимая игра на все времена. Цепочки отстегнуты и Ферид забирается выше, на ходу начиная расстегивать штаны.

— Я доставил тебе такое удовольствие, что ты кончил. Твоя очередь, Микаэла, — руки мальчика развязаны, и тот приподнимается, с готовностью хватается за его бедра. В первый раз его пришлось вжимать в пах руками. Кажется, небольшая порка пошла мальчику на пользу и усмирила его рефлексы.

Маленькие ладошки приспускают белье основателя и охватывают возбужденную плоть, вырывая довольный вздох из Ферида. Пухлые губы целуют головку и охватывают плоть. Слышатся причмокивание и стоны, и Батори замечает, что мальчик возбужден своим занятием. Что ж, очень хорошо, сегодня можно будет настоять на полной растяжке и на акте, если время останется.

Десяток минут и Ферид кончает на лицо парню, не желая тратить время на лишние прихоти.

Вампир нетерпеливо крутит парня так и этак, пытаясь решить, как сделать процесс в меру унизительным для мальчика. Наконец он ставит его на четвереньки, и скользкий от смазки палец проникает внутрь, растяжка идет довольно быстро до двух пальцев, с тремя Ферид действует уже аккуратно — порвать парня будет расточительством, и Куруру голову с него снимет за это.

Наконец все готово. Мика дрожит, понимая, что мужчина вот-вот войдет тело в тело. Однако у того еще более беспощадный план.

Ферид ложится на спину и притягивает мальчика к себе, обещая ему долгое содержание, если он исполнит одну его прихоть. Мике страшно, но отказать возбужденному аристократу — себе дороже. И он соглашается.

Еще через несколько минут, запястья мальчика связаны веревкой, на шее подарочная ленточка. Впрочем, не только на шее — конкретный орган тоже перевязан у основания, и тому есть причины.

Все-таки Ферид был и остается беспощадным садистом.

И потому, когда мальчик был рывком опущен на возбужденный орган вампира, спальню заполнил протяжный вопль боли, а аристократ зарычал так, будто уже получил один ментальный оргазм.

О да, внутренние травмы у Мики есть. Это подтверждает наполняющий спальню запах крови мальчика.

Однако дорвавшегося вампира уже не остановить. Он меняет позы, как парадные перчатки, и неизменно только одно — бешеный темп и жесткие толчки в простату.

Наконец вампир развязывает ленточку на органе почти бессознательного мальчика и ускоряется до предела, кончая ему внутрь и помогая кончить самому Мике, который после этого от боли и унижения впадает в спасительное забытье.

Условия выполнены. Они оба кончили, значит, получили удовольствие. На испачканную постель Ферид со смехом сыпет золотые монеты, «осыпая» использованную игрушку своей милостью. По его приказу, Мику вылечат и вернут домой вместе с его наградой.

Однако лишь они двое знают, кто следующая цель аристократа.

Бунтарь и проказник, главная боль в заду любого мало-мальски приближенного к кормильцам вампира.

Юичиро Хакуя.

Сколько же прошло, прежде чем блондин начал замечать, что Ферид следит за Юи?

Мика так и этак пытался отвлечь огонь на себя. Только вот Юи будто нарочно распалялся лишь сильнее, привлекая все больше внимания, доводя брата до отчаяния.

Как спасти безмозглого мальчишку от него самого?

В итоге, единственным шансом сохранить Юи его невинность и целое горло стал побег. Мика в последний раз пришел к Фериду, в последний раз предложил кровь и себя самого — лишь бы не вызвать у аристократа подозрений. Кровь мужчина еще принимает, но в физическом плане мальчик его пока не интересует, и Мика так никогда и не узнает почему.

Украсть карту и пистолет из дома было плевым делом. И в тот же момент — побег на волю, прочь отсюда, нужно спешить к людям!

Как, однако, все решилось для них…

Семья убита, Мика ранен, почти мертв, и лишь Юи…

— Беги, Юи, беги! — Микаэла и сам не может объяснить, откуда берутся силы так кричать брату. Но мысль, что он может спасти Юи… Теперь ему и умирать от рук Ферида не страшно.

А ведь Юичиро предупреждал его. И кто из них теперь больший дурак?

Но как же все-таки хорошо, что Юи на свободе, ведь он так любит его. За такое можно и умереть без страха.

Но ему не дают умереть.

Несколькими десятками минут позже Куруру Цепеш обращает его, обрезая пути как к свободе, так и к смерти.

1-2.

cloude-guardian.diary.ru/p213365645.htm

---

Лед и пламя. 1-2.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Owari no Seraph
Основные персонажи: Гурен Ичиносе (Глен Ичиносе), Микаэла Хакуя (Микаэла Шиндо, Мика), Ферид Батори (седьмой основатель) , Юичиро Хакуя (Юичиро Аманэ, Юи)
Пэйринг: Фелид/Мика; Глен/Юи; Мика/Юи.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, PWP, Hurt/comfort, Мифические существа, Эксперимент
Предупреждения: BDSM, OOC, Изнасилование, Нецензурная лексика, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Мини, 13 страниц, 3 части
Статус: закончен

Описание:
Судьба Мики, судьба Юи, люди и нелюди, которые толкают их к тому, чтобы измениться. Все было предрешено уже очень давно, все сплеталось в единую ниточку по прихоти мироздания, или судьбы, или высших сил. Кто знает. Но люди уверены, что они сами вершат свои судьбы, у можно только удивляться, как гладко их решения совпадают с пророчествами. И братья, разделенные волею судьбы, в конце концов все равно оказываются правы, вопреки всему и всем.

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Паблос: vk.com/cloude_guardian
___________________________________________________

Лед и пламя. 1-2.

Ичиносе Глен, конечно, всегда знал — пусть и не вышло ему родиться где-нибудь в знатной семье Хиираги — это не мешает ему быть везучим, как дьявол, представителем младшей ветви.

И в очередной раз он в этом убеждается, когда прямо ему в руки из подземного хода к Сангвинему, выпадает и скатывается по снегу мальчик.

Заплаканное лицо, сбившееся дыхание, одежда вампирского «скота» — мальчик из пророчества, первый человек, пришедший со стороны проклятого города.

И все бы ничего, только он сбил его с ног и проревел весь форменный плащ, обещая убить каждого вампира.

Наверное, в тот момент, Глена поразил его взгляд. Эти ярко-зеленые глаза, в которых стоят слезы, решительно смотрели ему в душу, будто пытались насквозь просветить. Миловидное личико, по которому растерты кровь и грязь из перехода, упрямо вздернутый подбородок, побелевшие губы и сжатые зубы.

Кутая его в свой плащ и спешно унося на руках в город, он даже еще не подозревал, что тот станет его… Навязчивой идеей, тем, кто несколько лет подряд будет вытеснять из его снов Махиру, мучая его постоянным стояком по утрам и снами с сюжетами их сексуальных утех ночью.

При этом, парень даже не подозревал, сколько раз, отбрасывая его прочь во время тренировок, Ичиносе хотел на самом деле повалить его на татами и жестко отыметь во всех известных позах. Это уже было нездоровое желание, зависимость, похоть такого уровня, что Махиру лишь хихикала у него в голове.

И все же, Глен продолжал хотеть, мечтать и надеяться, что однажды, у него будет шанс.

Что ж, он его получил.

Очередная тренировка, теперь уже по владению мечом и демоном. Как просто было кромсать вещи, постепенно раздевая мальчишку. К тому времени, как они начали, уже все ушли, и лишь они двое остались — распаленные, вымотанные, в ранках, ссадинах и синяках от перекатов. Правда, Юи дерется уже практически в лоскутках — даже от его белья осталось всего ничего, но он не замечает и продолжает драку, позволяя Глену допускать мысли о приятной ночке в компании это разбойника. Тем более, что среди всех синяков, отпечатки ладоней на бедрах станут почти незаметными… Засосы, наверное, тоже.

Полночь. Комендантский час уже давно в силе, душевые работают только в комнатах такого, как Глен. Удача, можно сказать.

— Эй, вояка, мы сегодня припозднились. Сегодня ночуешь у меня. Тебя в общежитие в такое время уже не пустят, помыться ты не сможешь. Так что собирай свои клочочки и пошли, — отмахнув рукой мальчишке, Глен забросывает демоническое оружие на плечо и идет к выходу.

— Эй! Идиот Глен, ты подождать не можешь?! — тут же вопит мальчишка, и, поругиваясь, бежит за ним. На ходу Глен успевает набросить на плечи мигом замерзающего парня чистое полотенце, чисто случайно взятое с собой на случай внеплановых травм — лед еще реально раздобыть в автомате возле зала, а вот, во что его завернуть — нет.

— Не ори, засранец, — только и отвечает мужчина, лениво скалясь в улыбке и спеша к своему корпусу, ведя за собой, как хвостик, свою любимую головную боль.

Пацану еще нет и двадцати, он еще даже служить не начал, а уже успел помозолить глаза большей части начальства. Если Ичиносе не найдет, где его приткнуть, чтобы о спящем в нем Серафиме на время забыли, то быстро потеряет возможность и дальше быть его патроном.

Вывод — в глушь, вместе с ним, для дальнейших тренировок. Или, хотя бы подальше от основного штаба, и натаскивать его, натаскивать, как следует, вырабатывать иммунитет непременно к Черным Демонам. Ему этот ублюдок нужен в самом сильном его образе и «подходящим» оружием тут не обойтись.

Но сейчас можно об этом забыть. Глен отправляет парня в душ первым и просит не особо там задерживаться — даже подполковнику хочется побыть под горячей водой.

Ранняя весна не задалась — частые дожди наводили на население хандру, уровень депрессий вырос, советовали больше влюбляться и мыслить в романтическом ключе. Глен, пожалуй, только тем и занимался. В частности, сегодня вот, он оставил в камине гореть огонь, и когда вернулся, успел еще подбросить дровишек, чтобы сохранить угасающий жар еще надолго.

Его соседи со всех сторон должны быть рады — комнаты с каминами были основными источниками горячего воздуха в батареях, однако жарко их обычно не топили — не до дурноты же доводить. Но Глен сегодня хотел этого жара и треска огня.

Упустить шанс будет глупостью с его стороны.

— Глен, мне не во что переодеться, — кутаясь в большое полотенце, Юи прошлепал из ванны в комнату, мокрый и растрепанный. Чихнул по пути и испуганно уставился на подполковника. В последний раз, Глен живо отправил его в медпункт. Правда, Глен это сделал, чтобы уберечь мальчика от приставаний со своей стороны — они в бассейне были.

— Дуй к камину, погрейся пока, по холодному полу не ходи, на ковре сиди. Я сейчас душ приму и подыщу тебе что-нибудь, — Ичиносе вздыхает. В этот раз, он уже решил, что сегодня сделает все, чтобы сон его нормализовался, и мысли не мучили. Клин клином вышибают, теорию — практикой.

Проследив, что мальчишка выполнил его указания, Глен отправляется в душ, но даже там волнительные мысли его не отпускают. И стояк, с которым приходится расправляться вручную, готовится к новому восстанию. Тут подполковник только вздыхает. Командовать собственным телом, как подчиненными, не выходит.

Выйдя из душа в одном полотенце на бедрах, Глен пару минут наблюдает, как севший близко к огню мальчик всячески крутится, в попытке обогреться равномерно и со всех сторон. Тихий смешок разрушил тишину и Юи обернулся, взъерошенный и почти просохший до конца. Полотенце валялось на ковре, и мальчик, кажется, мало смутился взгляду мужчины, который пристально разглядывал его. Но, к пятой минуте примерно, парень догадался, что что-то там не так, и все же натянул ткань на бедра, краснея, бурча что-то про извращенца подполковника, которому, в общем-то, было плевать, что там парень про него заливает.

Подойдя к шкафу, мужчина вытащил рубашку чуть больше, чем носил Юи. Бывало, что ему приносили чужие рубашки, когда кто-нибудь забывал их в общей стирке, и раз хозяин объявиться не спешил, Глен хранил их у себя. В этот раз, пригодилось. Но вот из белья у него ничего не было ни в наличии, ни в планах — слишком сильно одевать Хакую он тоже не собирался.

Сам же он натянул трусы и поблекшую футболку — этот раритет остался в живых еще с тех времен, когда мир не был разрушен всадниками Апокалипсиса, и самому Глену едва минуло восемнадцать.

Они улеглись, уставшие, голодные, но согретые. Юи мгновенно повернулся к нему спиной и через несколько минут уже засопел, подложив под голову угол подушки. Глену определенно не спалось, и он осторожно притянул парня в изгиб своего тела. Замерзающая даже в такой духоте, задница мальчика оказалась как раз возле паха, а потом тот и вовсе завозился, крепче вжимаясь в более теплое тело подполковника. Ичиносе с облегчением выдохнул. Крепко спит, значит, можно попробовать подкатить вполне определенные части к мальчику.

Сжимая пальцами мягкие ткани, Глен невольно поражался, насколько у мальчика все меньше по размерам. Осторожно обхватив кольцом пальцев член у основания, мужчина повел его вверх, вниз, пока не сжимая, но готовясь сделать это, стоит появиться первым признакам того, что Юи возбужден. Длинные пальцы массировали и перекатывали между пальцами яички, оттягивали тонкую кожу.

Мальчик ерзает, трется о пах, доводя подполковника до исступления уже этим.

Приходит очередь рубашки, пуговицы расстегиваются одна за другой, без особых усилий, но с характерными звуками, кажущимися громкими в почти абсолютной тишине. Рубашка соскальзывает вниз по одной из рук и падает на кровать, особо-то не мешая работать дальше.

Юи снова практически не одет, как и задумывалось. Небольшое усилие, и мальчишка уже лежит на спине, все еще в тисках сна, и одновременно — в объятиях Глена.

Нервно облизав губы, мужчина осторожно поцеловал мягкие губы парня. Сонное бормотание было прервано снова, а потом еще раз. Тут уже Юи начал быстро просыпаться, и Глен рискнул углубить поцелуй, к своему удивлению, получая ответ. Что приятно — ему не откусили язык сразу. И даже не наорали, не обозвали извращенцем Гленом. Только…

— Ты долго тянуть еще собирался? Глупый Глен… — забормотал парень.

В сердцах, подполковник вновь впился в припухлые губы поцелуем, ощущая, как тонкие руки охватывают его шею, а пальцы зарываются в густые волосы. Довольное гортанное урчание приободряло, Ичиносе действовал все решительнее. Смятая рубашка полетела на пол, как и его вещи, и вскоре парень уже был прижал грудью к груди Глена. Теплый, уверенно забросивший ногу на бедро подполковника, парень отвечал на поцелуи с тихими стонами и мурчанием.

Горячими поцелуями обжигая шейку, мужчина опускался все ниже, лаская изгибающееся под ним тело губами и руками, покусывая и облизывая.
Выступающие косточки быстро посинели от настойчивого посасывания, на ребрах красиво синела ровная отметка-полоска. Про такие Глен всегда говорил — ручная работа.

Облизав пальцы, мужчина аккуратно ввел первый в анус, слыша недовольное ворчание парня под собой, его пыхтение и попытки расслабиться, чтобы скользящим внутрь пальцам было меньше препятствий, и в тело те входили свободно.

Палец за пальцем, мягкие толчки в простату то замедлялись, то набирали скорость, анус растягивался под настойчивыми движениями, Юи хныкал, стонал и больно кусал ему губы, когда тот заглушал болезненные звуки поцелуями. И мужчина шептал прямо в приоткрывающиеся губы о том, что скоро будет хорошо, что и так уже хорошо, но будет лучше.

Наконец, самая тяжелая часть была завершена, верткий огонек по имени Юи уже начал уставать от долгой прелюдии, и оттого раздражаться. Усидчивость никогда не была его сильной стороной. Хотя, про Глена говорили всегда всё тоже самое, если он не протирал штаны на советах или спал на них же.

Головка уперлась в анус, Юи зажмурился, а еще через пару мгновений, горячий член уже был полностью внутри, и по взмокшему телу заструились капельки пота, блестящие в свете огня, дороже любых бриллиантов — первые следы его удовольствия, самые безобидные признаки жаркой ночи.

Юи был живым огнем в его руках, источник тепла и удовольствия, с упоением звавший его по имени, требовавший поцелуев, каких-то особых условий — будто точно знал, что ему понадобится для полного и бесспорного счастья.

Толчки, темп, глубина, жесткость — все менялось поминутно, все сгорало во взаимной страсти, и Глен был уверен — мальчик давно знал и был готов, что Ичиносе обратит на него внимание. Это был сознательный выбор, такой же, как поступать в Академию, ходить на уроки, завести себе Черного Демона в катане и мучиться кошмарами время от времени.

Это было сознательно, и Юи точно был готов ко всему, что его ожидало вслед за решением ответить на ласки или попросить замереть «вот так» на пару минуток.

И ведь Глен делал все эти передышки, компенсировал для себя все заминки новым засосом или отметкой, новым поцелуем, тихими словами, сыпал какими-то признаниями и даже клятвами. Чем-то, в чем он был уверен, но вряд ли вспомнит уже утром, когда придет пора признавать, что для мальчика он так и останется подполковником Гленом, мужчиной, который привел его в город и обучил всему.

Прежде всего мудрым наставником, а уже потом, время от времени, если еще захочется, любовником.

Они оба кончили, и Глен сжимал Юи в руках, как величайшую находку, что-то, чего он добивался, чего желал уже давно, а мальчик… Мальчик спал, утомленный дополнительной нагрузкой.

Но утром все вышло иначе, и это именно Юичиро остался для него просто подчиненным, который спал ночью в кровати своего начальника. Больше того — Глен проснулся уже один, и для него осталось загадкой, как Юи проходил мимо дежурного, во что он был одет, что говорил.

Это превратилось в удовольствие на одну ночь, будто сон, навеянный смилостивившейся Махиру. И когда Глен спрашивал, Юичиру всегда делал такое недоуменное лицо, будто, и, правда, ничего не было.

Но Глен знал — такой сладкий сон ему присниться не мог. Он поймал огонь руками, зачерпнул в ладони, но где-то обжегся и не смог удержать. А может — это просто кто-то другой уже держит те самые угли, на которых этот огонь загорелся?

1-3.

cloude-guardian.diary.ru/p213365648.htm

---

Лед и пламя. 1-3.

Автор: Cloude Guardian
Фэндом: Owari no Seraph
Основные персонажи: Гурен Ичиносе (Глен Ичиносе), Микаэла Хакуя (Микаэла Шиндо, Мика), Ферид Батори (седьмой основатель) , Юичиро Хакуя (Юичиро Аманэ, Юи)
Пэйринг: Фелид/Мика; Глен/Юи; Мика/Юи.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш, Романтика, Ангст, Юмор, Флафф, Драма, Психология, Философия, Повседневность, PWP, Hurt/comfort, Мифические существа, Эксперимент
Предупреждения: BDSM, OOC, Изнасилование, Нецензурная лексика, Underage, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Мини, 13 страниц, 3 части
Статус: закончен

Описание:
Судьба Мики, судьба Юи, люди и нелюди, которые толкают их к тому, чтобы измениться. Все было предрешено уже очень давно, все сплеталось в единую ниточку по прихоти мироздания, или судьбы, или высших сил. Кто знает. Но люди уверены, что они сами вершат свои судьбы, у можно только удивляться, как гладко их решения совпадают с пророчествами. И братья, разделенные волею судьбы, в конце концов все равно оказываются правы, вопреки всему и всем.

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Паблос: vk.com/cloude_guardian
___________________________________________________

Лед и пламя. 1-3.

Мика крутанулся перед зеркалом, вздохнул. Одетый в золото и парчу, он был ненавистен сам себе. Без золота и парчи он все еще был ненавистен сам себе, и даже голый, он ненавидел себя самого.

Вампира. Кровососа, не способного обходиться без крови Куруру, этой маленькой интриганки и садистки, объявившей войну людям.

Где-то там, люди использовали Юи в своих целях. Возможно, мучили. Или даже убили. Но лучше верить, что он дошел и выжил, иначе бы вампиры не вели себя так рядом с ним.

Как он там, его Юи, его единственный лучик солнца? Образ в голове с каждым годом становился все расплывчатее, Микаэла не мог сказать, на что стал похож его подросший брат. У него не было даже портрета Юи. У него забрали все в тот день, когда забрали его человечность и жизни его семьи. И Юичиро, последний Серафим, находящийся где-то в Японии, стал его единственным смыслом продолжать жить и бороться, надеяться на встречу. Хоть на что-нибудь надеяться вообще.

Очередная миссия наверху вместе с Фелидом. От высокомерного вампира тошнило, и даже не верилось — он отдал свою девственность этому ублюдку из страха или желания сделать их жизнь чуть лучше. И что он получил за свою жертвенность? Он застрял в чистилище без шансов на возвращение к нормальной жизни под лучами солнца вместе со своей семьей.

Однако, прямо на поле боя перед ним, защищая жизнь того, кого и Мике, и Юи, — если правда те рассказы об опытах над ним — стоит называть врагом, появился его братец. И внутри у Микаэлы что-то перевернулось. Затертый образ получил детали, как человека по имени Юичиро Хакуя, так и пробудившегося в нем Серафима, пока что носящего аналогичное имя. И если первый был желанным для него, то второй наводил определенные опасения на весь род людской и вампирский. И на Мику в том числе.

Следующая их встреча произошла не так скоро, как хотелось бы. Но Мика не жалел, потому что это свидание у них вышло тет-а-тет. Они наконец-то могли ощутить тепло, запах друг друга, потрогать, помять, чтобы если придется расстаться, иметь при себе хоть что-то, что позволит верить — они еще встретили друг друга в этом мире, перед тем, как расстаться, они были живы. Они даже свои вещи отдали друг другу. Но вскоре, это стало не нужно. Мике дали шанс занять место рядом с братом. И он его не упустил. Во всех смыслах.

Как часто он приходил пожелать брату спокойной ночи под недоверчивые взгляды его конвоиров? Прошло меньше месяца, а они уже прекратили выполнять все глупые формальности. Бледный вампир, живущий только за счет консервированной донорской крови, перестал быть такой диковинкой.

И это было хорошо. Сегодня Мика был намерен остаться и попросить у брата прощения за все, что наделал в прошлом.

Пустая комната, предельно мало мебели, тонкое одеяло наверняка не греет. Юи что-то читал, сосредоточенно скользя глазами по строчкам, так, что мягкое скольжение пальцев по спине, заставило его дрогнуть, напрячься и тут же расслабиться, ластясь к ладони, прогибаясь под ней.

— Что читаешь? — мягко выдохнул вампир в ухо любимому брату, с удивлением получая ответ:

— Шекспир.

— И как тебе?

— Определенно не так хорошо, как рассказываемые тобой сказки, — Юичиро всегда улыбался ему, хотя с другими такое было реже. Но с Микой и для Мики — всегда.

— Вот как. Тогда, можно сегодня я лягу с тобой? — прижимать к лицу теплые ладони было бесценным для него. Мика готов был умереть еще пару раз, лишь бы Юи вот так нежно трогал его. Лишь бы вообще касался. Хоть как-нибудь. Потому что вопреки всему, себя Мика все еще ненавидел.

— Разумеется, — он даже получил возможность сходить за своим одеялом и предупредить стражей, что сегодня он ночует у брата. Так, уже через десяток минут лежали вместе. Юи говорил, что Мика теплый, а Микаэла понимал — он никогда не сравнится с жарким телом брата. Они были противоположностями в приюте, еще когда оба были людьми. Теперь даже сравнивать бессмысленно.

И как так вышло, что милые поцелуи в щечку прекратились с настоящий страстный ураган? Юи целовал его так жадно, будто изголодался, и Мика старался ответить ему тем же, хотя дело осложнялось его клыками, о которые резались то Юи, то он сам. Но именно так безопасные поцелуи вызвали жажду крови. И тогда Мика решил попробовать ласки, которыми его научил Фелид, еще когда он был ребенком.

Гладя обнаженные бедра брата, Мика с удивлением и гордостью смотрел на стыдливый румянец, который, наверное, не должен был быть у парня с таким телом. С таким красивым телом и сильным духом.

Мягкими поцелуями лаская бедра, Мика не сразу нашел, куда безопасно можно вонзить зубы. Зато, обнаружив, он не пожалел. Пить кровь и ласкать брата, цепляющегося за подушки… Близко к идеалу распределения ценностей. По крайней мере, к идеалу Мики.

А потом снова — поцелуи, много поцелуев, до опухших губ и заплетающихся языков. Жадные руки их обоих. За несколько часов они успели огладить все, потрогать и приласкать даже самые сокровенные уголочки. Даже стоять на колене, а другим мягко ласкать пах Юи, дрожащего и жалобно стонущего, особенно когда Мика все же начинал ласкать его рукой — это было идеально. Мика бы променял свою вечность, чтобы иметь возможность ласкать брата всегда, отдал бы все имеющееся у него время обычной жизни, чтобы это длилось вечно.

Пальцы скользили в жарком теле, растяжка обещала быть короткой. Они оба знали, что нашли уже тех взрослых, которые научили их всему и помогли сделать первый шаг навстречу сознательности. Мика встретил такого взрослого очень рано, Юи — очень поздно, но это не меняло того, что даже учились и запоминали они, чтобы в конце все равно принадлежать друг другу.

Сплетаясь в безудержном удовольствии, лед и пламя без жалости расставались с лишними мыслями, сжигая друг друга в страсти. Постель была грязной, мокрой и смятой, но лучше заливать ее спермой и потом, чем кровью друг друга. Они предпочли мир — вражде, любовь — ненависти. Они не ошиблись в своем выборе ни разу. И, в конце концов, каждый из них все равно смог так и сказать:

— Мой Мика. Я люблю тебя.

— А я тебя, мой милый Юи. Сладких снов.

---

BSD. Рампо, G.

Солнечное утро маленького эльфа началось с крика какой-то надоедливой птахи - стоило лишь открыть глаза, с неудовольствием отмечая розовые лучики солнца на стенах, как желание накрутить хвостовые перья ласточкам выросло в разы.

Гнездо пара свила прямо у него под окном, приткнувшись под широким горшком с молоденькими березками, с которых он весной собирал сок. Рампо любовался птицами, но с той поры, как вылупились птенцы, жизнь бок о бок стала походить на Ад - они шебуршали, пищали и были вечно голодны. А ещё их родители гоняли всех сов - сыч эльфа тоже стал жертвой и почту стал приносить к порогу.

Эдогава мужественно поднялся с мягкой постели в углублении дерева, проигнорировал зовущее обратно тепло облачной перины, ее лёгкость и свежесть. Взьерошенный и невыспавшийся, он выпил сладкого чаю и заел недовольство крупными ягодами любимой им черники, потом стал одеваться, намеренный не тратить время зря и сделать кое-какое дельце, раз уж погода и время позволяют.

Накинув лёгкую тунику и натянув штаны, он вышел к порогу и обулся в мягкие сапоги с небольшим каблуком - самыми красивыми в них, были, конечно же, малахитовые пряжки. Накинув плащ и скрепив все золотой брошью - тоже с малахитом - эльф выскочил за порог, заперев дверь, кончиками пальцев обласкав уже открывшиеся бутоны тёмных цветов, обвивших лесенку.

В большой дубовой роще он был одним из многочисленных жителей.

Город у них был большой, раскинувшийся в ширь и в даль. Со второго этажа его дома, скрытого дубовой кроной, можно было увидеть на севере еловые домики работяг-ремесленников - там же частенько вился дымок из кузниц, там же из дорогих металлов делались украшения и частенько бок о бок с ними жили ювелиры.

На юге, в основном, были поля и пасеки - именно туда он и направился, беззвучно вышагивая по подлеску, ступая по опавшим листьям, вкусно пахнущим осенью.

На западе, далеко-далеко, светлели другие деревья - там, по-большей части, пела себе дворцы знать, предпочитая березы, гибкие осины и другие якобы благородные деревья - уж не знал Рампо, что в них было такое, но ни за какие коврижки он бы не стал менять свой дуб на капризные осины.

На восток Рампо не смотрел, но знал, что придётся сильно напрячь глаза, чтобы увидеть что-то кроме тёмных дубов и высоких секвой там, где был центр. За секвоями были ещё дубы, ещё сосны и ели, ещё березы, но его это не волновало - свою половину города знает и на том спасибо, что не теряется.
Сегодня его цель была на юге.

На залитых утренним солнцем полях Рампо собирался набрать как можно больше тысячелистника и клевера - приближалась течка, но даже в течку ему надо будет чем-то заняться; самое время будет делать настойку для заглядывающего Фукудзавы-сана. Когда тот уставал от своего партнёра, он приходил к нему и ещё никогда Рампо не слушал таких восхитительных стихов, и даже жалел, что не родился лет на сто пораньше, когда этот завидный и сейчас мужчина сочинял эти строки для самой большой вертихвостки города, Мори Огая. Как ужились и не разрушили дом две темпераментных личности было загадкой, но впрочем, большой дуб, а следовательно, минимум три лишних комнаты, все объясняли - в двух из них эта парочка отсиживалась, когда нужно было остыть и не набросился друг на друга не то в порыве ненависти, не то в порыве страсти, в третьей коротал свой век их сын, тоже омега - непонятно, в кого он был такой рыжий, но шумным был, полностью унаследовав характер родителей, и судя по тому, как играли бликами бусины помолвочного браслета на запястье тёмного эльфа, живущего в одной из секвой, Чуя явно был достаточно подходящей кандидатурой на роль супруга дроу, а Дазай достаточно сильно тянулся к свету и силе, скрытой в маленьком тельце рыжего, в его твёрдом прямом взгляде.

Из окна ближайшего дуба пахло течным омегой - Рампо сморщился, укорив незнакомца за несдержанный запах, морщась от явственных ноток валерьянки и сильного аромата лимона и мяты; сам эльф почти не пах, ещё в юном возрасте скрывая свой запах лучше других, и никакая течка его лишить контроля была не в силах - аромат в тяжёлое время рос совсем чуть-чуть, но не затоплял улицу.

На лугу он быстро затянул нужную песню и белые и розовые шапки цветов сами потянулись к маленьким рукам. Рампо срезал самые сочные на вид цветы, густой запах тысячелистника лип к коже и оседал на корне языка, смешивался со сладким нектаром клевера, который юноша причмокивая добывал из цветов прямо на месте.

Обратно он возвращался уже после полудня, когда жара заставила пот покрыть кожу и слишком напекла макушку. Охапку цветов эльф нес, завернув в плащ, и размером она была больше его самого. Запах трав и цветов впитался в кожу, приятно дразня обоняние. Кинжал болтался у него на поясе, блестящие малахитом на солнце, в глаза светил солнечными зайчиками идущим навстречу и день обещал быть оживленным.

У дуба незнакомого течного омеги, которого он почуял утром, теперь ничем не пахло, но зато окно, ныне закрытое, сверлил взглядом бледный не то дроу, не то просто кто-то из лунных эльфов - Рампо никогда ни у кого не видел ещё столь тёмных глаз и волос в совокупности с белой кожей. Пах незнакомец холодным запахом ландыша и терпким ароматом розмарина, и Эдогава напомнил себе пораспрашивать, не дриад ли стал крутиться под окном молодого омеги - такие союзы у них были редки, но, говорят, избранников этих созданий ждала великая судьба.

Закончив всюду раскладывать цветы, Рампо снова выбежал из дома и едва не снес с ног молодую эльфийку с чёрными волосами и темными глазами, похожими на крупные маслины. Пахнуло бетой, но очень неуверенно - скорее всего, настолько молодая, что своего запаха ещё толком не приобрела или намеренно прикрылась чужим. Принюхиваться к стеснительной девочке было бы дурным тоном, но уже второе новое лицо заставило вспомнить, как много чужаков пришло танцевать этой ночью.

В мастерской швеи Рампо забрал свое платье для ночных танцев, и ощущая скользящий по пальцам паучий шёлк радостно рассмеялся - в тёмной красоте дроу, в лунном сиянии холодных эльфов его солнечность будет теперь жемчужиной - он очень постарается выглядеть хорошо, лучше многих сегодня. Пусть он лишь маленький эльф с малахитовыми глазами, но этот мягкий камзол, эта сорочка - они были созданы для него.

Он долго принимал ванну, курнался в мятной воде, как птичка, расчёта длинные волосы так, чтобы они стекали по спине - короткие пряди это все равно не убедио быть послушными и они торчали, но он был как никогда мил и немного колюч - оставалось порадоваться, что хотя бы основная копна вышла, как он хотел.

Он позволил запаху чуть прибавить в силе - ночью можно и едва ли кому-то помешает его запах холодной цветущей сирени в дождь и нежные нотки разогретого солнцем жасмина.
Облачившись во все слои одеяния, он с удовольствием крутанулся перед зеркалом, провел пальцем по блестящим звездной пылью губам, поправил головной убор.

В лунную ночь встретить суженого всегда приятно - ведь ты красив; и пусть он на этом гулянии всегда выглядел чужаком, но у него было старое предсказание и сомнений не было: оно не врёт.

И лунной ночью, быть может, не этой, а другой, он и правда увидит на дне чаши с хмельным мёдом сияющие глаза того, кого назначила ему судьба.